– Понятно, – кивнул Каколь. – Но всё же…
– Хочешь спросить, почему Махадэв не находится рядом с другими дэвами? – Нарада Муни лукаво прищурился. – Но он находится! Вся Триада, и Тридэви, всегда пребывают рядом с нами, с любым живым существом! Но не многие способны это увидеть… Чандра делает Махадэва видимым нам, еще и потому, что не рассчитывает только на собственные силы, а всегда преданно обращается к своему божеству… Махадэв всегда отвечает на обращение своего преданного, а наш Чандра – хороший преданный своего Господа.
– Но сейчас Чандра не обращался к Махадэву, – растерянно произнёс Каколь.
– Нараяна, Нараяна! У хорошего преданного ум настолько открыт своему божеству, что нет нужды молиться вслух – Господь отвечает и на мысленную молитву, и даже на неосознанное движение души к Нему.
– Так это и есть сиддха Чандры? Призывать самого Махадэва? – изумлённо вытаращил глаза ворон.
– Можно и так сказать, – улыбнулся Нарада. – Хотя всё сложнее… Но не будем об этом сейчас. Давайте посмотрим лучше, в какую историю занесёт грахи Десятый небесный дом.
Тем временем кое-кто ещё счёл появление Махадэва нарушением условий испытания. На поляне, где Махадэв берёг сон Чандры, появился Мангал, и был он весьма рассержен, даже покраснел весь. Вторжение Мангала на поляну не могло потревожить сон Чандры – в присутствии Махадэва даже насекомые обходили полянку стороной, а другие спали под травинками. Шива только слегка приоткрыл глаза, спокойно глядя на шиванша.
– Махадэв! – Мангал почтительно поклонился отцу, но в блеске его глаз читался вызов, а не смирение.
– Да, Лохитанг? – обратился к своей частице Шива, назвав Мангала другим его именем. Тем именем, каким назвала дэва его мать – Бхуми-дэви.
– В чём необходимость этого, Махадэв? – прямо-таки потребовал ответа Марс. – Зачем вы так помогаете Чандре? Разве в условиях испытания сказано, что Триада может вмешиваться? Нет, там сказано, что дэвы и дэви, находящиеся в Сурья-локе, могут вмешаться один только раз за всё испытание! Это несправедливо – получать помощь от вас, Махадэв!
– В чём ты видишь несправедливость, Лохитанг? – терпеливо вопросил Шива.
– В том, что испытание предполагает решать задачи своими силами. Что же, если Чандре достанется пост визиря, он разделит его с вами и вообще со всеми, кто ему помогал? – Мангал фыркнул и пожал печами, отметая это нелепое предположение. – Нет, пост и честь достанутся ему одному!
– Но ведь и ты прибегнул к помощи Чандры в Третьем доме, – напомнил Махадэв. – Вспомни, как Чандра позволил превратить себя в жертвенную сому – ради твоих целей, Лохитанг. А потом ещё правил твоей же колесницей на поле боя.
– Это другое, – с досадой отмахнулся шиванш. – Я заставил его, то есть победил и честно потребовал своё вознаграждение.
– Вот как, – уголки губ Махадэва поползли вверх, рассуждения Мангала его явно забавляли. – То есть если бы Чандра каким-либо образом, силой оружия или силой аскезы, потребовал бы от меня помощи, ты бы принял это, Лохитанг?
– Ну… да, – кивнул Мангал, подумав. – По крайней мере тут понятно, где затрачены усилия и проявлена доблесть. Про вас говорят, что вы не делаете различий даже между дэвами и асурами и всегда вознаграждаете усилия, почему же сейчас вы облегчаете путь Чандре? Только потому, что когда-то он соорудил лингам из песка?
В Сурья-локе дэвы заволновались, услышав такую грубость. Только Шани и Яма оставались спокойными, словно две надёжных скалы.
Но Махадэв не стал сердиться, только смотрел на Мангала с лёгкой улыбкой, которая, кажется, раздражала шиванша больше, чем гнев божества.
– Чего же ты хочешь, Лохитанг? – наконец спросил Шива.
– Чтобы вы и вся Триада и Тридэви[1] не вмешивались бы никак, пока идёт соревнование, – быстро ответил Мангал. – Пусть хотя бы в этом доме каждая граха проявит свои собственные силы, а не силы помощников!
– Но божество не может не откликнуться на зов преданного, – спокойно заметил Махадэв.– Это – один из основных законов мироздания.
– Вы можете отзываться не сразу, – отмахнулся Мангал. – В конце концов, можете приказать Чандре не обращаться к Триаде, вы же – господин Луны.
– Хорошо, пусть будет так, – сказал Махадэв, подумав. – Я обещаю не откликаться на зов любой грахи в этом доме, пока идёт испытание, кроме как с твоего личного разрешения, Лохитанг, или же на твой собственный зов. Как представитель Триады я беру на себя также обязательство, что ни один её член не откликнется за призывы любой грахи в этом доме на время испытания.
– Очень хорошо, Махадэв! Но зачем вы сказали, что откликнетесь на мой зов? Я не намерен звать вас просто так, без длительной и суровой аскезы, а на неё сейчас нет времени, – недоуменно вопросил Мангал.
– Я всегда оставляю возможность существу достичь Меня, – туманно пояснил Махадэв и снова улыбнулся, ещё загадочнее. – Но честно будет сообщить о нашем договоре всем грахам, как думаешь?
– Да, это будет честно, – не мог не согласиться Мангал. – И я надеюсь, что мужчины в Сурья-локе не станут вмешиваться, а женщины, из уважения к своим мужьям и братьям, тоже не станут этого делать.
– Нарада займётся оповещением грах, а Чандре я уж скажу сам, – Махадэв наклонил голову и прошептал что-то Чандре, все это время мирно проспавшему у божества на колене.
Мангал снова поклонился и ушёл, бросив мстительный взгляд на Чандру.
– Ну, вот сейчас мы и увидим, кто чего стоит на самом деле, – радостно потёр руки Индра. – Сурья-дэв, вы ведь согласны, что увидеть грахи по-настоящему можно лишь в тех обстоятельствах, что позволяют им проявить свои собственные силы?
– С этим я согласен, дэврадж, – степенно кивнул Сурья. – И интересно будет посмотреть, как грахи справятся с этим испытанием. Тем более что в этом доме на возникающие обстоятельства может влиять не только Шани, но и я сам! Этот дом охотно откликается на мою энергию.
– Да, вы правы, Индра-дэв, увидим всё своими глазами, – насмешливо произнёс Шани. Впрочем, эту насмешку заметили немногие.
Чандра открыл глаза и осмотрелся. Он находился на той же поляне, где встретился с Махадэвом, только Махадэва уже не было. Олень, пасшийся неподалёку, тут же подбежал к лунному дэву, с рассказом о том, что видел и слышал. Стояло позднее утро, и, несмотря на то, что Чандра спал всего несколько часов, он чувствовал себя выспавшимся и готовым к дальнейшим испытаниям. Поблагодарив Махадэва, Чандра принял облик, соответствующий Мритью-локе, где он находился – уже привычный образ бродяги, умеющего и коров пасти, и показывать нехитрые представления.
Рассмотрев поляну и копошащиеся в траве и листве мелкие существа, Чандра собрал цветы, бережно вытряхивая из лепестков паучков и насекомых, чтобы они нашли себе другой дом, сплёл гирлянду и повесил её на шею оленю.
– Что ж, надо бы и мне что-нибудь съесть, дружок олень, – Чандра снова огляделся вокруг. – Ты-то сыт, но мне трава не подходит. И я не могу перенести сюда пищу из Чандра-локи – в эту фазу Луны свет мой слаб, и силы тоже ограничены, так что лучше поберечь их. Смотри, дружок: вот тропинка, явно не звери её протоптали. Думаю, если пойти по ней, то рано или поздно, но непременно встретится человеческое жильё.
Действительно, спустившись с небольшого холма, Пуру, как любил называть себя в этом облике лунный дэв, вместе с оленем обнаружили не просто поселение – а большой город в окружении деревень. Заговорив с купцами, расположившимся на отдых возле дороги, Пуру показал им ручного оленя и всякие штуки, которые тот умеет делать под звуки флейты – и получил похвалы и свой обед. Купцы даже подвезли бродягу со зверем до города – столицы богатого царства.
Оказавшись на рынке, Пуру с любопытством осматривал экзотические и местные товары – чего тут только не было! И красивые шелковые ткани, переливающиеся яркими, пёстрыми красками, и шерсть, и хлопок, и глиняная посуда, простая и с узорами, и серебряные и золотые изделия, и ювелирные лавки, и кожи, и коровы, и кони, и разнообразная еда – рис, мука, бананы, тыквы. Сладости, приправы – всё, что душе угодно! Заглядевшись на всё это изобилие, Пуру совсем упустил из виду своего оленя. А олень тем временем, соблазнившись сладко пахнущими, только что сорванными плодами, стал есть их прямо из корзинки торговца.
