— Что ты со мной сделаешь? — интересуюсь я, мой голос мелодичный.

— Я не уверен, принцесса, — шепчет мужчина. Его рука тянется к середине наручников, показывая, что он держит меня там, где хочет. Или там, где я хочу быть? — Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?

Он не ждёт моего ответа. Макс проводит пальцами по моей спине, останавливаясь на талии, и я задерживаю дыхание. Ожидание вызывает трепет. Тот факт, что он не дал мне возможности провернуть ни одну из моих обычных игр, абсолютно возбуждает.

— Скажи только слово, принцесса, и я отпущу тебя.

У меня кружится голова, я опьянена похотью, когда Макс приподнимает все слои юбки, прохладный воздух сталкивается с влагой между моих бёдер. Затем его твёрдость прижимается к моей заднице, и я задыхаюсь.

— Какое слово? — спрашиваю я.

— Моё имя, для начала, — рычит он. — Ты можешь произнести его.

Прикусив губу, качаю головой.

— Я так не думаю.

— Ты упрямая, — тихо говорит Макс. — За это тебя бы следовало отшлёпать.

— Ты не сделаешь этого, — выдыхаю я, с застрявшим в горле воздухом. Никто никогда раньше не делал этого со мной. Отшлёпать принцессу? Это невероятно. — Ты не посмеешь.

Макс дёргает за середину наручников, металл впивается в мои запястья, но это только усиливает моё возбуждение. Всё моё тело в напряжении, ожидая, дальнейших действий телохранителя. Желает, чтобы он что-то сделал. Я практически задыхаюсь.

— Знаешь, сколько раз я об этом думал? — спрашивает Макс.

Инстинктивно, я наклоняюсь вперёд, покачиваясь на каблуках, и выпячиваю задницу, мой вес поддерживается его рукой на наручниках.

Я практически бросаю Максу вызов.

— Знаешь, сколько раз мне хотелось задрать одну из твоих юбок и перекинуть тебя через колено? — спрашивает он, стягивая с меня трусики и подталкивая их к моим бёдрам. Моя киска пульсирует в ответ, я хочу протянуть руку и коснуться его члена, взять твёрдую плоть в руку. То, что я не могу этого сделать, мучительно.

Затем, он, наконец, прикасается ко мне. Макс проводит своей большой ладонью по моей голой ягодице, захватывает её, сжимает и отпускает.

На мгновение мне кажется, что он собирается снять с меня наручники и уйти. Но он этого не делает. Его тихий и грубый голос раздаётся около моего уха:

— Ты нуждаешься в хорошей порке больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал.

— Правда, — шепчу. Я не могу ясно мыслить, не тогда, когда он удерживает меня в таком состоянии, почти опьянённую от предвкушения.

— Ты только и делала, что была плохой, очень плохой девочкой, — ворчит Макс.

— Насколько плохой? — интересуюсь я.

Одной рукой всё ещё сжимая наручники, другой он с силой опускает ладонь на мою задницу. Хлопок удара громко звучит в тишине библиотеки, и боль остро пронзает меня, но быстро утихает до тупой пульсации, которая имитирует пульсацию между ног.

Мужчина только что шлёпнул меня по заднице.

Не могу поверить, что он шлёпнул меня прямо здесь, посреди всего этого.

Не могу поверить, что мне понравилось это.

Не могу поверить, что хочу, чтобы Макс сделал так снова. На самом деле, я хочу, чтобы он делал это снова и снова, пока я не кончу с его ладонью, прижатой ко мне.

— Ты только что шлёпнул меня по заднице, — выдыхаю поражённо я.

Макс посмеивается мне в ухо, прижимая ладонь к моей киске. Он словно читает мои мысли, точно знает, о чём я только что фантазировала.

— Ты промокла, принцесса, — шепчет он.

И он тоже. Я ощущаю предсемя через его брюки, мокрое пятно напротив меня, когда он толкает свой твёрдый член к моему бедру. Он проводит пальцем по моей щели, и я думаю, что могу кончить от одного его прикосновения.

Потом Макс убирает пальцы.

— Ты такая непослушная девочка, промокла только потому, что я тебя шлёпнул.

Когда он снова опускает ладонь на мою задницу, я вскрикиваю, быстро подавляя звук, сильно прикусив губу.

— Осторожнее, принцесса, а то тебя могут услышать, а ты ведь этого не хочешь, —говорит он мне.

— Нет, — шепчу я, — определённо, нет.

Макс снова проводит ладонью по моей ягодице, его прикосновение успокаивает кожу, прежде чем он прижимает кончики пальцев к моему входу — моему очень влажному, очень жаждущему входу. Он дразнит меня, едва проникая, а затем отступает.

— Каждый раз, когда мне приходилось вытаскивать твою испорченную задницу из того места, где ты не должна была находиться, — говорит он, — я хотел нагнуть тебя.

— Да, — стону я, когда телохранитель опускает ладонь на мой зад — один, два, три раза подряд, ударив достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание, оставляя с пульсирующей, жгучей болью, и я думаю, что же будет, если Макс потеряет контроль.

Моё сердце бешено колотится в груди, когда он приказывает мне раздвинуть ноги. Я делаю именно то, что он говорит мне сделать, потому что каждая часть моего тела хочет подчиниться ему. Каждый дюйм моего тела хочет отдаться ему.

Поэтому я раздвинула ноги, мокрая, готовая и жаждущая. Думаю, что я настолько поглощена похотью, что схожу с ума.

— Ты хочешь этого, принцесса? — спрашивает Макс, прижимаясь ко мне своей твёрдостью. — Распростёртая вот так передо мной, такая готовая и жаждущая? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас, в наручниках, скованной и ограниченной в действиях?

— О, Боже, — выдыхаю я. Не думаю, что когда-либо хотела чего-то большего, чем то, что он описывает.

Я жду, всхлипывая, затаив дыхание, чтобы услышать звук расстёгиваемого ремня, желая, чтобы Макс вытащил свой член прямо сейчас и засунул его в меня. Но он этого не делает.

Вместо этого, его пальцы снова оказываются у меня между ног, и я умираю, то ли от наслаждения, то ли от разочарования, что он не трахает меня прямо здесь, у книжного шкафа. Пальцы телохранителя медленно скользят, находя путь к моему клитору и прикладывая нужное количество давления, чтобы подвести меня прямо к краю. Его губы у моего уха, тёплое дыхание овевает меня, когда Макс шепчет:

— Ты ведь не этого хочешь, правда? Ты бы хотела, чтобы мой член оказался у тебя между ног, не так ли, принцесса?

— Да, — я выдыхаю это слово. Да, да, да на всё, что он делает.

Макс не торопится, его пальцы медленно скользят по моему клитору, как будто у него есть всё время в мире. Я не понимаю, как нас до сих пор ещё никто не обнаружил, или, как Мистер Следующий Правилам, кажется, не заботится о том, что кто-то вообще может это сделать.

Затем, без всякого предупреждения, Макс засовывает в меня два пальца, и всего одним быстрым движением наполняет меня. Когда я непроизвольно застонала, он прорычал мне в ухо:

— Тебе лучше помолчать, принцесса, или кто-нибудь войдёт сюда. Ты хочешь, чтобы мои пальцы оказались внутри тебя?

— Нет, — хнычу я.

— Эта киска такая тугая, она так сильно сжимает мои пальцы, — говорит он хриплым голосом. Я отчаянно хочу протянуть руку и взять его член, но Макс полностью удерживает меня в своей власти. — Ты думала о моём члене внутри себя?

— Да, — я признаюсь в этом. Я признаюсь, что фантазировала о нём.

Но я не буду звать его по имени, даже сейчас.

Макс гладит меня, его пальцы каким-то образом чувствуют именно то место, где я отчаянно хочу, чтобы они оказались, пока я не распухаю вокруг него, находясь на грани оргазма.

— Что «да» принцесса? — спрашивает он.

Макс перестаёт шевелить пальцами, а я так близко, что не в состоянии думать.

Но я не произношу его имени. Дело в принципе. У девушки должны быть некоторые границы. Она должна быть в состоянии держать дистанцию, когда окружена людьми каждую секунду, каждый день. Если я промолвлю его имя, между нами исчезнет ещё один барьер, который кажется ещё более интимным, чем то, что он делает сейчас. Я ничего ему не говорю. Вместо этого, я просто произношу «нет».

В ответ Макс убирает пальцы, оставляя меня пульсирующей, опустошённой и нуждающейся.

— Порки было недостаточно, не так ли?