* * *

- У бати следующий месяц – рожденный [1], - поделился приехавший в разгар лета Калимак. – Можно я у тебя пока подарок ему оставлю, чтобы в хате не обнаружил? Он же все всегда обозревает, даже если в сундук дальний упрятать.

- Можно, конечно, - с улыбкой согласился Маура. – Что ты для него выбрал? Покажешь?

Калимак бережно и гордо вынул из-за пазухи сверток, развязав красную бечевку, держащую тонкую льняную ткань, выкрашенную в светло-фиолетовый цвет. Внутри находился сам подарок – широкий кожаный пояс, умело инкрустированный узорчатыми медными вставками, да еще и с огромной выпуклой пряжкой в виде золотого цветка.

- Ну как?

- Красотища! – восхитился хозяин. – Ты просто молодец, Каль! Где ты его достал? На рынке?

- Ты давно такие на наших рынках видел? – фыркнул тот. – Я его у перекупщиков на дороге подкараулил, до ночи торговался – жуть!

- Слушай, ты опять один на большой дороге шатался? – озабоченно спросил Маура. – Там же очередная шайка сейчас орудует, предупреждали же!

- Да ты глянь, какая выделка! – пропустив его слова мимо ушей, увлеченно продолжал его друг. – Пощупай вот края, пощупай. А пряжка – настоящее золото, представляешь? Я ж полгода на него копил!

Со вздохом Маура подчинился и усердно пощупал пояс.

- Я его в посудный шкаф спрячу у внутренней стенки, ладно? – предложил он. – В одежных сундуках Ильба точно нароет, а в погребе Ранугад постоянно продукты разбирает.

- Только смотри, чтоб кожа не отсырела и узоры не потерлись! – предостерег господин Брандугамба, снова плотно заворачивая и перевязывая сверток. – Я к тебе теперь только на самое новолуние приеду.

Когда подошел обещанный срок, Калимак прибыл уже с утра на попутной телеге, так ему не терпелось удивить отца роскошным подношением.

Едва он успел ступить на порог, как из дальней комнаты показался господин Ильба, уже принарядившийся для похода в гости.

- Никак, молодой Брандугамба к нам опять пожаловал? – подслеповато прищурился он, поправляя дорогую солнечно-желтую рубаху. – Смотрите у меня, чтоб на этот раз никаких разбитых крынок и перевернутых столов! Я после Фенги еще к Сора́ди загляну, но вы тут не расслабляйтесь.

Однако его никто не слушал. Мы только смотрели во все глаза и глотали ртом воздух. Смотрели на пояс, так идеально вписавшийся в его выходной наряд. На пояс, уже почти было принадлежавший господину Брандугамба-старшему.

Калимак начал издавать негодующий возглас, но Маура тут же плотно зажал ему рот своей ладонью, удерживая на месте. Господин Ильба всего этого не заметил, оглядывая свой торс и любуясь обновкой.

- Ах ты сорванец, - вдруг ласково заулыбался он, подмигивая наследнику. – И ведь спрятал же от меня, хорошенько спрятал! Думал, я до своего рибадьяна не найду? Ладно, чего уж там, спасибо, принимаю дар заранее! Иди-ка сюда. – И он добродушно раскрыл объятия.

Угрожающе толкнув разгневанного Калимака в бок, Маура тоже широко улыбнулся старику, позволив крепко обнять и расцеловать себя в обе щеки.

- Потом расскажешь подробно, где и как покупал, - шутливо потрепал его за нос Ильба. – Но не сейчас, мне уже идти пора. Не хулиганьте, лоботрясы, - приказал он нам напоследок, выходя за дверь и весело насвистывая.

Мы еще несколько мгновений ошалело стояли посреди комнаты.

- Это как вообще? – наконец снова обрел дар речи Калимак. – Это куда годится?! Ты же заберешь у него обратно, Мау? Как только вернется, скажи и забери! Мне же завтра вручать надо!

- Ты видел его лицо, Каль? – растроганно повернулся к нему Маура. – Ты правда готов лишить его этой радости? У него же действительно скоро рибадьян.

- Его рибадьян еще через месяц! – заорал Калимак. – А у моего бати – завтра!

- Ну прости, Каль, - от души покаялся провинившийся. – Ну плохо я спрятал, да. Знаешь, что? Мы сейчас пойдем на рынок, и купишь своему отцу подарок ничуть не хуже этого! Я все оплачу.

- Я такого подарка больше не найду, - хмуро бросил его товарищ, отворачиваясь и скрещивая руки на груди.

- Два подарка. Четыре, на следующий год, - попытался задобрить его Маура. – И матери своей купи что-нибудь. Погоди, я только свои сбережения из кладовки достану.

Мне не нравилось, когда хозяин так заискивал и унижался перед кем-либо, поэтому я все это время молчал, не встревая в разговор.

Наконец Калимак сменил гнев на милость.

- Только я сам все выбираю, да?

- Конечно, сам, - кивнул Маура. – Бан, ты с нами?

- Да, господин! - подал голос я, тут же забыв о своих неприятных мыслях и радуясь приглашению.

По рыночной площади мы слонялись до вечера, и, хоть подобия чудесного пояса действительно больше найти не удалось, Калимак не успокоился, пока не набрал полные узлы подарков для себя и для всех своих родичей на несколько лет вперед.

* * *

На исходе лета я шел по огромному полю вдалеке от хозяйского имения в поисках пропавшей соседской овцы. Люди видели тем утром волков вблизи от стада. За возвращение животного владельцем предлагалось щедрое вознаграждение, что и сподвигло господина Ильба и нескольких других хозяев снарядить своих рабов на его поимку. Хотя шансы на то, что овца была все еще жива и не съедена, были ничтожно малы, жажда наживы была очень велика.

День уже клонился к закату. Взглянув на небо, я увидел темные клубы туч, подгоняемых холодным ветром. На мне была одна легкая туника, и я съежился от резких порывов ветра, оглядываясь в поисках укрытия. Но вокругбыло только поле, с дрожащими и гнущимися колосьями, и я не обнаружил даже стога сена, в котором можно было бы переждать грозу. Решив все-таки вернуться, несмотря на наказ господина Лабинги искать до победного конца, я вдруг понял, что от страха забыл обратный путь – справа виднелась лишь потемневшая кромка горизонта, слева вдалеке качались верхушки сосен, и я не знал, куда мне свернуть, чтобы попасть на дорогу, ведущую к деревне.

Ветер подул еще сильнее, колосья совсем пригнулись к земле, и я стал судорожно размышлять о том, что все наверняка разбежались по домам, никто не знает, что я именно здесь, включая хозяина, и поэтому добираться придется самому и наугад. Слезы навернулись на глаза, как всегда в трудных ситуациях, и я уже готов был дать им волю, как тут услышал сквозь шум ветра едва различимый голос, зовущий меня:

- Бан!

- Я здесь, хозяин! – заорал я изо всех сил, радостно бросаясь в направлении голоса.

Маура спешил ко мне, наклоняясь против ветра и удерживая под подбородком теплую накидку, покрывавшую его голову и плечи. Несколько рыжих завитков, выбившихся из под тяжелой ткани, подлетали на светлом лбу в такт движению.

Добежав до меня, он резко распахнул накидку, оборачивая ее вокруг нас обоих.

- Как вы меня нашли? – изумился я.

- По следу, - невозмутимо ответил он. – Ты что, не знал? Я знаменитый следопыт.

Я облегченно рассмеялся.

- Овцу, кстати, нашли после полудня, - продолжил хозяин. – Вернее, то, что от нее осталось. Лепа́с буквально споткнулся об обглоданные кости, и сдуру отнес их господину Фенги. Ух и крик стоял! Вознаграждения он, естественно, не получил, а вот хворостиной огрели.

Как бы мне ни было жалко бедное животное и незадачливого соседского мальчишку, я вновь не смог сдержать веселья, и мы с хозяином в унисон захохотали.

- Ладно, бежим давай, - скомандовал он. – А то щас как ливанет.

Его слова ознаменовались раскатом грома, и на нас хлынуло, как из ведра. Мы понеслись в направлении деревни под мощными струями. Хозяин крепко прижимал меня к себе одной рукой, чтобы накидка плотно покрывала мои плечи, и я ощущал теплоту его тела, с примесью аромата смолы и хвои, и еще чего-то такого приятного и незнакомого. Это был один из тех редких случаев, когда он прикасался ко мне, и я был настолько близко, чтобы слышать его горячее дыхание и даже быстрый стук сердца в груди.