— Будем считать, что я поверила. Так это Майн 5? — прищуренные глаза Назиры изучали планету через свои камеры. — Фу, какая глушь. Где остальные?

— Я не знаю. Ты можешь связаться с Шустриком через свой передатчик?

— Пыталась уже. На этой планете нет Сети. В этом районе точно… Тут вообще ничего нет — голые скалы и песок.

— Ты можешь определить, где мы? — спросил детектив, повернув экран ноута к себе.

— Где-то между 30° северной долготы и 120°восточной широты. Это все, что удалось мне определить до падения.

— Каков ближайший населенный пункт?

Назира воспользовалась своим менторским тоном:

— На Майн 5 всего одно поселение — колониальный город Армград.

— Далеко до него?

— Три, четыре дня пути.

— Сначала отыщем остальных.

— И побыстрее, — добавила Назира. — Сутки на планете в полтора раза короче земных. А ночью температура воздуха опускается до двадцати градусов ниже нуля. В таких условиях я долго не протяну.

— Если тебе от этого станет легче — я тоже.

Не без сожаления Валенса посмотрел на свой скафандр с толстым шаром изоляции. С ним он сможет переждать ночь, но как быть днем? Солнце в предчувствии сезона дождей припекало сильнее обычного. В скафандре он быстро вспотеет и выбьется из сил. Времени для раздумья не осталось. Вполне возможно, что Гвардейцы захотят прочесать район в поисках обломков, нужно покинуть его как можно скорее.

Он снял ремни с парашюта, сплел из них что-то наподобие люльки, упаковал туда Назиру и повесил за плечами. Забрал из ранца на спине скафандра сухой паек и баклажку с водой. Связал рукавами куртку на поясе. Потом выпрямился и огляделся. Повсюду, куда хватало его взгляда, простиралась пустыня. Вдалеке темнели горные великаны, которые он видел в небе. Он двинулся к широким навесным скалам, возвышающимся над южной границей долины. Поднявшись на одну из них, он рассчитывал осмотреть окрестности.

Ступать по иссушенному грунту было нелегко: ботинки все время застревали в трещинах и ударялись об острые камни. Каждый вздох давался с трудом. Воздух на Майн 5 оказался сильно разряженным, как высоко в горных областях на родной планете. Весь кислород в атмосфере производили сине-зеленые водоросли в океанических просторах, но они еще не успели расплодиться в достаточном количестве, чтобы насытить тонкую атмосферу живительным воздухом. Если исходить из Земной хронологии, то на Майн 5 подходила к концу протерозойская эра.

За полчаса спортивной ходьбы, Валенса почувствовал себя марафонцем в конце забега. Пот градом стекал за воротник, сердце в груди клекотало от напряжения. Воду он берег, неизвестно, что ждало его впереди. Прагнир, молодое цвета красной меди солнце, преодолело две трети своего дневного путешествия и клонилось к горизонту. Насыщенные оксидом железа пески и без того пурпурные, окрасились в кроваво-алые тона заката. Детективу начало казаться, что ему на нос нацепили очки со светофильтром.

Он шел уже несколько часов, но по прихоти оптического обмана, ни на йоту не приблизился к своей цели. Лишь с наступлением сумерек Валенса достиг подножья возвышенности. На небо выплыл темно-фиолетовый спутник планеты — Тера, затмив своим ореолом звездное небо. По форме он был похож на огрызок яблока. Тени удлинились, посветлело настолько, что Валенса, при желании, мог читать, будь под рукой книга. Карабкаться на вершину было сущим безумием, но ночевать на открытой местности казалось детективу еще менее перспективной идеей.

— Роман.

— Что, Назира?

— Моей батареи хватит минут на десять максимум.

Он остановился. Присел на песок, еще сохранявший дневное тепло, водрузил ноут на скрещенных ногах.

— А солнечные батареи?

— Нарушились контакты в фотоэлементах. Я больше не могу их использовать. Лучше выключи меня, пока я не понадоблюсь.

— Мне жаль, — Валенса погладил пальцем экран, собирая, осевший на нем, шар пыли. — Постараюсь как можно быстрее найти зарядное устройство.

— Не переживай, Роман. Ты всегда сможешь купить себе другую модель.

— Я моногамен, — сказал детектив, подмигнув Назире на прощание, и выключил ее питание.

Экран погас. Вот теперь он по-настоящему остался один. Закинув ноут обратно на спину, он начал свое восхождение, выбрав для подъема наиболее пологий склон. Несколько раз он сползал вниз, хватаясь не за тот уступ, но упорно продолжал подниматься. Усилия детектива были вознаграждены: спустя час, истекая потом, он очутился на вершине. Отдышавшись, Валенса оглядел раскинутое под ним плато, высматривая малейший признак товарищей: отблеск пламени, белую ткань парашюта — что угодно, но куда бы он смотрел, ничего не находил.

Теру закрыли пепельные облака. Увидеть что-то вдали больше не представлялось возможным. Валенса снял куртку, разложил ее на камне, устроив импровизированную постель. Как и предупреждала Назира, температура резко упала. Дрожа от холода, он улегся, обняв себя руками, и свернулся в позу зародыша. В голове насмешливо звучал его собственный голос. «Эх, Валенса, о жутких морозах стоило подумать до того, как безрассудно кидаться в шлюпку». Одно было хорошо — за коротким днем следовала такая же короткая ночь, всего-то нужно перетерпеть пять часов, пока не рассветет, и пустыню не согреют лучи Прагнира. И как в таких условиях заснуть? На помощь пришли усталость и стресс. Зевнув пару раз, Валенса, сам того не замечая, погрузился в сон, в котором его преследовал Чес Стрижнев. У его осведомителя из бедных кварталов Полиса в руках был предмет, на этот раз не флешка, а импульсник самого Валенсы. Стрижнев направил оружие на детектива, улыбаясь гнилыми зубами Леонарда, и просипел:

— Зря ты ввязался во все это, Роман Маркович. Боюсь, это дело станет твоим последним.

Увидев у кончика носа дуло револьвера, Валенса подумал, что его кошмар продолжается наяву. Подняв глаза выше, детектив сперва рассмотрел загорелую руку, сжимающую рукоятку револьвера, а потом невысокого человека, закутанного в серую многослойную одежду из шкур. Голова незнакомца была абсолютно лысой, словно у новорожденного, глаза прятались под противопыльными очками, а на поясе у него висела тушка странного зверька, напоминающего лису, только с тупой мордочкой как у питбуля.

— Греб сокал? — спросил незнакомец.

Валенса, знающий два диалекта солари и шесть других языков, в том числе вымерший столетие назад английский, недоуменно пожал плечам.

— Ту греб сокал? — повторил он снова, для убедительности ткнув детектива оружием в грудь.

— Ты поосторожнее с этой штукой, она ведь и выстрелить может.

— Ту, ту! — настойчиво твердил пустынник (так его окрестил Валенса), маша револьвером.

— Я не понимаю, что ты там несешь, — сказал Валенса, непрерывно следя за каждым его движением. Много чего в своей жизни детектив не любил, но больше всего ненавидел, когда на него направляли оружие, особенно такое ненадежное, как огнестрельное.

— Ото, — пустынник указал свободной рукой на небо, затем на Валенсу, — ото греб сокал?

Кажется, Валенса уловил суть вопроса. Постучал себя в грудь и ответил:

— Да я упал с неба. Ты это хотел узнать? А теперь, если не против, я встану. Все тело ломит, будто я неделю кувыркался в борделях серого сектора.

Несмотря на протесты пустынника, он спокойно поднялся на ноги и даже, как следует, потянулся. С неприятным звуком захрустели суставы.

— Нои! Нои! — завопил пустынник, делая шаг назад. Револьвер с рукой сместился в сторону.

Этого Валенсе только и надо было. Он совершил резкий выпад, перехватил пальцами кисть мужчины, и выбил из нее оружие. Следующим движением детектив вывернул ему руку, завел за спину и нанес удар по почкам. Хватая ртом воздух, пустынник захрипел, а Валенса завершил атаку ударом под колено. Свалив его на землю, он уселся на него верхом. Дотянувшись до оброненного револьвера, детектив поднял его и поднес к голове плененного.

Подняв курок, он прислонил дуло к обветренной щеке пустынника и произнес: