- Как там Эль-Нор, Бан?

Я меньше всего ожидал этого вопроса здесь – он показался мне каким-то неуместным; и одновременно меня охватило смущение и чувство вины, так как я даже ни разу не подумал об оставленной дома семье с момента отплытия.

- С ней все хорошо, хозяин, – произнес я в конце концов. – Вот правда... плачет она больше... А так – хорошо. И Ками тоже, – предварил я еще один вопрос. – Я ей сказал, чтобы у своего отца ночевала с Эль-Нор, пока я не вернусь.

- Правильно. Надеюсь, те разбойники в нашу деревню дорогу забыли, и все же ты не должен был бросать ее одну в имении с маленьким ребенком, - с укором заметил он; однако, видя мое огорчение, поспешил добавить: – Но я рад, что ты здесь.

Он мягко положил свою руку поверх моей, и наши пальцы переплелись. Прикосновение, в котором еще оставалось что-то родное, напоминавшее о столь далеких днях детства; до того, как в нашу жизнь капля за каплей влилась свинцовая усталость, затопившая ясность глаз и отяготившая каждый мускул тела.

За легким ужином хозяин расспрашивал меня о новостях в деревне, о том, кто из соседей куда ездил и как я управляюсь с бытом. Конечно же, ничего особо увлекательного в нашей размеренной жизни не происходило, но ему, казалось, были интересны даже незначительные подробности, и слушал он с неподдельным вниманием.

Я даже не заметил, когда чужаки успели поставить в комнате еще одну кровать – для меня. После долгой дороги я устал, и был уже ненамного бодрее собеседника, поэтому спать мы легли рано, сразу после захода солнца.

* * *

На другое утро он был полон решимости отправиться на очередную прогулку.

Вошел Эль-Ронт с небольшим глиняным стаканом в руке. Меня удивляло, что даже здесь, на острове, где все были все время заняты какой-то работой, и правитель наверняка тоже, он продолжал заботиться о Маура и сам приносил ему все необходимое, хотя его подчиненные уж точно могли бы справиться с такими простыми поручениями.

Маура послушно взял стакан. Пока он пил, Эль-Ронт присел рядом на кровать и сжал пальцами его запястье.

- Побудьте сегодня в доме, - предложил он. – Здесь тоже есть, чем заняться.

- Я еще столько хотел показать Бану... Пожалуйста...

Посмотрев на него долгим взглядом, Эль-Ронт разрешил:

- Идите.

Мой хозяин кивнул, закончив одеваться и поднимаясь с кровати. Когда он ненадолго вышел, Эль-Ронт протянул мне наплечную сумку из легкой ткани:

- Здесь завтрак на двоих. Будет хорошо, если он съест хоть немного. И еще, постарайтесь вернуться до грозы, а то промокнете.

Какая гроза? – думал я отрешенно, следуя за Маура по коридору и слыша за собой легкие шаги стражника. Ведь погода такая хорошая, солнце светит, разве здесь дожди бывают?..

- Люблю сюда приходить, - Маура откинулся на спинку деревянного шезлонга с мягкими покрывалами. – Море до самого горизонта... На него можно смотреть вечно. Я попрошу Эль-Кима принести сидениеи для тебя, - сказал он, кивая в сторону небольшой пристройки у берега, из которой были доставлены вещи.

Охранник, вероятно, по совместительству еще и выполнял кое-какие указания Эль-Ронта, касающиеся моего хозяина лично.

- Нет, что вы, - замотал головой я, сидя на горячем темно-желтом песке. – Мне и так удобно...

Но чужак тем временем уже ставил рядом второй шезлонг, и я, переборов неловкость, присел на его край.

- Ты когда-нибудь видел настоящие морские раковины, Бан? Я здесь нашел одну большую, в которой слышен шум волн.

- Как это, хозяин? – удивился я. – В ней вода?

- В том-то и дело, что нет в ней воды, а звуки волн есть. Это эхо, - ответил он с улыбкой. – Я тебе ее подарю. Чтобы у тебя был свой кусочек моря.

Я благодарно прикоснулся к его руке, не в силах выразить свои чувства словами.

Вскоре я достал из сумки сверток с завтраком и развернул ткань, увидев тонкие ломтики хлеба с полупрозрачной коричневатой прослойкой между ними, которая, как оказалось, имела очень приятный сладкий вкус и прекрасно утоляла голод. Первым делом я протянул два сложенных ломтика хозяину, и он, посомневавшись, все же взял их у меня. В сумке также была большая фляжка с чистой свежей водой, и два легких деревянных стакана.

С неожиданным аппетитом Маура съел всю свою порцию, и в моем сердце всколыхнулась радость.

- Возьмите, пожалуйста, - тут же протянул я ему и свою часть завтрака.

- Нет уж, я сыт, - улыбнулся он, решительно отводя мою руку. – Ешь давай.

После полудня воздух потяжелел; низко над головой набрякли серые тучи, хотя было по-прежнему душно и жарко.

Грозы я боялся с того самого дня, когда прямо передо мной, совсем рядом, ударила молния. Но тогда она ударила в дерево, потому что там было дерево. Куда она ударит сейчас, на пустынном побережье, где находились только мы?

- Только мы и скалы... - тихо сказал Маура. Прочел ли он мои мысли, или просто говорил сам с собой? – И открытое небо. Я никогда еще не видел грозу над морем.

- Я... я боюсь, хозяин. Вдруг волна накатит?

- Не достанет. Смотри, как далеко до кромки.

- Но господин Эль-Ронт сказал, чтобы мы до грозы возвращались... – попытался я еще раз.

- Ничего страшного, если под дождиком искупаемся, - заверил меня он.

На нас упали первые теплые капли, и Маура рассмеялся.

- И ведь никогда не ошибается...

Он подставил лицо каплям и закрыл глаза, и скоро по его щекам потекли прозрачные ручейки.

А я вдыхал полной грудью аромат дождя, глядя, как рыхлый песок быстро покрывается бурыми крапинками от упавших дождинок, создающих на его полотне странный и неповторимый узор.

Дойдя до невысокого холма, Маура, не останавливаясь, стал подниматься по крутому откосу.

- Подождите! Вы устанете! – испугался я, бросаясь за ним.

- Думаю, это полегче, чем в Румине, - в его глазах на миг сверкнули прежние веселые огоньки. – Помнишь, как мы тогда карабкались?

Теперь пережитое казалось чем-то далеким и странным, будто случившимся не с нами.

Добравшись до вершины, мы словно оказались вдвоем отделены от всего мира, стоя на крошечном выступе посреди океана. У меня вдруг перехватило дыхание; я почувствовал, что парю над бездной, высоко в облаках. Но при этом не возникло страха – только бесконечное блаженство, ласково обволакивающее душу и возносящее ее к небесам. К чему-то огромному, сияющему и светлому, от чего сердце сжалось в сладком томительном предвкушении. Я очнулся от того, что по щекам текли крупные горячие слезы.

- Я тоже плакал, когда Эль-Ронт впервые привел меня сюда, - тихо сказал хозяин, понимающе улыбаясь. – Это место, где острее всего чувствуешь единение с Великой силой.

- Что это такое?! – благоговейно спросил я, вытирая слезы. – Или кто?...

- Не знаю, - честно ответил он. – Эль-Ронт сказал, что это Создатель Всего, Что Есть. Но постичь Его можно только так, всем существом, а объяснить словами невозможно.

Он приобнял мои плечи, чуть опираясь на них, и мы молча стояли, встречая закат. Заходящее солнце окрасило кожу хозяина в теплый медный оттенок, зажгло блики в коротких волосах, и он вновь казался таким, как прежде – простым, сильным, и до боли прекрасным.

Когда мы спустились, Маура уже устало держался за мое плечо, и с каждым шагом обратно по тропинке я чувствовал, что идти ему все труднее. Остановившись, я сделал попытку понести его, но он решительно отодвинулся.

- Не надо, Бан. Я дойду. Просто дай на тебя опереться.

Я крепко поддерживал его за поясницу, и он, тяжело дыша, с моей помощью кое-как дошел до белого здания.

У входа нас уже поджидал Эль-Ронт. Увидев, в каком состоянии Маура вернулся, он все же не стал его ругать, а вместо этого сразу усадил в кресло, дал попить и снял с него сандалии.

- Вижу, ты решил показать Бану весь остров сразу, - сказал он с легкой улыбкой, хотя взгляд его не покидала озабоченность.