— Вьер! — радостный женский вопль пронзил мне уши.
Ко мне подскочила Мири, и принялась хватать за руки, плечи, трясти меня и обнимать. Ее одежда выглядела драными лохмотьями, из бедра торчал обломок металлического штыря. По ее чумазой мордахе градом катились слезы, а губы кривились шальной улыбкой.
— Вьер, я так рада, ты жива, я так рада, так рада… — в исступлении повторяла она, гладя меня по щекам и целуя в скулы.
— Ладно, ладно… — я мрачно выставила вперед руку, защищаясь от лобызаний. — Ты рада, я поняла.
Вытащив штырь из ее ноги, и перевязав рану обрывком тряпки, я приковыляла к леди. Та выглядела ошеломленной, но, вроде бы, почти не пострадала. Только несколько глубоких царапин, синяки, да порванное платье. Кругом было полно народа с меньшим везением — серьезно раненые, которые без целителя долго не протянут. Над ними суетились придворные чины, но это бесполезно. Скоро под жарким солнцем должно было стать еще больше трупов.
— Что будем делать? — зачем-то спросила я леди, как будто в ее обязанности входило взятие ситуации под контроль.
Она подняла на меня прозрачные голубовато-сероватые глаза, похожие на стеклышки, и ничего не ответила.
— Небо здесь странное, — вдруг сказал Велмер, глядя ввысь. — Яркое, сияющее, как нарисованное.
Я взглянула на парня недоуменно.
— Приложило по головке, да, птенчик?..
— Он прав, — резко сказала Альтея. — В этом месте полно магии, я ее чувствую. Мне жжет пальцы, как при сложных заклинаниях.
— Я ничего не чувствую, — качнул головой Шеил, заложив руки за спину. — Может, магическая энергия — это остаточное явление после закрытия портала?
Опять он со своим порталом…
Я посмотрела на небо. Оно слепило искристой аквамариновой чистотой, глаза мгновенно устали от обилия цвета и заслезились. Мне стало тревожно. Возникло желание укрыться куда-то под крышу, навес, дерево, спрятаться от этого неба.
Опустив голову, я принялась рассматривать узор на туфлях леди. Туфли, ох, демон, туфли… Как и у меня. Никогда я не мечтала оказаться в степи в этой никчемной обуви, пригодной только для того, чтобы красиво продефилировать от одного кресла к другому по гладкому полу дворца. Придется снимать вещи с трупов.
Вскоре я почти перестала замечать стоны раненых. Как-то поутихли причитания напуганных светских особ. Я вдруг поняла, что не слышу птиц. Неужели здесь нет птиц? Насекомых, кстати, тоже незаметно.
— Я хочу убраться отсюда, — пробурчала я угрюмо.
Мири кивнула так же угрюмо, и шагнула ко мне поближе.
К ночи нас осталось всего восемь человек.
Аристократка солидных лет и солидных килограммов — та, что билась в истерике над девочкой, теперь апатично лежала на рваном полотне ярмарочной палатки, и тихо кусала пухлые пальцы. Сухонький старик, каким-то чудом не получивший ни царапины и даже не запачкавший одежды, методично шагал взад-вперед по примятой траве, и что-то бормотал себе под нос. Черноглазый юноша-Младший сидел, сгорбившись и подтянув к себе ноги, и выглядел страшно печальным. Сегодня он потерял своего Старшего, а значит впереди у него ничего хорошего. Бытность бродяжки, работа за еду на полях либо в борделе, или конец в канаве. Лишившись Старшего, он перестал быть членом общества, и его жизнь теперь ценилась не выше жизни бродячей собаки. Моя Мири поглядывала на него с нескрываемым сочувствием.
Ночью никто не спал. Было решено двинуться в путь с рассветом, и все пробовали уснуть, чтобы отдохнуть перед дорогой, но никому не удалось. Леди и елаец о чем-то беседовали чуть поодаль; птенчик Велмер при свете маленького костерка мастерил рогатину из железных прутов.
Я сидела на груде тряпок и потирала колено. Даже под тугой повязкой оно опухло, и нещадно ныло. Мири лежала рядом, свернувшись калачиком, и прижавший щекой к моему бедру. Она не отходила от меня ни на шаг, постоянно касалась, прижималась, лапала, гладила, держала за руку. Против обыкновения я не гнала ее, и почему-то даже почти не раздражалась.
— Меня пугает это небо, Вьер, — пробормотала она. — Ты только посмотри на звезды…
Меня тоже пугали звезды. Неестественно яркие и огромные (некоторые из них чуть не с горошину размером), они складывали незнакомые созвездия, всматриваться в которые совсем не хотелось. В одном из созвездий мне увиделось изображение топора, торчащего из рогатой головы; другое показалось похожим на страшный человеческий глаз. Я тряхнула головой, грубо обругав свое воображение.
— Не смотри на звезды, Мири, — сказала я. — Спи.
Чтобы сделать телепорт, нужны два зачарованных предмета, работающих в паре. Один из них должен находиться в месте открытия портала, другой — в пункте назначения. Такими предметами может стать все, что угодно — от пуговиц и разных побрякушек, до здания и целой крепости. Стоит активировать один из предметов, как телепорт доставит тебя к другому… Но это все истории. Сказки. Я никогда не слышала, чтобы кто-то в действительности мог делать такое. Маги королевских кровей способны наделять предметы магическими свойствами, и, может быть, кто-то из них сумел бы проделать такой фокус, но… Верится с трудом.
— Единственный королевский магик среди нас — Альтея, — пробормотала я, не заметив, что начала размышлять вслух.
— Леди Хэмвей обучена как аристократка, — возразила Мири. — Она не знает королевских заклинаний.
Я уныло подперла кулаком подбородок.
— А если пользоваться телепортом может не только тот, кто его создал? — пробубнила я, чувствуя себя глупо. — Какая-то скотина могла активировать один предмет на площади. Тогда второй предмет должен быть где-то здесь. Но здесь, кроме травы, пыли и неба ничего нет, Мири!
Моя Младшая в ответ только вздохнула и сильнее прижалась ко мне. Я в очередной раз потерла ноющее колено. Весь вечер мы хоронили погибших. Я мало участвовала в этом из-за поврежденной ноги, но конечность моя все равно утомилась, и теперь мстила мне болью.
Велмер покинул костерок, и направился куда-то в сторонку со своей смастеренной штуковиной. При луне я с трудом разглядела в штуковине большой металлический крест. Птенчик сделал крест, чтобы поставить на захоронение, как это принято в Тиладе.
Я улеглась на тряпье, и прижалась виском к виску Мири. Единственное, чему можно было порадоваться, это прекрасные ботинки, которые я сняла с погибшей девушки-солдата. Они оказались чуть маловаты, но я надеялась их разносить. Для леди я тоже нашла ботинки, но она их не взяла. Ладно, возьмет после первого пройденного километра.
Я не заметила, как задремала, а из сна меня грубо выдернули истошные крики. Рывком сев, я обнаружила, что Мири нет рядом. Кромешная тьма не давала разглядеть ничего вокруг. Я вскочила на ноги, зашипев от боли, и бессмысленно завертелась на месте, не в состоянии понять, куда бежать и что делать.
Услышав вопль где-то за плечом, я бросилась на голос. Глаза немного привыкли к темноте, сделав ее не такой непроглядной. Увиденное заставило меня отшатнуться.
Их было не меньше двух десятков — существ, похожих на людей. Но… нет, разорви меня комар, это были не люди! Человеческие фигуры, руки, ноги, но принадлежали они не людям. Даже в темноте я видела их лица — гладкие, бледные, застывшие, словно фарфоровые маски. Их глаза были неестественно огромными и яркими — голубыми, зелеными, фиалковыми; черты лица слишком правильными для живых. Их движения были изящными, фигуры — точеными, одежды — роскошными. Существа не издавали ни звука, лишь надвигались отовсюду, поблескивая стеклянными глазами. Молодые юноши и девушки, пугающе идеальные, красивые и неживые…
Сделав пару шагов, я споткнулась о костлявое, еще теплое тело старика.
Что-то вдруг произошло с воздухом: он начал колоть кожу, словно поднялась песчаная буря. Изменение в воздухе стало сигналом: магики, как по команде, начали раскидывать кукольно-глянцевых существ, бросаясь заклинаниями направо и налево. Одно из существ опасно приблизилось к Альтее, протягивая к ней руки, затянутые в бархат. Мягким ударом пальцев друг о друга, я разорвала существо пополам.
