— И что именно ты делаешь? — интересуюсь я шёпотом.

—Я помогаю тебе одеться, потому что тебя ждут люди.

Как по команде, София громко кричит.

— Я надеюсь, что вы, девочки, сообщите нам, если вам понадобится помощь!

— Я в порядке, — кричу в ответ.

Я почти разочарована, когда Макс стягивает платье с манекена и надевает его через мою голову, опуская пышные слои юбки вокруг моих бёдер, прежде чем я могу запротестовать.

— Я думала, ты помогаешь мне раздеться, — шепчу я, и провожу ладонью вниз по его брюкам, где он очень, очень твёрдый. — Тебе явно нравилось помогать мне раздеваться, так почему же ты помогаешь мне одеваться?

— Если ты продолжишь делать это рукой, тебе не придётся беспокоиться о том, как ты одета, потому что я заставлю тебя сосать мой член прямо здесь, посереди примерочной, — предупреждает парень. — Когда все снаружи могут услышать.

Я прикусываю губу от этой мысли, настолько грязной, что едва могу её вынести.

Макс сразу же замечает выражение моего лица и улыбается.

— О, тебе нравится эта идея, не так ли?

— Тебе надо убираться отсюда, — отвечаю ему. — Я должна показать им это платье.

— Или я должен нагнуть тебя и трахнуть прямо здесь, в платье подружки невесты.

Моё сердце колотится. Это самая грязная вещь, которую я когда-либо слышала — и она делает меня мокрой.

Руки Макса тянутся к его штанам, и прежде чем я успеваю осознать это, он опускает их по бёдрам и гладит свой член прямо передо мной. Прямо здесь, посреди всего этого. Он бросает на меня взгляд, который говорит, что теперь он не шутит.

— Я собираюсь нагнуть тебя и трахнуть прямо здесь, за этими ширмами, и ты будешь кончать на мой член, пока все ждут тебя и это платье.

Мне снова приходится прикусить губу, чтобы подавить всхлип, который срывается с моих губ. Могу ли я действительно сделать это, прямо здесь, когда все снаружи?

— Это так неправильно, — шепчу я, а он ухмыляется.

— Наклонись и положи руки на стол, Александра, — приказывает Макс. — Я хочу посмотреть, насколько мокрая твоя киска при мысли о том, что ты делаешь что-то неправильное.

Моё сердце бешено колотится в груди, но между ног поднимается жар. Наклонившись, я кладу ладони на стол рядом с бриллиантовым ожерельем и длинными перчатками, которые были тщательно разложены для меня. Позади меня Макс приподнимает шёлковое, благопристойное, милое маленькое платье подружки невесты, его руки скользят по моим ягодицам.

— Будь осторожен, — предупреждаю я его. — Это какая-то дорогая, сделанная на заказ, шёлковая дизайнерская вещь.

— Ты знаешь мою историю с тобой и дизайнерскими платьями, — рычит он. — А теперь раздвинь ноги, чтобы я мог видеть эту идеальную киску. — Когда он протягивает руку между моих ног, то обнаруживает, насколько я мокрая на самом деле. — Посмотри на себя, пытаешься быть хорошей и говоришь мне, что я должен уйти, когда ты течёшь для меня.

Он скользит пальцами по моей щели, чтобы продемонстрировать, и я прижимаю кончики пальцев к поверхности стола, пытаясь подавить стон.

— Тебя возбуждает мысль о том, что я буду трахать тебя прямо здесь, в платье подружки невесты, когда твоя новая мачеха находится снаружи? — спрашивает он. — У неё случился бы сердечный приступ, если бы она знала, какие грязные вещи ты собираешься делать в этом драгоценном маленьком платье.

Это так неправильно, но это определённо заводит меня.

Макс скользит пальцами внутрь меня, раздвигая и дразня, пока я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы не позволить ни одному звуку сорваться с моих губ. Я слышу каждое движение его пальцев, покрытых моей влажностью, звук достигает моих ушей. Когда он прижимает кончик своего члена к моему входу, его кожа обнажена и тёплая, я думаю, что сразу кончу.

— Чёрт, я люблю твою обнажённую маленькую киску, — шепчет телохранитель мне на ухо, посылая мурашки по всему телу. — Мне нравится, какая ты мокрая и какая тесная. Я хочу заполнить эту маленькую киску своей спермой и отправить тебя наружу, зная, что она стекает по твоим бёдрам.

Вот дерьмо.

Эта мысль заставляет меня громко всхлипнуть. Я тут же прикусываю губу так сильно, что кровь начинает стучать в ушах. Ни один из нас не может позволить себе быть выставленным напоказ, но я настолько охвачена похотью, что не могу мыслить рационально.

Шуршание обёртки от презерватива оглушает, и я поворачиваюсь, кладя свою руку на его.

— Без презерватива, — шепчу я, отчаянно нуждаясь в Максе. — Я всё равно принимаю таблетки, и я чиста.

Это не тот разговор, который мы должны вести прямо здесь, едва слышным шёпотом посреди фальшивой раздевалки, за пределами которой все громко гудят, казалось бы, не обращая на нас внимания.

Надеюсь, они совершенно не обращают внимания.

Макс тихо рычит, притягивая меня к себе.

— Ты уверена? — спрашивает он. — Я тоже чист.

— Не сомневаюсь.

Я едва успеваю прошептать эти слова, как он поворачивает меня обратно, его руки на моих, Макс наклоняет меня и кладёт мои ладони на стол. Он задирает мою юбку, его твёрдость прижимается к моему бедру. Его предсемя попадает на мою кожу, и мысль о том, что он входит в меня прямо здесь, заводит так сильно, что я не могу думать ни о чём другом.

— Чёрт, я хотел, чтобы первый раз, когда я буду без защиты внутри тебя, был особенным, — стонет телохранитель, его голос напряжён. — Только не так нагибать тебя. Но ты сводишь меня с ума.

Моя киска пульсирует, умоляя об освобождении. Умоляя его.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Трахни меня.

Снаружи София громко кричит.

— Александра, ты что-то сказала?

— Меня зовут Алекс! — кричу я, но потом меня отвлекает Макс, раздвигающий мои ягодицы и скользящий своим членом в мою мокрую киску. Он издаёт низкий стон, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него через плечо, мои глаза широко открыты. — Тссс…

— Тебе нужна помощь? — выкрикивает София.

— Тебе нужна помощь, не так ли, милая, — шепчет Макс, входя в меня. — Тебе это было нужно, не так ли?

— Да, — громко стону я, затем откашливаюсь, крича для Софии. — Нет! Помощь не нужна!

Макс посмеивается, сжимая мои бёдра руками и трахая меня длинными, медленными толчками. Мои мышцы плотно сжимаются вокруг него, тело отчаянно пытается втянуть его глубже внутрь. Он дразнит меня такими медленными движениями, как будто ему всё равно, поймают нас или нет. На секунду я задумываюсь, что же случилось с тем законопослушным, надёжным телохранителем, который ждал меня у подножия Дворцовой стены в первый день нашей встречи. Мужчина внутри меня сейчас дерзкий, безрассудный и… чертовски горячий.

— Я могу послать кого-нибудь помочь, — кричит София.

Она когда-нибудь заткнётся?

— Я в порядке! — кричу в ответ, затем подношу одну руку ко рту, чтобы не закричать, когда Макс трахает меня сильнее, а другую кладу на стол, чтобы не упасть.

— О, ты так хороша, — стонет он, толкаясь так сильно, что стол подпрыгивает на дюйм, громко скрипя. Любой услышал бы шум, если бы не тот факт, что пианист выбирает именно этот момент, чтобы начать крещендо классической пьесы, которую он играет, музыка становится всё громче и громче.

Толчки Макса ускоряются в темпе с музыкой. Я такая мокрая, что с меня капает на внутреннюю поверхность бёдер.

— Ты так чертовски сильно промокла для меня, — бормочет он. — Ты хоть понимаешь, как хорошо твоя мокрая киска ощущается вокруг моего члена? Ты хоть представляешь, какая ты тугая, насколько ты мне подходишь, как перчатка?

Как по команде, мои мышцы сжимают его сильнее, и я так близка к оргазму, что готова закричать.

— Протяни руку между ног и коснись клитора, — настойчиво шепчет он. — Сделай это для меня сейчас, милая, потому что я не могу ждать. Мне нужно, чтобы ты кончила со мной прямо сейчас.

— Александра? — зовёт София.

В то же время, музыка полностью прекращается. Либо пианист находится между пьесами, либо всё остановилось, потому что комната, полная людей, может услышать, как мы трахаемся, и нас вот-вот обнаружат, и мы можем полностью облажаться.