— Её оставили наедине с могилой…

— Наедине?!

Конверт засмущался и устремился к разбитому окну, но Нерисса вдруг поняла, что именно её больше всего смущало в этой ситуации.

— Но ведь у Тильды вроде бы не было родственников? А как звали её сестру? Почему она умерла?

Конверт нехотя вернулся обратно.

— Говорят, некромантка была, переборщила с каким-то умертвляющим заклинанием. Вот и погибла, законсервировалась.

Альберто медленно поднял взгляд на конверт.

— И её звали?..

— Марта Моулс, господин маркиз. Удивительно скандальная особа…

— Я же говорила!

В седьмой раз это звучало несколько не так победно, как в первый, но Альберто всё рано передёрнуло, и Крессман подумала, что достигла своей цели.

— О том, что Марта Моулс — сестра Тильды, ты не обронила и слова! — буркнул он, откладывая в сторону очередную заметку о потрясающе наглом поведении секретарши-невидимки и принимаясь за следующую. — Об этом вообще никто не знал!

— Если б мы уведомили управление о том, что происходит с Мартой Моулс, — Нерисса подошла к зеркалу и принялась поправлять воротник своего платья, — то они бы вряд ли отпустили Тильду на её могилу. Оставить её там одну!

— Эти идиоты отпустили бы Тильду на её могилу, если бы считали, что Марта Моулс убила триста самых талантливых полукровок и оживала после семи убийств, — Альберто отшвырнул в сторону бумаги. — Что-то всё равно не сходится. Совершенно!

Нерисса ещё раз поправила воротник, явно пытаясь таким образом отвлечься от насущных проблем, но удавалось плохо. Альберто кипел по вполне понятным причинам; документы, которые она ему предоставила, сами по себе радовали очень мало, а теперь, когда была выявлена прямая связь между Мартой и Тильдой…

— Биография Марты Моулс прослеживается с самого её детства, — ди Руаз поднёс к глазам ещё какой-то листик, исписанный мелким почерком. — А вот Тильда приехала на континент с какого-то полудикого острова не так уж и давно. Несколько лет мы отследить смогли, а вот дальше её почти не существовало. Странно. Если Марта Моулс некромант, то у её сестры должен быть похожий дар. Но я даже не…

— Подожди, — оборвала его Нерисса. — Марта Моулс — некромант? Её сестра ведь полукровка!

— И что? — удивился Альберто. — Она могла быть человечкой…

— Не могла. Они близнецы.

Ди Руаз медленно кивнул, явно пытаясь до конца переварить предположение Нериссы, каким бы диким со стороны оно ни казалось. Действительно…

Некромантия не терпела смешанную кровь. Обычно любой дар обострялся при каком-нибудь очередном диком сочетании, но с некромантией, противоположной жизненным силам, всё было иначе. Только чистокровные представители отдельных раз могли пользоваться этой магией. Причём если появлялась примесь хоть в десятом колене, даже очень близкой расы, и о некромантии можно было забыть. Дар вымирал на континенте из-за большого количестве смешанных браков, которые многие уже не могли и отследить. Женщина считала себя человечкой, а потом обнаруживалось, что она — полуоборотень в восьмом колене, и дар её супруга не перетекал в их детей…

Что ж, если у кого и был повод ненавидеть полукровок, так это у некромантов. Сначала, когда их было много, одарённые устраивали облавы на полукровок, инициировали создание ведомства учёта, кричали на каждом углу о заговоре.

Потом те, кому был особенно ценен их дар, убежали с континента на чужие земли, где полукровки были не в чести, а основное население стран составляли всё-таки люди.

Уже то, что у Марты Моулс подозревали этот дар, должно было стать поводом поставить её на учёт и внимательно следить за передвижениями. Может быть, специальные ведомства, надеявшиеся на то, что столь полезная магия будет распространяться, подыскали б ей хорошего чистокровного мужа. Но Марта меняла любовников и мужей, как перчатки, ни разу не стала матерью, а в последние годы частенько пропадала. И делала это в те моменты, когда особенно активничала Тильда Фиэл.

— Она не может быть некроманткой, — прошептала Нерисса. — Если они — сёстры-близнецы, то и родители у них одни и те же. А Тильда совершенно точно полуоборотень. Она однажды меняла ипостась, когда считала, что её никто не видит. Ты же знаешь, что люди на это не способны, даже самая сильная иллюзия не сделает человека зверем. Значит, Марта Моулс — отнюдь не законсервированный из-за собственной сверхактивности некромант. С ней случилось что-то другое. И она помогла Тильде бежать!

— Я её найду, — Альберто сжал руки в кулаки. — Найду и верну в тюрьму. А потом восстановлю свою должность. И мне плевать, по каким причинам меня выставили в эту Академию! Какой, в конце концов, с меня ректор!

Он с такой силой ударил ладонью по столу, что вместе с Нериссой подпрыгнули и стопки бумаг, и даже канделябр. Чернильница и вовсе упала на пол, и по паркету растеклось огромное чёрное пятно.

Нериссе стало совестно. Альберто, в конце концов, совсем не виноват в том, что его отправили в эту академию. Ведь он точно ничего такого не делал.

— Не злись! — прошептала она, подойдя к мужчине ближе. — Пожалуйста. Мы ведь можем со всем справиться. Уверена в этом! Связаться с вампирами, например. Вдруг они знают ещё что-нибудь? Ты ж не можешь гарантировать…

— Не могу, — покачал головой ди Руаз. — Но я им не доверяю. К тому же, они будут требовать, чтобы ты выполнила свои обязательства.

Крессман вздохнула. Ей совершенно не хотелось становиться заложницей обещания, которое сдуру дала вампирам, но сейчас казалось, что сделать ничего нельзя. Ведь клыкастые всё равно придут взять своё.

Она ещё раз посмотрела в зеркало, на сей раз надеясь на то, что оно окажется волшебным и тоже каким-нибудь образом ей поможет, но то нагло молчало и даже не подмигивало Крессман.

— Чего бы мне это ни стоило, — прошипел Альберто, всё ещё не успокоившийся, — я её найду. И вернусь на своё старое место. Кто сказал им, что я недостоин?

— Почему тебя вообще отправили в Академию? — наконец-то спросила Нерисса.

Она ожидала, что Альберто сейчас расскажет какую-то неприятную историю — например, упустили преступника или позволили кому-то пострадать. Но, судя по выражению его лица, ди Руаз даже не догадывался о причинах своего назначения на пост ректора.

— Не знаю. Поймали Тильду, а потом меня сразу же отправили сюда. Проверять обстановку, что ли…

Нерисса обошла стол, опёрлась о его край и склонилась к Альберто.

— Кажется, — она провела ладонью по его щеке, — моя очередь придумывать план действий. И, кстати, очень хорошо, что ты всё-таки побрился.

Альберто улыбнулся. Без бороды — хотя он вряд ли думал об этом, — ди Руаз выглядел лет на пять моложе и намного симпатичнее. Впрочем, теперь надо было как можно скорее увезти его из этой академии…

— Это каким-то образом вписывается в твой план?

— Нет, — легкомысленно отозвалась Крессман. — Мне просто так больше нравится, — и она, решив, что пересказать план можно будет и минут через пять, склонилась к нему ещё ближе и поцеловала.

Дерево очень заботливо изобразило из своего корня лавочку, а ветками поддерживало спину Нериссы, чтобы ей было удобнее сидеть. Девушка закинула ногу на ногу — разрез на платье это позволял. Наряд, конечно, куда лучше подошёл бы к какому-то вечернему мероприятию, и то Нерисса в подобном виде нашла бы место не среди аристократок, с которыми обычно и общалась. Они посчитали б это пошлым.

Но для какой-нибудь купеческой дочери платье с глубоким декольте или вызывающим разрезом почти до середины бедра — отличный вариант. Обычно, пытаясь вырваться в высокое общество, они легко соглашались и на статус любовницы аристократа. Теперь, когда происхождение играло отнюдь не такую большую роль, как привыкли ему давать, желающих вести себя подобным образом становилось всё меньше.

Нерисса купила это платье ради одного интересного дела, когда надо было вывести на чистую воду торговца запрещёнными зельями, сколотившего себе на этом состояние. Алое, облегающее фигуру, подчёркивающее грудь — ею Крессман в этом наряде была особенно довольна, — ещё и с этим разрезом до бедра. Альберто клялся, что в таком виде она впредь будет только дома, но Крессман пропустила его ревнивые речи мимо ушей. Она и не сомневалась в том, что ди Руаз — тот ещё собственник. К тому же, это было приятно. Нерисса, может, полжизни мечтала о том, чтобы её ревновали!