— Вы что-то сказали? — тут же вмешалась спешившая за ним Мариза. — Могу ли я чем-нибудь помочь? — она поймала мужчину за руку. — Знаете, иногда душевная беседа…

Они как раз вошли в столовую, и ди Руаз почувствовал на себе чужой тяжёлый взгляд. Ему даже оглядываться не пришлось, чтобы понять, кто именно смотрел. Нерисса, казалось, если бы могла — прожгла бы в нём дыру.

Тем не менее, Альберто всё же нашёл её взглядом. Да, Крессман сидела рядом с этим Михаэлем, которого он, право слово, всё-таки отчислит, но держала расстояние, да и избегала всяких соприкосновений. Ди Руаз успел заметить, как она спешно опустила свою руку на его, когда увидела Альберто, и не смог сдержать улыбку. Может быть, это просто розыгрыш, ещё и исключительно для него?

— Я сказал: вам стоит облачиться в форму, — Альберто счёл, что не стоит делиться мнением о собственных умственных способностях со студентками, тем более столь яростно настроенными на отбор. — И смыть макияж. Я уже увидел, что вы отвратительно маскируетесь.

Мариза опешила от такого радикального изменения ректорского настроения и, кажется, обиделась.

— Но ведь минуту назад всё было хорошо! — воскликнула она. — Мы с вами так мило беседовали!

— Я не привык оскорблять девушек, — Альберто стряхнул её руку со своего плеча, заметив, что Мариза планировала вцепиться намертво и не отпускать. — Но вынужден напомнить вам об уставе академии. Нарушать его нельзя никому.

В ответ первокурсница нахмурилась и обиженно уставилась на Альберто.

— Но ведь Нериссе можно! А она — не профессиональная колдунья, чтобы расхаживать в своих красивых платьях и не бояться призраков и прочей гадости. Почему тогда разрешается только ей?!

Альберто вновь посмотрел на Крессман. Та притворялась, что увлечена разговором с Михаэлем, и ди Руаз краем глаза заметил, как на кончиках его пальцев начинают приплясывать огоньки. Да, это было не самым лучшим признаком — Альберто не слишком хорошо сдерживался в подобных ситуациях и мог совершенно случайно наложить какое-нибудь необратимое проклятие.

А нельзя. Вот отчислить — можно, а проклинать — нельзя, та же Тэсса, заезжая специалист, ему потом голову оторвёт. Её частенько приглашали, когда надо было диагностировать проклятия, и ди Руаз ни разу не видел, чтобы женщина ошиблась. Удивительное чутьё!

Мариза, напоминая о себе, дёрнула Альберто за рукав.

— Как мой секретарь, Нерисса не может ходить в форме. — на ходу придумал он. — Именно потому я наложил на неё специальное заклинание, отпугивающее всех злых духов. Опережая ваши вопросы: да, для того, чтобы получить такое преимущество, надо быть чем-то большим, чем просто студентка-первокурсница!

Кажется, этот ответ совершенно не обрадовал его собеседницу, и она недовольно скривилась. Альберто извиняться не стал.

— Так может, вы вообще её выберете?! — возмутилась Мариза.

— Нет, — возразил Альберто, заметив, как Нерисса придвинулась к Михаэлю. — Не имею права. Круг выбора ограничивается исключительно студентками первого курса, а госпожа Крессман — сотрудница академии и полноправный житель Змеиного Замка… Отправляйтесь к своим подругам, Мариза.

Та фыркнула, гордо вскинула голову и удалилась. Где-то на полпути она обернулась, сверкнула глазами — Альберто предполагал, что взгляд этот тоже предназначался ему, — и заспешила к другим девушкам.

Пока ди Руаз добрался до преподавательского стола и успел приступить к еде, первокурсницы уже успели обсудить все новости касательно его отношения к форме, Нериссе и абы как написанным рефератам и, судя по хитрым взглядам, придумывали новый план.

Дверь ди Руаз запирал на огромное количество сложнейших заклинаний. Об этом Нерисса знала; он всегда рассчитывал на собственные силы, а в блоки вплетал ауры тех, кому было дозволено переступать порог его покоев — или, если по-простому, спальни, — чтобы часом не подожглись.

Удивительно, но Крессман в этот торжественный список входила. Потому когда она рано утром остановилась у двери в ректорские комнаты и приложила ладонь к деревянной поверхности, внутри что-то защёлкало, а потом едва заметная панель заклинания отъехала в сторону, и дорога для Нериссы была уже совершенно свободной.

Она спокойно переступила через порог, подошла к рабочему столу, деловито оглянулась, разыскивая, что б ей забрать с собой, дабы нормально поработать, а ещё — не искал ли Альберто какую-нибудь информацию о Марте Моулс, а то с него станется кричать не Крессман, чтобы забыла об этом деле, а самому очень активно им заниматься…

— А ты что, так рано работаешь?

Нерисса вздрогнула. Она была уверена, что тихонько возьмёт задание на следующий день, которое Альберто по привычке вечером оставлял в виде стопочки на столе где-нибудь среди горы бумаг, может, найдёт что-нибудь секретное, точно убедится в том, что он не собирается заниматься расследованием…

А теперь за спиной стояла невесть откуда взявшаяся Даниэла, улыбалась во все тридцать два зуба — Нерисса с трудом сдержалась, чтобы не уменьшить их количество, причём радикально, сразу вдвое, — и накручивала локон на палец. Да и вообще, выглядела бывшая однокурсница так, словно только что ей на голову свалилось огромное счастье.

— Работаю, — зло произнесла Нерисса. — А ты что забыла в ректорской спальне в семь утра?

— Так я это… На отработках, — хихикнула Даниэла, принявшись уже за второй локон. — Перед занятиями. Господин ректор так страстно требователен…

Нерисса почувствовала, как непроизвольно сжимаются в кулаки руки. Правда, было ещё отчаянное желание стиснуть их точно так же на чужой лебяжьей шейке и полюбоваться, как эта страстная идиотка будет вещать о своих бурных ночах после, но Крессман шумно втянула носом воздух, пытаясь успокоиться, и выдавила из себя весёлую улыбку.

Со стороны, наверное, это куда больше походило на злобную гримасу, но Даниэла явно поверила. По крайней мере, глаза у неё засверкали ещё более радостно и удовлетворённо, хотя причин для этого совершенно никаких не было.

— И что же именно вы отрабатываете перед занятиями? — ласково уточнила Крессман. — Вероятно, очередное проваленное задание, я так полагаю? Я слышала, ректор дал вам реферат…

— Да, — подтвердила Даниэла. — И он так меня хвалил!

Нериссе не пришлось особенно напрягать память, чтобы вспомнить, как именно хвалил уже сданные ему рефераты Альберто. Сминал бумагу в комок, швырялся ею во все стороны, очень громко проклинал того не слишком развитого человека, который вообще осмелился обучать первокурсниц — Тильду, то есть. Вчера вечером он действительно упоминал о каких-то отработках, и Крессман могла предположить, что они были назначены на утро…

Она смерила Даниэлу взглядом. Та попыталась принять максимально небрежную позу и заулыбалась ещё шире, пытаясь разбудить в бывшей сокурснице ещё более страстное желание уничтожить её прямо здесь, на месте. Неужели и вправду рассчитывает на то, что Нерисса будет ревновать? Нет, она, разумеется, будет, но не так же прилюдно!

Форма на первокурснице-адептке сидела прекрасно. Ни одной складочки, ни одной помятости… Бриана говорила, что некоторые элементы одежды весьма характерно пищат и темнеют от прикосновений противоположного пола. Она со смехом рассказывала, что уже даже после замужества после одного пикантного инцидента юбка на неё так страшно обиделась, что сама решила расстегнуться, спрыгнуть с бёдер и, краснея на фоне зелёной ткани, ускакать куда подальше. Пришлось демонстрировать венчальные кольца!

Ни блуза, ни юбка Даниэлы ничего такого делать не планировали. Сидели они прекрасно, спрыгивать не планировали, а никаких обручальных колец ни у девушки, ни уж тем более у Альберто не было. Форма так отлично смотрелась только в те моменты, когда её обладательница занималась учёбой…

— О, — присвистнула Нерисса, немного успокоившись. — Никогда не могла подумать, что Альберто способен быть страстным. И что? В какой позе ты разучивала конспекты и сдавала пропущенный материал? Сидя на стуле или стоя рядом с господином ректором?