— Ма, где еда? — грубо прервал Декс.

Странно знакомые кобальтовые глаза сузились на мужчину, который большую часть времени просто сводил меня с ума. То, что она произнесла далее, заставило меня смеяться, потому что, думаю, она одна из избранных, кто может так с ним разговаривать.

— Разуй глаза, придурок!

* * *

— Почему ты здесь одна? — спросила мама Декса, как только я начала стягивать платье через голову.

Последние двадцать минут или около того я сидела на краю песчаного берега, наблюдая за визжащими маленькими сорванцами, бросающимися друг в друга песком. Провести последний час, сидя и наблюдая за группой людей, которых я едва знала, за их взаимодействием, для меня это было слишком. Их дружественные отношения, их легкость наслали на меня ностальгию.

На меня не часто накатывало осознание того, насколько я была одинокой. Ну, по крайней мере, насколько одинокой я стала, когда уехал Уилл, даже пока я жила с Лейни.

До этого у меня всегда кто-то был. После того, как ушел «Наибольшее Разочарование», были мама, Уилл, бабуля и я. Затем все начали отдаляться. Мы всегда были тесно связанной компанией. Все было общим. Мы все работали, где могли, на благо семьи.

И теперь, все что у меня осталось — это Сонни. А мой младший братик, тот самый младший братик, ради которого я надрывала задницу, даже не может ответить на мой мейл.

Поэтому нахождение в кругу семьи Декса, как биологической, так и мотоклубной, напомнило мне, где я была. Я присутствовала, но не была одной из них. Я присутствовала, но не была сестрой Сонни. Я присутствовала, но не была многим чем еще.

После знакомства с кузиной миссис Локк или Деброй, как она попросила себя называть, я пошла в сторону пляжа, где были все дети. Я понимала, что, скорее всего, это выглядело грубо, но мне было очень грустно в тот момент находиться рядом с такой тесной компанией.

От этого мне захотелось иметь что-то, что я не уверена смогу ли когда-либо снова иметь.

— Мне просто нужен был небольшой перерыв. Голова разболелась, — сказала я, бросая свое платье на постеленное на песке полотенце.

Она грустно улыбнулась, и я задумалась, а понимает ли она, что я вру. Скорее всего, понимает. Моя мама всегда знала, и бабуля. Скорее всего, это какой-то странный материнский инстинкт, который дает им возможность распознать туфту за версту.

Забираясь в темные зеленовато-коричневые воды озера, я пыталась бороться с мыслью о том, что она просто отвратительная. Она не сравнится со свежей соленой водой.

Спокойствие воды заставило меня взгрустнуть по волнам и соленому воздуху. Температура воды была просто… странной.

— Я никогда не привыкну к этой чертовски теплой воде, — сказала она, когда мы зашли по пояс в воду.

Мне пришлось следить за тем, чтобы моя раненая рука оставалась опущенной, и я кивнула ей.

— Она ощущается реально странно, — вода ощущалась отвратительно, но я не хотела показаться грубой.

Мама Декса усмехнулась.

— Каждый раз, как мы приходим сюда, я молюсь, чтобы вода не была слишком горячей. Не хотелось бы подхватить какой-то плотоядный вирус.

И я замерла.

— Что?

— Ты не слышала о случаях за последние несколько лет?

— Нет… — вот, блин, я начала понемногу продвигаться назад.

Дебра рассмеялась, указывая мне продвигаться вперед.

— Не волнуйся. Лиза разговаривала с рейнджером и убедилась, что вода будет не больше 80 градусов, когда мы придем (прим. пер. - Приблизительно 27о С).

У меня все еще был соблазн выйти, но я не хотела показаться большим ребенком. Дерьмо. В смысле, я ведь вроде как люблю свои руки и ноги.

— Поверь мне, — хихикнула она.

У меня не оставалось иного выхода, как поверить ей, и мы поплыли к лодочной станции, которая находилась неподалеку. Я была немного благодарна за то, что она была не в настроении для разговора, когда я держалась на плаву, пока она плыла рядом. Моя голова болела, но я знала, что это от того, что я просто расстроилась.

— Ты уже здорова?

Вопрос был как удар под дых.

— Хмм?

Ее голова покачивалась всего в десяти футах от дока, когда она повернулась ко мне.

— Твой рак. Он сейчас ушел?

Кровь прилила к лицу, как будто там был пожар, и она пытается сбежать, а вместе с ней и мой мозг. Мне не стоило удивляться, что она знала. Если бы у меня было еще десять секунд подумать над ее вопросом, я бы, скорее всего, подумала о том факте, что она, наверное, когда-то была тесно связана с клубом, помня слухи обо мне, когда я была ребенком.

Но ответ все равно не выглядел естественным.

— Да. Я на ремиссии почти шесть лет.

— Хорошо, — широко улыбнулась она, как будто я сказала ей, что купила новую машину. — Никто не говорил об этом, так что я подумала, что ты, скорее всего, на все сто процентов снова в порядке.

— Я в порядке, — я вернула ей улыбку, даже немного двигая рукой, так что она увидела кусок шрама. Когда в последний раз я показывала его кому-то? Я не помню. — Спасибо, что спросили.

— Рада слышать это. Декс относится к тебе хорошо? — Дебра подмигнула.

А это заставило меня фыркнуть. Почему все задают один и тот же вопрос?

— За исключением его небольшой истерики, нормально, — я чуть было не сказала, что он очень хорош по отношению ко мне, но, к счастью, я не ляпнула этого. Просто это грязно звучало в моей голове.

И я удивилась своему разочарованию, что это не так.

— Я еще больше рада это слышать. Я люблю этого мальчика, — как будто Декса можно было считать мальчиком. Ха! — Но я знаю, какой он. Мне жаль говорить это, но этот дерьмовый характер у него от меня и его отца.

Что можно ответить на такое? Ничего страшного? Нет. Абсолютно нет.

Слава Богу, она не ждала ответа.

— Это все, что он взял от своего отца, — жесткий смех был таким горьким, я не знала, что сказать после этого. Я понимала, что она имела в виду. Поняла, каков был его отец, после Хьюстона, и я думаю, что Дексу стоит услышать, что даже его мама не видит его в таком же свете.

— Ма! — кто-то прокричал с берега.

Лиза, сестра Декса, стояла на пляже, раздавая полотенца детям, стоявшим вокруг нее.

— Еда готова! — закричала она снова, не поднимая голову.

Мы обе молча согласились выйти из воды. Я развернулась и поплыла обратно к берегу недалеко от мамы Декса. У меня остался только один шанс, чтобы сказать что-то.

— Дебра?

— Да?

— Не думаю, что Декс знает, что я болела, и я пока не собиралась ему рассказывать. — «Так что, пожалуйста, не говорите ему ничего», — умоляла я ее своими глазами.

Не было сомнений в ее ответе.

— Поняла. Это твое дело, милая.

— Я расскажу ему, просто не сейчас, — я натянуто улыбнулась ей, даря благодарный кивок.

— Хорошо, — она опустила свой подбородок на миллиметр. — Расскажешь, когда будешь готова. Просто предупреждаю, он никогда не любил сюрпризы.

Ее предупреждение прозвучало зловеще, но ее лицо было искренним и честным. Я что-то бессвязно пробормотала, что можно было легко забыть.

Лиза стояла в стороне, сгоняя группу детей ближе к столикам для пикника на склоне. Независимо от того, знала ли старшая Локк о моем раке или нет, я все еще держала руку прямо перед собой, когда подходила к своему полотенцу, отжимая волосы.

— Встретимся там, — сказала Дебра. Она не захватила с собой полотенце, когда подошла ко мне, хотя, думаю, ей стоило взять одно. Кроме Лизы и детей никого не было на берегу. Хотя я не упрекала кого-то за то, что избегали озера.

Как только я наклонилась поднять свое полотенце, случайно взглянула в направлении столиков и увидела большую часть группы, стоявшую вокруг двух столиков в центре. В стороне стоял Декс.

Он смотрел на меня, спрятав руки в передних карманах джинсов, с пустым выражением лица.

Он просто пялился на меня.

Я смотрела в ответ, как будто вечность, хотя прошло всего несколько секунд, а затем помахала ему. Он не помахал в ответ, но не это важно. Он стоял там абсолютно спокойный и наблюдал.