Не о чем волноваться. Ах, кровавый ад.

Было совсем немного вещей, которые я запомнила из курса охраны здоровья, но лекция по безопасному сексу там была. Безопасный секс, подчеркивалось в ней. Если не хотите залететь или сидеть на лекарствах до конца своих дней.

— Детка, — он потянул меня за волосы. — Не о чем волноваться. Я никогда… — Декс осекся в этот момент, потому что, да, я просто мечтала услышать о том, как он занимался сексом с кем-то другим, сразу после того, как он занялся им со мной. Ага. — Ты единственная. Навсегда. Мы разберемся с этим, когда отдохнем, хорошо?

Что ж, дело было уже сделано. Мои месячные совсем скоро, так что шансы на овуляцию… Я буду в порядке. Плюс «я была единственной». Он бы не стал мне лгать в таких вещах. Спокойное лицо Декса придало мне веры в то, что все будет окей. По крайней мере, с этим все будет в окей, хотя в целом далеко не все.

— Я знаю, — кивнула я ему в шею.

Он кивнул в ответ и слегка улыбнулся, обхватывая ладонью мою ягодицу.

— Хорошо, — он чмокнул меня в подбородок. — Время мыться.

Я сжала бедра, покрытые липкой жидкостью.

— Отличная идея.

Декс в молчании открыл воду и посадил меня в огромную ванну. Большие глаза с подозрением смотрели на обширные, темные синяки на моем бедре, которым я ударилась при падении. Он что-то пробормотал грубым голосом, но больше ничего не произнес и не стал трогать травмированные места на моем теле. Декс вымыл мои волосы и спину очень медленно и нежно своими намыленными руками. Его рука прошлась по моему шраму, но он не стал уделять ему много внимания. Единственным знаком, что он его все же заметил, был дернувшийся нерв под его глазом. Я ждала, пока он мыл меня, разглядывая те части Уриэля, которые клубились кольцами по его спине. Так много его гладкой кожи. Я не могла оторвать взгляда от него. От его широкой мускулистой спины. Узких бедер. Толстого ствола его члена, который лежал на его бедре, будучи наполовину твердым. Я забрала у него мыло, намылила руки и стала тереть его цветные и не очень части груди. Потом прошлась по темным и местами-не-таким-уж-темным рукам. Он стоял, выпрямившись, позволяя мыть его. Бедра. Колени. Икры. И даже ступни. Я улыбалась ему каждый раз, когда переходила на новую часть тела, он искренне отвечал на каждую улыбку своей улыбкой. За это время я не произнесла ни слова, и даже после, когда он помогал мне вытереться.

Немного позднее, он отнес меня в спальню и расположился голым на краю постели, а меня усадил к себе на колени. Одной рукой он поддерживал меня под спину, а другую расположил на моем бедре. Вверх и вниз, он потирал обнаженную кожу. Декс не разговаривал, он только целовал меня то в лоб, то в нос так нежно, что я забеспокоилась. Он ничего не ответил на мой вздох, когда он случайно задел синяк на бедре. Он не произнес ни звука, пока пытался рукой расправить мои волосы. Но когда он повернул ко мне свое лицо и напряженно заглянул мне в глаза, силы меня покинули.

— Детка, ты в порядке? — прошептал он, и я знала, речь не о том, что произошло в ванной.

Я нехотя кивнула.

— Это моя девочка, — Декс прижался лицом к моему лбу. В его голосе слышалась дрожь.

Не прошенный страх того, что случилось ранее, пробрался прямо под кожу. Мне всю жизнь говорили, что я этого стою. Что я имею значение. И бабуля Я-я и Сонни, оба давали мне понять, что я стою не меньше, чем чистое золото. И я сама ценила себя, да. Хотя я вовсе не была талантлива, гениальна или по-настоящему хороша хоть в чем-то. Я была достаточно сообразительна и достаточно трудолюбива, чтобы справляться со своими слабостями. Но в тот момент, когда на меня так давил вес того дерма, которое вывалил в мою жизнь отец, и понимание того, что оно полилось и на дорогих мне людей, я внезапно почувствовала себя неуверенно. Я знаю людей, которые бросали и за меньшее. Декс помогал мне во всем с… ну, ладно почти с самого начала. И все остальные, кто был до Декса, точно также заботились обо мне и даже больше. Что-то, напоминающее страх, вцепилось мне в шею неосязаемой хваткой.

— Мне очень жаль, — слова вырвались из какого-то укромного уголка меня, где я обычно душу свои беспокойства и сожаления. Все, что я делала, становилось головной болью Декса. Заставляет его тратить деньги. Время. Терпение и авторитет. Он вовсе не обязан мириться со всем моим дерьмом.

— Я для тебя настоящая заноза в заднице.

— Айрис, — все его тело напряглось. Я подвинулась, чтобы прижаться щекой к его щеке.

— Ты знаешь, ведь мама уже знала, что у нее опухоль, когда обратилась к врачу. Она ждала до последнего, потому что мы постоянно были без гроша. Потому что я была больна, и ей приходилось оплачивать мои лекарства, — это просто чудо, что я не разревелась, когда мне приходилось вытаскивать эти вещи, которые я похоронила глубоко внутри. — А бедной бабуле Я-я пришлось продать свой дом, чтобы мы не обанкротились, когда я снова заболела. Мне пришлось переехать к Сонни, потому что я была сломлена. А теперь ты и ребята попали во все это дерьмо из-за меня.

Виновата, виновата, виновата, виновата, виновата.

— Я чертовски виновата, Декс. Я никогда не желала подобного. Я не хотела, чтобы кому-то из вас, ребята, причинили боль. Я даже слышать не хочу о моем гребаном папаше. Или видеть чертов пистолет, прижатый к моему лицу. Я не хотела… Я не хотела… — пришлось задействовать каждый миллиметр моей силы духа, чтобы удержать поток исковерканных слов от превращения в надрывный крик. — Я должна поехать обратно домой, чтобы найти отца.

Рука на моем бедре напряглась и так крепко сжала бедную мышцу, что стало больно. Декс вдруг перевернул нас обоих так, что я оказалась на спине, а он нависал надо мной, опираясь на руки и колени, выглядел он при этом убийственно. Глаза цвета кобальта сверкали злобой.

— Нет.

— Я должна.

Он помотал головой, продолжая смотреть.

— Нет, — он моргнул. — Черт побери, нет.

— Декс, — прошептала я, мой голос прозвучал так жалко, как я того и ожидала. — Это моя ответственность. С этим пора заканчивать.

— Он там, Ритц, ты же слышала Лу, но ты туда не вернешься, — заявил он. — Особенно без меня.

Теперь была моя очередь недоверчиво моргнуть.

— Ты едешь со мной?

— Ага, — Дек внезапно склонился к моему лицу и захватил мою нижнюю губу своим ртом. И если бы не это его прикосновение, я бы не почувствовала, как дрожат его ладони, прикоснувшись к моим щекам. Как дрожит все его тело.

Я кивнула, разрываясь между желанием разрыдаться от нахлынувших чувств и необходимости прижаться к нему, чтобы почувствовать его тепло и убедиться, что он действительно способен на это. Могла ли я сделать все сама? Да. Хотела ли я этого? Нет.

Я влюбилась в этого парня. Влюбилась окончательно и бесповоротно. И внезапно жизнь снова оказалась так коротка. Проживу ли я остаток своей жизни, гоняясь за тенью своего отца? Выживу ли от его ошибки? Нет. Абсолютно нет.

Должно быть, Декс что-то понял по моему лицу, потому что он вдруг придавил меня своим весом. Это теплое голое тело распласталось по моему — тоже голому, его ноги обхватили меня по бокам, а руки взяли в плен. ОмойБог, Декстер Локк лежал на мне голый. Его красивый чистый член стал расти, прижавшись к моему животу.

Мозг отключился. Полностью отключился.

— Ты не будешь жить одна, — повелел он.

Ох, ад.

— Я не буду.

Удерживая весь свой вес на одном локте, он обхватил мое лицо свободной рукой.

— Ты сегодня отняла у меня десять лет жизни, — сказал Декс.

Ох, чувак.

— Я думал, сегодня мне придется отправиться в тюрьму до конца своих дней, — прошептал он, его рука обхватила мою щиколотку, такая горячая и просто потрясающая. — Мы найдем этот кусок дерьма, который проклял тебя и Сонни, и позаботимся о нем. Ты и я. Поняла?

Поняла ли я? О, да. Я кивнула.

Взгляд его блестящих глаз замкнулся на мне.

— Я не представляю, какого черта я буду делать, если с тобой что-нибудь случится, — выдохнул он, сжав мои колени. — Мне страшно жить до усрачки, и я хочу, чтобы твой папаша понял каково это.