— А полицаи то об этом не спросили. Мужик и мужик, толкал ну и ладно.

— А вы не уточняли, — сказала я утвердительно.

— А что я должен был по-твоему врать о том, что видел? Не, так делать нельзя. Спросили — отвечай честно и не тая.

— Да припугнули его, перед допросом и всеё — снова вклинился подавальщик.

— А есть чем?

— Да вы что! — слишком честно возмутился бродяга. — Для голодающего взять мелочь из кармана не воровство, а спасение жизни, благодатное дело, скажу я вам, господа мои.

Моя рука непроизвольно упала на лоб.

— Значит, чтобы не загреметь в каталажку вы выдали им самую удобную версию, благородно всё подписали, и совесть осталась чиста?

— Кристально.

Решив, что услышала всё, что нужно, я поднялась с места, не реагируя на протестующие вопли Свена, и, оплатив еще четверть серебрушки, попросила подать ему перловки и хлеба.

— Кстати, Хелькин дом серый на углу, прямо на следующей улице, — шепнул мне мужчина, отсчитывая медью сдачу.

— Это и будет вашим покаяньем, — сообщила я на выходе, обращаясь к бродяге, расслышав за спиной возмущения о том, как бессовестно обманули среди бело дня.

Убедившись, что нужный мне дом действительно существует, я пробежалась по соседям, которые охотно подтвердили, что муж Хельку поколачивает и частенько от подружек таскает домой через всю улицу. Та же в свою очередь предпочитает накидаться до полудня, а не выстирать белье да ужин приготовить. Как оказалось, баба она склочная, мало кем одобряемая, а вот муж её лупящий мужик, в общем-то, человек не плохой, но жизнью обиженный.

Покачивая головой словно под музыку, дошла до городского транспортного управления и, сунув дотошному охраннику жетон прямо в лицо, беспрепятственно прошла внутрь. Пришлось выждать небольшую очередь из четырех человек, прежде чем удалось попасть на приём.

— По какому вопросу? — безразлично спросил секретарь, не отрывая головы от своих записей.

— Нужно оформить запрос на информацию о передвижениях граждан.

— В свободном доступе информация только об общественных лицах. Частные передвижения не являются открытыми прессе.

Я молча положила на стол пять золотых. Сумма огромная, но такова общепринятая такса. Деньги исчезли так быстро, что можно было усомниться, что вообще туда ложились.

— Заполните бланк А на первой и третьей странице, бланки Б1 и Б2 только на первой, — как ни в чем не бывало, сообщил секретарь.

Охотно притянув к себе бумагу, быстро накатала заученный текст бланка «А» на самую популярную персону при оказании подобной услуги — первая леди, вот кем интересовался народ. Люди тщательно следили, куда мэр тратит денежки, а потому очевидно, что и его жена под прицелом. Это уже стало своего рода забавным правилом: хочешь кем-то прикрыться — пиши её.

Остальные же бланки, так называемые серые, заполнялись только на первых страницах с данными объекта и без указания заявителя. Давно отлаженный механизм, работает бесперебойно. Уж я-то знаю, что торговля информацией самое прибыльное дельце в наше время.

Проверив написанное, мужчина открепил мои данные от первого бланка, отложив их в другую стопочку, и уже неподписанные заявления отправил в ящик с надписью «запросы».

— Ожидайте, ответ поступит вам по почте, — секретарь протянул мне зачарованный жетон, которым перед этим провел по всем трём документам.

Теперь прочесть ответ смогу лишь имея ключ.

С чувством выполненного долга вернулась в офис, закончив черновой вариант статьи, отдала его Эрону. Тот читал долго и вдумчиво, как обычно, не предлагая мне присесть, и затем, отложив в сторону, довольно усмехнулся.

— Вот это моя девочка, узнаю. Давай вычищай и сдавай в печать, встряхнем этот городок.

Довольная не столько похвалой, сколько перспективами получения премии я вышла из кабинета и решила, что пора бы и пообедать, раз так продуктивно провела утро. Перед уходом не смогла удержаться, чтобы не посмотреть, как там Джонатан. Как оказалось, попасть в его приемную дело нетривиальное: хвост очереди тянулся далеко по коридору, начинаясь ещё на улице.

Даже удивилась, как такому количеству народа удалось скопиться буквально за те десять минут, что прошли после того как я вернулась в издательство. Пунктуально, даже слишком. За пять минут до начала обеда появился народ, а в нашем офисе правило одно единственное, но четко выполняемое «работаем до последнего заявителя». Эрон иногда подшучивал, что мы как департамент, только эффективней.

А раз так сложилось, то мелкому воришке придётся выслушивать, а что важнее тщательно записывать, важные новости. Из кабинета послышался плач ребёнка или даже двоих. Настроение резко поползло вверх. То ли ещё будет, Джо, когда завтра к Финчу с жалобой притопает милейшая бабуля сообщив, что ее слова не записали, а потом ещё одна, которую переврали. Думаю, двоих будет достаточно, чтобы наш и без того нервный редактор взбесился. А когда проверят журнал, действительно их слов не найдут, ведь это будут другие люди с другим рассказом. Вот тут-то Джо и поучится фантазировать, а не передирать придуманное другими.

К вечеру у меня на руках уже были все ответы. Очень быстро. Хорошо, когда ты знаешь, что если дать секретарю на одну монетку больше, чем принято, как я обычно и делаю, то все сложится наиболее благоприятным образом. Скорость и молчание иногда дороже самой информации.

Пролистав полученные бумаги, поняла, что догадка подтвердилась. Семья Гвинет Атистьер приобретала три билета до Томаска и три в обратную. Только вот согласно спискам регистрации обратно погашены лишь два. А значит, что кто-то остался в том маленьком городке.

Перелопатив имевшиеся в распоряжении «Горячего вестника» копии родовых книг, обнаружила неких родственников Атистьеров в небезызвестном Томаске.

И заключающим шагом стало двадцатиминутное посещение государственной библиотеки, подписанной на все печатные издание близлежащих городов. И вау-ля, в моем распоряжении абсолютно новый и никем нечитанный номер журнала с фотокарточкой на второй полосе. А там к слову, прибытие семьи Атистьеров в полном составе, которые являются спонсорами частной школы Томаска.

— А вот госпожа Гвинет хоть и бледновата, но на этом фото совершенно как живая. Да еще, кажется, вот-вот разродится. До чего же дошла техника, — усмехнулась, бессовестно расшивая подшивку и пряча выпуск в сумку.

Теперь можно и закончить статью, а заодно разобраться с последствиями.

Это был рекорд, о чем Эрон заявил сразу же на все здание. Пять вечера, а в печать сданы все материалы, в том числе и криминальной хроники. Хотя уже давно стало традицией страдать до полуночи и вздрагивать каждые полчаса от рыков шефа. В этот раз мы дружно подарили себе заслуженные аплодисменты и раннее окончание рабочего дня.

— Все кроме Джонатана свободны. Джо, у тебя еще люди, — бросил Финч, и, подавая пример первым свалил из офиса.

Проходя мимо, я не удержалась от дружеского похлопывания коллеги по плечу.

— Доброй ночки, Джо, — слащаво улыбнулась, зная, что кое-кому даже после ухода всей этой толпы еще регистрировать входящие данные и готовить на завтра отчет.

Для меня же работа на этой неделе была окончена. И так всегда: от выпуска до выпуска мы живём в напряжении и вечном поиске. Предусмотрительно забрав из кабинета все важное, я захлопнула дверь, громогласно заявив, что на ключ не запираю и брать у меня нечего, ушла.

Дождавшись шести вечера, я тихонько проскользнула в департамент, заявив, что направляюсь к лейтенанту Моро. Что удивительно, пропустили без препятствий, подарив лишь сальную ухмылку.

— Интересно, и часто к нему вот так просто ходят девицы? — раздраженно буркнула я.

И хотя на этот вопрос точного ответа не знала, зато могла поручиться за другое: если дверь кабинета приоткрыта, а хозяина внутри нет, то удача повернулась лицом и грех упускать такую возможность. Другое дело, что хозяин этого кабинета может подобной инициативы не одобрить. Будь это офис коммандера, я бы не задумываясь уже рылась в его столе, но трогать бумаги Моро было сродни мазохизму.