В эти же часы 21-я армия под командованием генерала И. М. Чистякова пошла в прорыв в районе Советского, чтобы соединиться с частями Сталинградского фронта.
Вот что писал Ганс Деер в своей книге «Поход на Сталинград» об историческом и радостном для всех сталинградцев дне:
«6-я армия в тот день не чувствовала еще непосредственной угрозы, и поэтому ее командование не считало нужным принять решительные меры. В 18 часов командование армии сообщило, что на 20 ноября оно намечает в Сталинграде продолжать действия разведывательных подразделений».[18]
Да, немецкое командование еще не придавало значения советскому наступлению. Тревога в 6-й армии возникла позже, когда советские войска создали сплошной внутренний фронт окружения вражеской группировки и спешили сузить кольцо, чтобы подготовить все условия для полной ликвидации врага.
Следом за созданием внутреннего фронта был образован внешний фронт. Пока он был не везде сплошным и недостаточно плотным. Но кольцо неудержимо сжималось...
Штабные документы 6-й армии, которые позже попали в наши руки, рассказывали, что пытались предпринять Паулюс со своим штабом.
Вечером 20 ноября на стол командующего германской армией легло сообщение о полном разгроме румынских и немецких частей резерва. Неизвестно, о чем думал Паулюс, читая такое траурное сообщение. Известно другое: Фридрих Паулюс спешно сменил местонахождение своего командного пункта, но спустя сутки и там почувствовал себя неуютно и начал искать более безопасное и спокойное место.
«Из Голубинской немецкое командование бежало в район Гумрака»,— проинформировали сталинградские чекисты командование советских войск.
20 ноября на совещании Паулюс впервые заговорил о серьезной опасности, которая грозила его армии, о критическом положении, в которое попали его солдаты и офицеры.
21 ноября советские радисты перехватили срочную радиограмму за подписью Гитлера, адресованную радиостанции 6-й армии, которая базировалась в Нижне-Чирской станице.
Радиограмма была в адрес Паулюса:
«Командующему армией со штабом направиться в Сталинград. 6-й армии занять круговую оборону и ждать дальнейших указаний».
Перехваченная и быстро расшифрованная нами радиограмма фюрера доказывала, что в далеком от Сталинграда Берлине еще тешили себя уверенностью в непобедимости 6-й армии.
— Немецкая радиостанция вновь заработала,— доложили с узла связи.
Это радировал уже Паулюс. Чтобы опустить фюрера с небес на землю, командующий попавшей в кольцо германской армией сообщал суровую правду:
«Армия окружена... Запасы горючего кончаются, танки и тяжелые орудия в этом случае будут неподвижны. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на шесть дней...»
Радиограмма была короткой. И чтобы подробнее обрисовать создавшееся положение, Паулюс следом послал новую, на этот раз с грифом «Совершенно секретно»:
«Мой фюрер!
С момента поступления вашей радиограммы, переданной вечером 22.11., события развивались стремительно.
Замкнуть котел на юго-западе и западе (противнику — А. В.) не удалось. Здесь вырисовываются предстоящие вклинения противника.
Боеприпасы и горючее на исходе. Многие батареи и противотанковые орудия израсходовали весь боезапас. Своевременное достаточное снабжение исключено.
Армии в самое ближайшее время грозит уничтожение, если путем концентрации всех сил противнику, наступающему с юга и запада, не будет нанесен уничтожающий удар.
Для этого необходим немедленный отвод всех дивизий из Сталинграда и крупных сил с северного участка фронта. Неотвратимым следствием должен явиться затем прорыв на юго-запад, ибо при таких слабых силах восточный и северный участки фронта удерживать более невозможно.
При этом мы потеряем много материально-технических средств, однако сохраним большинство ценных бойцов и хотя бы часть техники.
В полной мере неся ответственность за все это весьма серьезное донесение, докладываю вместе с тем, что командиры корпусов генералы Хайтц, Штреккер, Хубе и Йеннике оценивают обстановку таким же образом.
Исходя из сложившейся обстановки, еще раз прошу свободы действий.
Хайль, мой фюрер! Паулюс».
На эту очень здраво оценивающую обстановку просьбу Паулюса Гитлер ответил отказом:
«6-й армии занять круговую оборону и выжидать деблокирующего наступления извне».
Между тем операция советского командования под кодовым названием «Уран» успешно продолжалась: 23 ноября кольцо окружения вражеской группировки замкнулось. 64-я и 57-я армии Сталинградского фронта заняли рубеж на речке Червленая, отчего 6-я германская армия потеряла последнюю возможность отступить на юг. Что касается отступления на запад, то и этот путь врагу надежно закрыли передовые дивизии 21-й армии Юго-Западного фронта. Тесно взаимодействуя между собой, войска трех наших фронтов к исходу 23 ноября полностью выполнили поставленную перед ними задачу.
Строгая секретность при подготовке разгрома немецко-фашистских войск продолжалась и в решающие дни наступления. Требовалось соблюдать тайну передвижения прибывших резервов и боевой техники. Помимо офицеров тыла фронта, в соблюдении этой тайны принимала участие большая группа сотрудников нашего УНКВД, районных отделов: Средне-Ахтубинского, Ленинского, Владимирского, Палласовского, Гмелинского. Оперативные группы чекистов помогали продвижению транспортов. Десятки составов с боеприпасами и боевой техникой были вовремя и скрытно от врага поданы к станциям разгрузки, откуда ночью вывезены армейскими машинами к переднему краю.
Ценные сведения о противнике и его оборонительных рубежах продолжали поступать от разведчиц Марии Васильевны Букиной, Любови Павловны Абашевой, Анны Васильевны Пурновой. Воспитанник 80-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал генерал Демин, юный сталинградец Костя Зимин, сын рабочего завода «Красный Октябрь», за выполнение сложных заданий в тылу противника был удостоен боевых наград.
В конце ноября—начале декабря 1942 года враг предпринял попытку освободить окруженные под Сталинградом войска 6-й армии. Однако все атаки противника были отражены с большими для него потерями. Лишь в районе Нижне-Чирской станицы ему удалось прорваться к Дону. Продвинуться дальше врагу не позволили бойцы Красной Армии.
Потерпев очередную неудачу в попытке вызволить свои окруженные войска, немецко-фашистское командование стало спешно создавать новую группу армий «Дон».
«...Армия может быть убеждена в том, что я сделаю все для того, чтобы соответствующим образом обеспечить ее и своевременно деблокировать,— успокаивал в радиограмме Гитлер.— Я знаю храбрую 6-ю армию к ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг».
В состав нового формирования — группу армий «Дон» — включили смешанную румыно-немецкую группу «Холлидт», изрядно уже потрепанную в боях 3-ю румынскую и армейскую группу «Гот». Группу армий «Дон» поддерживал 4-й воздушный флот — около пятисот самолетов. Командовал новой группировкой генерал-фельдмаршал Манштейн.
ТИСКИ СОМКНУЛИСЬ
В нашем Генеральном штабе предвидели планы вермахта деблокировать свои окруженные дивизии, сильным ударом извне прорвать кольцо окружения, соединиться с 6-й армией и вернуть немецким войскам то положение, которое они занимали на Дону и на Волге до контрнаступления Советской Армии.
«Гитлеровцы в самом срочном порядке, безусловно, примут все меры к тому, чтобы при максимальной помощи извне выручить свой войска, окруженные под Сталинградом»,— докладывал в Ставку начальнику Генштаба Р. Я. Малиновский. Далее он передал, что «войска всех трех фронтов, находящиеся во внутреннем фронте окружения, с утра 24 ноября без какой-либо существенной перегруппировки и дополнительной подготовки продолжают действия по ликвидации окруженного противника».
