Альберто ответил не сразу. Театральная пауза, которую он себе позволил, могла многое означать, потому никакие конкретные фразы Нерисса себе не представляла, только абстрактные выражения, впрочем, не менее резавшие ухо. Разумеется, она имела полное право вздрагивать после каждого так и не произнесённого слова, но вместо этого предпочла гордо вскинуть голову и, подчинившись душевному порыву, щедро предложить:

— Если хочешь, бороду можно оставить.

— Она мне не так ценна, как голова на плечах, — с опаской прошипел Альберто. — Ты понимаешь, что именно ты им пообещала? Нери! Да ведь это вампиры. Опаснейшие существа! Они уже привели эту академию в невесть какое состояние, ты хочешь, чтобы меня ещё и посадили за то, что я отдаю им студентов?

Нерисса только поплотнее прижала к себе одеяло и сделала вид, что прислушивается не к словам ди Руаза, а к равномерному стуку за окном. Источник его был трудноопределим в первую очередь по той причине, что Крессман отказывалась поворачивать голову — опасалась, что по пути встретится взглядом с Альберто. Ей и так было стыдно за данное вампирам обещание, а ди Руаз отреагировал, как по учебнику — возмутился, оскорбился и, кажется, собирался этим своим не в меру пылким взглядом прожечь в ней занимательнейшую дыру. Вот и разве можно так поступать с возлюбленными? Вместо того, чтобы холить, лелеять, радоваться, что созналась…

— Я знаю, что я зря им что-то пообещала, — Нерисса и сама не верила в то, что у её поступка были какие-то оправдания. — И не следовало в это ни в коем случае лезть — понимаю! Но… — она повернулась к Альберто. — Надо же было узнать! Понять, что происходит! Там такие странные документы…

Она завернулась поплотнее в одеяло, не заметив, что стянула его с Альберто, и бросилась к столу. Ди Руаз вздохнул, смущённо прикрылся подушкой — можно подумать, Нерисса впервые увидела его без одежды! Ну, ладно, во второй раз, до этого Альберто позволял себе появляться ей на глаза разве что без рубашки. Однажды, правда, с подранными до колена штанами, но это не считалось.

Бумаги о Марте Моулс лежали на самом верху бесчисленных стопок и куч, в которые Нерисса то и дело добавляла новые листы. Пришлось, правда, пошуршать, чтобы найти все до последней записи, но уже через минуту Крессман с гордым видом вывалила на кровать всё, что отыскала, и сама плюхнулась рядом.

— Ты что, только этим и занималась? — поражённо вскинул брови Альберто.

— Нет, — возразила Нерисса, — у меня была ещё целая куча ненужной работы от тебя.

В ответ Альберто только притянул её к себе, заодно отбирая часть одеяла, и поцеловал девушку в плечо. Она расслабленно опёрлась о его грудь и даже позволила себе зажмуриться от волнения, пока ди Руаз одной рукой перебирал бумаги, второй обнимая её за талию.

Нет, всё же, она избрала очень удачный день для того, чтобы рассказать Альберто о вампирах. Он даже ругаться не может — сидит, как тот кот, объевшийся сметаны, не мурчит разве что. Нерисса и сама чувствовала какое-то странное облегчение от того, что рассказала Альберто правду и могла больше не таить ничего, но подозревала, что у ди Руаза причины положительного настроя несколько отличались от её собственных.

— Это, конечно, выглядит подозрительно… — покачал головой он, — но не настолько, чтобы ты так сильно увлекалась этим делом, Нери. Пора уже избавиться от навязчивой идеи… Да что там так стучит?!

— Понятия не имею, — нахохлилась Крессман. — Что б там ни стучало, Берто, если ты продолжишь игнорировать такую важную проблему, как Марта Моулс, я тебя!

Закончить свою угрозу Нерисса не успела. Раздался звон разбитого стекла, в комнату ворвался поток ледяного воздуха, а вместе с ним и какой-то конверт с крылышками.

Нерисса поморщилась. Этот вид магии был ей отлично знаком. Гадкий предмет разворотит всю комнату, если не найдёт адресата.

— Ты попал сюда по ошибке? — обратилась девушка к нему.

Но, очевидно, конверт прилетел к Альберто. Трепеща в воздухе желтоватыми крылышками, он застыл прямо над головой ди Руаза, открылся и принялся вещать — громким, писклявым голоском одного из чиновников, имени которого Нерисса не помнила. Да и о самом мужчине ничего б не знала, если б не этот голос — мёртвого из могилы поднимет.

— Господину Альберто ди Руазу, маркизу, ректору Международной академии магии! — отчеканил он, лопоча языком, сделанным из бумаги. С него медленно стекали чёрные капли — передозировка волшебными чернилами давала о себе знать.

Адресат дёрнулся, чтобы заставить конверт замолчать раз и навсегда, но следующие его слова заставили Нериссу остановить ди Руаза — нечего таить от неё такие важные подробности.

— Относительно вопроса Тильды Фиэл!

— Ты интересовался Тильдой? — возмутилась она. — А мне не даёшь заниматься делом Марты Моулс!

— Это было важное дело, и я его вёл, — прошипел Альберто, обнимая Нериссу так крепко, что выбраться из его рук не представлялось возможным. Несомненно, на то и был коварный расчёт.

Конверт тем временем облизнулся, едва не заклеился по другому кругу, весь измазался, из-за чего следующие несколько слов превратились в лепет, а потом, шмыгнув невесть чем, потому что носа у этого предмета не было, продолжил:

— …Не возможно по причине отсутствия Тильды Фиэл в тюремных камерах. С прискорбием вынуждены сообщить, что Тильда Фиэл, полуоборотень, так же известная ректор Международной академии магии, ваша предшественница, сбежала из камеры предварительного заключения.

— Как, — прорычал Альберто, — эта женщина могла сбежать из наглухо заблокированной камеры, объясните мне пожалуйста?!

Вероятно, конверт был настроен на интерактивное взаимодействие и принёс с собой частичку сознания того, кто писал письмо. Он закрутился вокруг Альберто с удивительной быстротой, явно не зная, как правильно отреагировать, а потом тихонько, стараясь не пищать так противно, как прежде, заговорил:

— Заключённым всегда позволяют справлять свои естественные потребности!

Нерисса прыснула.

— Она сбежала из туалета или из ванной?

— Из кладбища, — виновато отозвался конверт.

Альберто аж позеленел. Нерисса подумала, что, наверное, он потратил не один день своей жизни на то, чтобы отловить Тильду, потому сейчас и реагировал таким образом.

— Что она делала на кладбище?! — взревел ди Руаз, забыв и об одеялах, и о подушках. Конверт подлетел аж к потолку, пытаясь сбежать от Альберто.

— Пришла возложить цветы на могилу своей сестры-близняшки. Тильда рассказала душетрепещущую историю о своей сестре, с которой их разлучили во младенчестве, — зачастил конверт, — а потом они встретились уже взрослыми, похожие и такие разные, — очевидно, это была прямая цитата из высказываний бывшего ректора. — Она так рыдала! Умоляла позволить возложить цветы на могилу сестрёнки! Сказала, что если мы не позволим ей, то покончит жизнь самоубийством, чтобы хоть на том свете повидаться с нею…

— Вот и отправили б её туда, чего мелочиться? — Альберто нашарил брюки на полу и принялся спешно одеваться. — Я откручу им голову собственными руками. Порву на национальный флаг. Мы гонялись за ней несколько месяцев, выбросили столько сил, с трудом захватили, и всё для того, чтобы теперь её выпустили в свободное плаванье! Позволили сбежать! Какие идиоты…

— Берто, не злись, — потянулась к нему Нерисса. — Тебе нельзя туда ехать. Ты там уже не работаешь. Ну Берто! Хочешь, на меня покричи? — она наконец-то поймала Альберто за руку. — М?

— Твои выходки с вампирами — ерунда, — ди Руаз спешно высвободил запястье, — в сравнении с тем, что они натворили. Так и передай своему автору! — рявкнул он на конверт. — Где моя рубашка?!

Нерисса обиженно надулась и вернулась обратно на кровать.

— Не знаю, — пожала плечами она, хотя на самом деле отлично помнила, как зашвырнула эту рубашку вчера ночью под кровать, совершенно случайно.

Вот пусть теперь сам и ищет.

— Как можно было позволить ей убежать? Куда вы смотрели?