Все поплыло перед глазами, я проваливалась в небытие.

Я с трудом подняла веки. Чья-то теплая рука погладила мой лоб. Заботливо и тепло. Мама. Я попыталась сфокусировать взгляд.

— Анжела? — С придыханием прошептал родной голос. — Она очнулась. — Уже громче и в сторону произнесла мама.

— Слава Богу. — Выдохнул отец и скрипнуло сиденье кресла. Мне наконец-то удалось увидеть их лица. Я попыталась спросить что происходит, но только невнятно прохрипела.

— Милая, тише. Тебе сейчас сложно говорить. Сейчас я дам тебе воды. — Торопливо поднимаясь произнесла мама. После того, как вода опустилась в мой пустой желудок, мне удалось произнести.\

— Что? Где? — Я не могла произнести полный вопрос, но надеялась, что они меня поймут.

— Что произошло? — Переспросила мама, я моргнула в знак согласия. Во всем теле была слабость. — Ты не помнишь? — Она всплеснула руками. — Нет, оно и понятно. Такое несчастье.

— Дочка, тебя сбила машина, когда ты возвращалась в отель после бара. Ты помнишь, как с друзьями поехала в другой город на выходные? — Я снова моргнула, подтверждая. Казалось, что это было тысячу лет назад. Но это ведь действительно было тысячу лет назад? А было ли все это? Или мне все это померещилось после сотрясения мозга?

— Как? — Снова попыталась я.

— Как ты здесь оказалась? — Папа поправил мое покрывало. — Тебя перевезли в Лондон, в больницу недалеко от посольства. Это я настоял. Ты не приходила в себя три дня. Нам сообщили в тот же день, как ты поступила в больницу. Мы прилетели ближайшим рейсом.

— Что со мной? — Я посмотрела на гипс на руке и ногу, явно забинтованную до бедра.

— Все не так страшно, милая, как кажется. — Попытался успокоить меня папа.

— О, не говори ерунды. — Перебила его мама. — У тебя сломана правая рука, разодран весь правый бок, но там только глубокие порезы, швы быстро заживут. А вот сотрясение мозга заставило нас поволноваться. — Она по деловому собрано перечислила все мои раны. — Думаю, что тебе понадобиться реабилитация как минимум полгода, а то и год. — Я в шоке смотрела на ее деловое и собранное лицо. Ничего себе мирно вернулась домой? Мерлин, скотина. Так меня уделал, что я просто в ярости на него. Он должен был вернуть меня в тот самый момент, как я пропала.

Но ведь я пропала по дороге из бара в отель. Может он и вернул меня именно в тот момент, но именно тогда на меня и несся этот горе водитель. Я скривилась.

— Детка, ты хочешь пройти реабилитацию здесь, в Англии, или вернуться в Россию? — Спросил папа напряженно. Я перевела на него хмурый взгляд. Больше всего на свете мне сейчас хотелось вернуться к Гавейну. Но я понимала, что это невозможно. Если бы меня можно было оставить там, то волшебник предложил бы мне выбор? По крайней мере, я не считала его жестоким. Уверена, что он понимал, что я захочу остаться? Он же понимал? И не спрашивал ни меня, ни Гавейна. Который, я в этом уверена, предпочел бы остаться со мной. Пошел бы он за мной, если бы у него была возможность? Но что рыцарю делать в нашем времени? Я могла остаться там и приспособиться, даже возможно не жалея ни о чем. Но смог бы Гавейн бросить все и остаться здесь со мной? Думаю, что нет. Он слишком ответственный. У него там долг. Раз он не может пойти со мной, а я не могу остаться, значит что толку спрашивать наше мнение? На глаза выступили слезы от несправедливости.

— Милая, я понимаю, что ты не хочешь уезжать. У тебя здесь парень. Ты можешь остаться. — Неверно истолковав мои слезы, произнесла мама, поглаживая мою здоровую руку. Я покачала головой.

— Мы расстались до аварии. — Произнесла я полушепотом.

— Тогда понятно почему его ни разу не было в больнице. А я уж думал, что это черствое ничтожество не достойно моей дочери. — Проворчал отец. Присаживаясь на край больничной койки.

— Ты прав. — Улыбнулась я, вытирая слезы. — Мне лучше вернуться в Россию, так как на работе меня никто полгода, а тем более год дожидаться не будет.

— Не переживай. Найдется другая работа. Может дома? — С надеждой спросила мама. Она никогда не хотела меня отпускать. И эта авария только укрепила ее стремление увезти меня домой.

— Может. — Со вздохом произнесла я. Сейчас мне не хотелось думать о том, что я буду делать дальше. Хотелось немного пожалеть себя. Оплакать свою несостоявшуюся любовь. Да и просто по ныть над болью, что была как физической, так и душевной. Теперь я точно знала, что такое разбитое сердце. Что это не просто метафора. Сердце действительно болело, словно его разорвало на маленькие осколки и каждое из них впилось в подреберье. Было трудно дышать и хотелось выть. Но родным я не хотела рассказывать о том, что со мной произошло.

Да наверняка я никому никогда не признаюсь о том, что увидела. Просто хотелось спрятать эти драгоценные воспоминания далеко и доставать промозглым осенним вечером с любовью перебирая каждое. Каждый день наполненный и проведенный с моим рыцарем.

Стоило закрыть глаза и я до мельчайших подробностей могла вспомнить каждую черточку его лица, каждую морщинку, выражение глаз, когда он смеялся или любовался мной. Жаль что у меня нет фотографии, хотя бы маленького снимка, на котором он изображен. Ведь память со временем станет стираться и останется приукрашенный фантазией образ, который уже с такой точностью не будет передавать его черты. Жаль я не художник, сейчас, пока память еще свежа, я бы с большим удовольствием нарисовала его портрет. Таким, каким видела его в последнюю нашу ночь. Было нестерпимо больно.

Поэтому я притворилась спящей и вскоре действительно задремала. Эта глава моей жизни подошла к финалу. Меня ждет новая глава и возвращение домой.

Сколько горечи в этом слове.

Я шла по набережной родного города. Сегодня была прекрасная погода. Мне наконец-то сняли гипс. Я так этого ждала. Жаль было, конечно, выбрасывать автографы всех моих друзей. Но я вдоволь их нафотографировала, так что с легким сердцем рассталась с ненавистной штукой. Я рассматривала свою бледную руку, особенно по сравнению со второй — загорелой. Мы с родителями недавно вернулись из отпуска на море, поэтому контраст был просто очевидный. Я так задумалась, что не заметила мужчину, с которым столкнулась, я бы отлетела и упала, если бы сильные руки не схватили меня за плечи.

— Осторожнее. — Недовольно произнес приятный баритон. Я замерла, не смея верить своему слуху. Да быть того не может.

— Прости, — Едва слышно пролепетала я, поднимая глаза и всматриваясь в родное лицо. — Этого не может быть. Просто потому, что быть не может. — Мое сердце готово было разорваться на месте. Ноги подкосились.

— Девушка, с Вами все в порядке? Девушка? — Он не отпускал меня, так как я практически рухнула к ногам мужчины. Это был ОН, и не он одновременно. — Давайте я вас доведу до скамейки? Вам плохо? Скажите что-то.

— Голова кружится. — Пролепетала я, пытаясь объяснить свое поведение. Теплые карие глаза смотрели на меня с тревогой. Другая прическа, южный загар, современная одежда. Но я могла поклясться, что это мой Гавейн. — У Вас нет родственников в Англии? — С непонятной тоской спросила я.

— Нет. — Отмахнулся он. — Может Вам воды принести? Я сейчас. — Мужчина отошел к ларьку, который был неподалеку. Я провожала его взглядом и не могла отвести глаз, словно стоит мне моргнуть и он исчезнет. Мое видение. Или галлюцинация? Может мне все только мерещиться из-зи тоски? Не прошло и дня, чтобы я не вспоминала Гавейна. Ни ночи, чтобы мне не снились эти глаза. Мужчина вернулся.

— Держите. — Он хмуро осматривал меня, его взгляд перешел на руки и он прищурился. — Вы девушка с гипсом? — Вдруг хмыкнул он. — Я Вас помню, вы были на рентгене месяц назад. Значит сегодня сняли гипс. — Утвердительно произнес он. Мои брови взлетели вверх. — Я Александр, Алекс, я практикант в больнице. Я делал вам рентген.

— Тебе. — Поправила я.

— Тебе, — С улыбкой повторил он. — Ты все время суетилась, помню, подруга с тобой громкая была. Я улыбнулась.