Леру пробрала дрожь, глаза Мэйр запылали, буквально запылали каким-то неестественным, жутким алым огнем.

— Ты поставила не ту покровительницу, девочка. Ты надеешься, что тебя защитит Наблюдающая, которая решила открыть на меня охоту. Ты выслеживаешь меня для нее, будто верная собачонка.

«Откуда она знает? Откуда? — судорожно думала Лера. — Кто ей сказал?»

— Ты глупая, невежественная, совершенно не способная увидеть истину! Я взялась тебя учить. Я спасла тебя от Гаурда, да и от самой себя. А что сделала для тебя она? Эта Арэль? Что она сделала? Написала ободряющую записку? Подумай, чем все это было на самом деле. Тогда ты была еще свободна от всего этого! Это Арэль своими манипуляциями заманила тебя в ловушку, заставила оставить всю свою прежнюю жизнь и стать Указывающей. Она не рассказала тебе об опасностях, подстерегающих на этом пути, она не посвятила тебя в законы, здесь действующие, не дала тебе ни знаний, ни силы, ни карты. Все, что ты получила — это далекий отблеск огня, чтобы лететь на него, словно глупый ночной мотылек, а долетев, разбиться о стекло или сгореть! Что она сказала тебе? Что это я использую тебя, подсаживаю на магию, делаю зависимой от меня? Что это я обманываю тебя, желая заполучить твоего дракона?

Как ни странно, но чем больше Мэйр выдавала свою посвященность в тайны Леры, так тщательно, но тщетно ею скрываемые, тем спокойнее Лера становилась, тем трезвее ей думалось.

Тогда, встретившись с Ларисой Павловной в тайной комнате, Лера многое переосмыслила и многое узнала.

— Мэйр — одна из ведьм, черпающих силу у пойманных ими драконов, — рассказывала тогда Арэль, и этот ее рассказ во всех подробностях сейчас проносился в голове Леры: — Они достаточно могущественны и опасны. И каждая когда-то была Указывающей. Именно поэтому им и удается делать то, что они делают. Первой была Тан. Указывающая не из нашего мира, которая додумалась, как обратить силу драконов против них самих. Что ею двигало? Обида? Месть? Жажда власти и могущества? Я думаю, что скорее последнее, хотя, как ты убедилась, девочка, среди драконов тоже встречаются весьма неприятные особи, способные кому угодно дать повод для ненависти. Тан была талантлива и обладала редкой силой, выделяясь на фоне остальных Указывающих, которых в ее родном мире было немало. Этот мир привлекал драконов своими энергетическими ресурсами и обилием возможностей. Ты уже знаешь, Лера, что Указывающая для дракона — не просто способ выжить в новом мире, но и канал, через который он получает доступ к силе ее мира, — в этом Мэйр тебе не солгала. Хотя и представила все только с одной, неприглядной стороны. История Тан настолько давняя, что сейчас никто уж и не помнит, как все было на самом деле. Но говорят, что доходило до сражений между драконами, желавшими получить в Указывающие именно ее. На свою беду, сражение выиграл некто Коштейр, обладавший, по свидетельствам очевидцев, невероятной силой и неменьшим коварством. Здесь коса нашла на камень — Коштейр использовал Тан, не ценя ее нисколько, а Тан использовала Коштейра, чтобы опробовать и реализовать свое новое изобретение. Она не придавала ему сил, а ослабляла настолько, что дракон порой не мог вернуться из других миров, и как только он в отчаянии начинал с удвоенным рвением качать энергию, обращаясь к Тан, та умудрялась, раздразнив его тщетной надеждой, разворачивать поток и забирать всю эту энергию себе. В конце концов, Коштейр погиб, и его место тут же занял другой, которого ждала та же участь. Тан становилась все более и более могущественной, и в конце концов, ресурсов одного дракона ей стало не хватать. Она научилась не только истощать своих партнеров, но и воровать энергию чужих. Это было настолько неожиданным, диким, и казалось таким невозможным, что Тан не скоро разоблачили. Никто даже не подозревал, что в эпидемии драконов, постигшей всех, привязанных к этому миру, виновата одна Указывающая. Когда же Старейшины докопались до истины, Тан был вынесен приговор, только сама Тан мириться с ним не собиралась. Она покинула родную Землю, найдя убежище в Гойре — мире, не представляющем для драконов интереса, там нет природных источников сырой магии (в том виде, в каком ее способен переработать дракон), но зато полным-полно фринита — вещества, вызывающего у расы драконов безумие, возвращение к их животной природе. Фринит обильно содержится в атмосфере Гойра, и стоит дракону прилететь сюда, как он станет не более чем лишенным интеллекта зверем.

Тан создала свой ковен, собрала в него таких, как она, научила своих последовательниц всему, что знала и многие века питалась силой драконов.

— Они хотят заполучить Сэма? — с замирающим сердцем спрашивала Лера.

— Да. Он для них особенно ценен.

— Чем?

— Тем, что он чистокровный. Рожден от драконицы и дракона, и его могущество — совершенно новый для этих ведьм уровень.

— Неужели за всю историю они ни разу не…

— Никогда, — кивнула Арэль. — Никогда раньше им не удавалось поймать чистокровного. В мир Тан чистокровные никогда не прилетали — их удел такие труднодоступные, но богатые энергией места, как Земля. Знаешь, как драконы называют нашу Землю, девочка? «Миром прежней славы», где они когда-то переживали свой рассвет. А теперь редко кому из них удается выжить здесь. На это способен только чистокровный.

— Дракон Мэйр тоже был чистокровным?

— Да. Именно с него и началась охота. Но тогда им не удалось. Он взялись за Эрия слишком поздно, когда тот уже был достаточно взрослым и состоявшимся. Когда он уже мог перейти на другой канал энергии, и выжить без Указывающей. Мэйр предала его, позвав в Гойр. И он прилетел, но едва вдохнув фринит, тут же почувствовал неладное и вернулся назад. Эта неудача разозлила Тан, но с Мэйр она не рассталась, ведь та оказалась достаточно сильной и весьма полезной в их общем деле.

— Но почему Мэйр предала Эрия?

— Я не знаю, девочка. Хотя я встречалась с Мэйр лично, она и ко мне приходила в свое время. Думаю, что все же имело место какое-то зло и со стороны ее дракона. Мэйр мстит, она искренне ненавидит драконов, и как мне кажется, жажда мести в ней больше тяги к власти и могуществу, в отличие от Тан.

— Она приходила к тебе? — удивилась Лера. — И ты не поддалась? А я… я… Какая же я дура.

— Не ругай себя. Мне повезло, тогда мне открыли глаза. У меня были свои покровители и советчики — Наблюдающие. Теперь я сама — Наблюдающая. Мне легче было бы предупредить тебя, отогнать от тебя Мэйр еще в тот первый день, когда она появилась в твоем доме. Но тогда она пришла бы к новой Указывающей, а затем к новой. Теперь, благодаря тебе, у нас появился шанс узнать, где находится Гойр, выследить Мэйр и Тан, и покончить с их ковеном раз и навсегда, восстановить равновесие сил. Поэтому мне нужна твоя помощь, очень нужна… И твоему Сэму очень нужна. До него ведьмам не удавалось найти чистокровного дракона так рано, им ведь необходимо немало времени, чтобы выследить его. И Эрий Мэйр, и мой Дрей были им не по зубам, а Сэм еще не состоялся. Стоит заманить его в Гойр — и он пропал. А это они смогут сделать как с тобой, так и без тебя. Если ты его добровольно его позовешь, им будет легче, если нет — они найдут способы тебя заставить, в крайнем случае, они избавятся от тебя и сделают всю работу сами — Сэм, лишенный Указывающей, будет не способен сопротивляться.

Лера должна была помочь Арэль и стать агентом Наблюдающих, чтобы подобраться к ковену Тан. Сомневалась ли она? Конечно, но Сэму грозила опасность, а ей предоставлялась такая удивительная возможность все исправить и помочь… И несмотря на то, что Ларису Павловну она знала гораздо меньше, чем Мэйр, Арэль Лера доверяла больше. Арэль и ее дракона Дрея знал сам Сэм и хорошо отзывался о них. И, как ни странно это звучит, главной причиной доверия стала… Света, которая из неверующего Фомы вдруг превратилась в ярую сторонницу отношений между Указывающими и драконами. Как они с Ларисой Павловной нашли друг друга — неизвестно, на выяснения тогда не было времени, но если уж Света доверяет ей, то выбор очевиден. В любом случае, всегда можно передумать, убедившись, что слова Арэль — неправда. Лере ведь больше не нужно оставаться заложницей обстоятельств — теперь все в ее руках, она отправляется на таинственный Гойр, и станет непосредственной участницей событий. Да, страшно. Да, небезопасно. Но насколько же это лучше сомнений и бездействия, когда чувствуешь, что сходишь с ума и не знаешь, что — кажется, а что — происходит на самом деле.