Эти синие глаза смотрели на мое лицо, не моргая и ничего не выражая.

Я сделала что-то не так?

Я посмотрела на себя, во что я была одета: кожаный кардиган поверх моей светло-розовой рубашки на кнопках, которая чудом была не помята — спасибо боженька — и темно-коричневые рабочие брюки. Это был мой рабочий гардероб на одной из прежних работ. Я присмотрелась, не было ли пятен на одежде.

Их не было.

Он продолжал на меня пялиться с ничего-не-выражающим взглядом. Этот взгляд так отличался от того раза на прошлой неделе, когда я увидела его разъяренного, около окровавленного парня, которого дергала стоящая за ним миниатюрная блондинка, когда он покидал Мейхем.

Было только маленькое темное пятно на его брови, что напоминало о той ночи.

— Ты опоздала.

— Уммм, что? — я зыркнула на свои дешевые электронные часы, и увидела, что было 16.00 на циферблате. — Оу. Я думала, что должна быть здесь в четыре.

Разве не так мне сказал Сонни? Я вспомнила о звонке. Не возможно, что бы я ошиблась.

— У меня есть дела, которые нужно делать, девочка, — он посмотрел на меня, его выражение лица не изменилось. Это прекрасное, жесткое лицо было неподвижным. — Я делаю Сонни одолжение, нанимая тебя. Наименьшее что ты можешь сделать, это появиться вовремя.

Моя челюсть отвисла до пола.

Этот парень был сумасшедшим?

— Прости, — сказала я мужчине, чьи черные волосы торчали в разные стороны, и только кепка немного прижимала их к голове. Невозможно, что бы я перепутала время, я знала что права, но был ли смысл с ним пререкаться? Мне нужна работа. — Я, правда, думала, что он сказал в четыре, — я послала ему очень аккуратную маленькую улыбку. — Это не повторится.

Он даже не потрудился ответить. Махнув мне двумя татуированными пальцами, он повел меня вперед. Ведя в жизнь, для которой, я сомневаюсь, что была предназначена.

— Пойдем, я не собираюсь весь день показывать тебе, как делать это дерьмо.

Глава 2

— Мне нужно, что бы ты обновляла это каждую пятницу. Понятно?

Понятно? Поняла ли я?

Черт бы меня побрал. Нет, не поняла.

Как, черт возьми, кто-либо в КвикБукс прослеживает всю внутреннюю работу в течение двадцати минут? Мне нужно, чтобы кто-нибудь объяснил мне, как это возможно, потому что я не въезжаю.

Я не идиотка, или медлительная, по любым меркам — ну или так мне нравилось думать — но он так быстро клацал мышкой в программе, что мои бедные глаза за ним не поспевали уследить. В одну минуту он что-то объяснял про расходы, а в следующую, он начинал бубнить про сохранение файла в специальную папку. Я поняла, может, половину.

Ладно, по правде говоря, больше похоже, что только четверть от всего рассказанного.

Пока я смотрела на документы, он в одно мгновенье проскользнул мимо стола, я последовала за ним, думая о том, что бы попросить его показать мне еще раз, чтобы я могла сделать более подробные записи. Это ведь не было неуместно, верно? Я имею в виду, кто может с первого раза все выучить? Мне потребовалось, по крайней мере, три попытки, чтобы разобраться, как правильно использовать функцию заморозки льда в холодильнике Сонни.

И тогда я бросила взгляд на него, Декса Локка. Его большое тело перегнулось через край темно-коричневого стола, красная татуировка выглянула на свет через воротник его рубашки, часть его удивительно-полного рта едва изогнулась в сторону… и я запнулась.

— Поняла.

Что. За. Врушка.

Маленькая трусливая врушка. Жалкая.

Он бойко кивнул мне и протянул файл на его столе, который гласил «Отказ от прав». Мы снова закончили.

Резкие слова. Оживленное кивание. Только бизнес.

В один момент он поднялся, чтобы сходить «отлить» и у меня впервые с того момента, когда я как потерянный щенок пошла за ним, выпала возможность оглядеться. Когда я вошла, его серьезные синие глаза были нетерпеливыми, так что я отвела взгляд, сосредоточившись на его стуле, который он подтянул к столу, и я последовала примеру, присев на свой. Наконец-то представилась возможность поглазеть.

В конце концов, офис был не таким, каким я его себе представляла. Стены были ровными, чистейшего белого цвета, почти пустыми, за исключением двух обрамленных картин и… это в углу стояли мониторы? Возможно. Он не похож на того, кто смотрит дневные мыльные оперы по телеку.

Первой, мое внимание привлекла разноцветная картина. Злой, огненно-красный осьминог скользил по бумаге, это похоже на рисунок маслом. Щупальца образовывали водоворот и, закручиваясь, рассекали линии. Такой яркий, и наполненный жизнью, что это казалось странным, будто он являлся заложником на холсте.

Другая рамка, сразу напротив осьминога, была выполнена в черных оттенках. Черными чернилами был сделан набросок точной копии знака «Мотоклуб Вдоводелы». Того самого, что я годами видела на бицепсе своего отца. Того самого, который привел меня к тому, что бы остаться с Сонни, он якобы оберегал меня от всяких плохих вещей.

Моя мама рассказывала мне о плохих вещах, держа меня в страхе, но я оттолкнула эти воспоминания прочь и продолжила разглядывать. Эти воспоминания были предназначены для другого времени. Они и так заняли слишком много пространства в выделенном маленьком месте, так что я оставила в покое эти мысли. Место, в котором я бы не хотела застрять.

В остальной маленькой части офиса находились большой стол с двумя подходящими к нему по стилю обитыми креслами и битком забитого шкафа в углу. Он был почти безукоризненно чистым. Был так же намек на сигаретный дым, который витал в воздухе.

Ха.

— Здесь воняет или что? — этот прозвучавший из-за двери глубокий хриплый голос я уже слышала за последний час.

Я посмотрела вверх на него и улыбнулась. Улыбнулся ли он в ответ? Нет. Но я пропустила это и пожала плечами.

— Вы курите?

Декс сделал вдох так глубоко и продолжительно, что казалось, прошла добрая минута.

— Когда хочу.

Я почти сморщила нос. Почти. Потому что ненавидела сигареты, хотя сомневаюсь, что их запах будет меня волновать. Я кивнула ему, и увидела, что он снова низко натянул себе на голову темную кепку Рейнджеров, а кончики его волос, цвета воронова крыла, пучками торчали из-под нее. Понимая, что мои ладони до сих пор влажные, они не переставали потеть с того момента, как я оказалась в машине, я вытерла их о свои штаны.

— У тебя есть легальное удостоверение личности? — он прищурился и спросил, нарушив тишину.

А что, были нелегальные удостоверения? Мда, я собиралась спросить об этом для прояснения ситуации.

***

Я покинула «Пинз и Нидлс» в семь часов вечера. Чуть больше трех часов мы, общаясь, изучали, как на компьютере пользоваться журналом заявок и календарем, используя двухсловные группировки инструкций, ворча после нашего марафона по осмотру бухгалтерии и бумаг о начислении зарплаты.

Потом Декс, сидя на углу своего стола, указал на цифровую камеру, и сказал, что мне нужно загружать фото в компьютер и на жесткий диск ежедневно.

Спросила ли я, куда загружать файлы? НЕТ. Один взгляд на изгиб его рта заставил меня согласиться с работой.

Я изучила, где что находилось в студии, глядя туда, куда он указывал: чернила, иглы, перчатки, бутылки воды, бумажные полотенца, антисептик, чистящие средства, все. Декс кратко объяснил все назначения. Как обращаться с душевой в любой ситуации. Что говорить и чего не говорить клиентам. Он упомянул, что в мастерской работали четыре татуировщика, включая его.

Единственный человек, кроме Декса, которого я встретила, был приятный лысый мужчина по имени Блейк, у которого был двойной пирсинг сквозь толстые черные брови и разноцветная татуировка на шее, доходившая до его челюсти.

Все казалось проще некуда.

Я все еще не могла получить полного впечатления от работы и еще меньше о Дексе, так как он улыбнулся всего один раз, ну и ладно. Работа не была достойна прыжков от радости, но я, вообще то, не боялась идеи вернуться обратно. Да и выглядело все не так, словно у меня после осмотра своего банковского счета был выбор.