Двенадцать раз в самый разгар битвы за Сталинград юный разведчик переходил линию фронта, доставляя нам сведения о дислокации войск противника, местонахождении вражеских батарей и танков. Смышленый, удивительно подвижный, Саша умел пройти там, где бы взрослого человека немцы или румыны обязательно задержали.

Однажды мы напрасно ждали Филиппова — Саша не вернулся с задания... Уже после победного завершения сражения у стен Сталинграда стали известны подробности его гибели.

В числе трех партизан-разведчиков Саша Филиппов был схвачен врагами. Вот что написал в донесении начальник разведки 95-й морской бригады майор Иван Николаевич Николаев:

«А. Филиппов пытался бежать из-под стражи, но был заколот штыком конвойным солдатом, а затем по приказу коменданта повешен на акации против церкви.

Последними словами А. Филиппова были: «Все равно наши придут и перебьют вас, как бешеных собак!..»»

В солнечном и мирном городе-герое Волгограде, в Ворошиловском районе, есть цветущий сквер имени юного партизана-разведчика Саши Филиппова. Там на могиле в 1965 году был установлен памятник с портретом героя. У памятника пионеры, чьи отряды и дружины, носят гордое имя Филиппова, проводят свои сборы...

Несколько раз уходила в тыл к немцам и возвращалась в расположение наших войск с ценными сведениями о противнике молодой большевик Мария Ивановна Моторина (Заворыкина).

Перед войной Мария Моторина работала заместителем начальника политотдела нового совхоза в Кайсацком районе, а в дни Сталинградской битвы стала бесстрашной разведчицей. В работе среди врагов Марии очень помогало знание немецкого языка, но немцы об этом даже не догадывались.

Я хорошо помню, как познакомился с Марией-Марусей,

— Не боишься? Или поджилки трясутся? — спросил я.

— Я не пугливая, товарищ начальник,— ответила девушка.— С детства ничего и никого не боюсь — ни темноты, ни мышей.

— Фашисты пострашней мышей,— улыбнулся я.

— Не отговаривайте меня — вижу, куда клоните. Дескать, напугаю, и она, то есть я, откажется выполнить задание. Я твердо решила помочь Родине в борьбе с врагом!

Несколько дней длилась учеба. Моторина знакомилась с топографией, изучала по фотографиям немецкую технику. Занимались с разведчицей майор государственной безопасности Андрей Федорович Трушин, начальник особого отдела 13-й гвардейской стрелковой дивизии майор Борис Михайлович Симонов, оперативные работники Сталинградского УНКВД Дмитрий Иванович Евстратов, Сергей Никитович Ашихманов. Они тщательно проинструктировали Моторину.

— А стрелять когда станете обучать? — спросила девушка.

— Стрелять тебе не придется,— ответили ей.— Стрелять другие станут. Тебя же ждет сложная работа. Там будет не до стрельбы. Да и нельзя тебе иметь оружие: найдут его немцы — не помилуют.

С документами на имя Малиновской М. И. Моторина беззвездной ночью перешла линию фронта.

Вновь встретились мы с разведчицей спустя неделю.

— Поздравьте — я теперь служащая немецкой комендатуры!— сказала заметно похудевшая, но по-прежнему бойкая Моторина.— Не скажу, что легко было туда устроиться, но сумела немцам мозги затуманить, наплела о себе невесть что: будто сирота, прежде в столовой работала, а мать была с немецкой кровью, по-ихнему «фольксдойч». И документы, которыми вы меня снабдили, помогли: поверили им в комендатуре. Высокую должность, правда, не доверили, а поручили производить уборку комнат, мыть полы, мусор выметать и сжигать. Одному ихнему ефрейтору даже приглянулась, и он замучил своими ухаживаниями: еле избавилась.

Моторина оторвала на редикюле подкладку и достала небольшой листок.

— Не ругайте, что ослушалась и собранные сведения о противнике не запоминала, как советовали, а записывала. У меня память отличная, любой позавидует. Но слишком много цифр набралось и фамилий со званиями. Боялась что-нибудь запомнить не точно. Но если бы эти записи попали в чужие руки — ничего бы не поняли. Одной мне все тут ясно.

Среди доставленных Моториной сведений о противнике было много ценных, например: расположение огневых точек врага, места скопления военной техники, номера частей, фамилии работников комендатуры и среди них предателей Родины: бургомистра, полицейских.

Кратковременный отдых, и Моторина-Малиновская вновь ушла на задание.

После возвращения она сообщила, что ей удалось связаться с группой пленных красноармейцев, которые безуспешно пытаются совершить побег.

— Помочь им надо, товарищ комиссар! Жалко на них смотреть: исхудали до невозможности, еле ноги передвигают от голода. Работают по пятнадцать часов — под дулами автоматов копают траншеи. По мере возможности стараются вредить оккупантам. Недавно насыпали в баки с горючим двух танков песок да толченое стекло, шины на скатах автомашины прокололи.

Моторина была проинструктирована, как и чем помочь нашим пленным. Не прошло и недели, как восемь истощенных, больных, с незажившими ранами красноармейцев пришли к нам.

— Кабы не Малиновская, мы погибли бы в плену,— признался один из спасшихся.— Век ее помнить будем, никогда не забудем!

Семь раз уходила на задание в тыл к противнику другая девушка, Дора Дмитриевна Павлова, и всегда приносила важные разведывательные данные о расположении немецких штабов, воинских частей, аэродромов, складов с боеприпасами, батарей, местах сосредоточения танков и другой техники.

Дора Павлова нарисовала на карте местонахождение батарей, скопление танков.

— Ты прямо художница! — похвалили Павлову в нашем управлении.— Закончится война, поступай в художественную школу.

— После войны я стану учить детей,— ответила Павлова.— Давно себе эту мирную профессию выбрала. Лишь бы дожить до победы.

Дора Павлова дождалась победы, получила мирную профессию, о которой мечтала в дыму и огне войны. При выполнении одного из заданий она была контужена. Но молодость, жажда жизни помогли девушке встать на ноги. После завершения Сталинградской битвы Павлова работала инструктором физкультуры детской спортивной школы, в детском комбинате Центрального района Волгограда.

Ровесница Павловой Нина Лянгузова также не раз переходила линию фронта. Она установила местонахождение 4 немецких воинских частей, 9 зенитных точек. Все эти сведения помогли нашим летчикам при бомбежке захваченной врагом территории города и области.

Как и Д. Павлова, Нина Лянгузова была тяжело ранена. Врачи долго боролись за ее жизнь, были вынуждены ампутировать разведчице правую руку. Нина Николаевна Лянгузова (Чеснокова) живет в Волгограде, где много лет проработала на заводе «Красный Октябрь».

Разведчица Анна Детистова (Воробьева), в отличие от Моториной, не знала немецкого языка, но зато обладала замечательной памятью, способностью запоминать даже мелкие факты, детали.

— Тебе бы еще научиться угадывать чужие мысли — в данном случае мысли врагов, и цены бы не было,— смеялся майор Трушин, выслушивая рассказы Детистовой.— Скажем, идет тебе навстречу немецкий полковник или сам Паулюс. На тебя, понятно, не смотрит, о чем-то думает, размышляет. А ты глянешь на полковника и — здрасьте-пожалуйте, знаешь, что в уме планирует!

Аня Детистова смущалась и тоже отшучивалась.

Несколько вражеских аэродромов, батарей и штабов были уничтожены нашей артиллерией и авиацией благодаря донесениям Ани.

Заметно выделялась среди других девушек-разведчиц Маруся Кириченко. С живыми черными глазами, с черными кудряшками на высоком лбу, она была заводилой в девичьем кругу, отличной плясуньей и певицей.

— У меня в роду все отменные плясуны и певцы,— рассказывала Маруся.— А все оттого, что мы цыгане. В стародавние времена по стране кочевали в кибитках, а когда надоело на рынках гадать и плясать, остались все Кириченки на постоянное жительство в колхозе близ Куйбышева. Там я в комсомол вступила, профессией токаря на Гмелинской МТС овладела. Скажете, что не женская работа? Верно, но и разведка не женское дело, а я — разведчица. И, как говорит товарищ комиссар государственной безопасности, мы, девчата, с этой «работой» порой лучше мужчин справляемся.