Возвращение в реальность прошло резко и неожиданно. Вот только я пыталась вырваться из цепких лап тумана — и вот его нет, будто и не было вовсе. Лишь в памяти — безумный танец огня.

Между тем, феллиты начали свой последний на сегодня танец. Гремели барабаны, тонко переливался голос флейты, взметались вверх руки и легкие ткани…

— Что это было? — спросила я Арика.

— Я ж тебе только что рассказал!

— Прости, увлеклась танцем…

— Это обрядовый танец. Что-то типа вызова богов или молитвы, — скрывая раздражение, повторил Арик. — Раньше он был тайной и его не исполняли прилюдно. Наши феллиты, можно сказать, первыми показали его народу. Может осознали, наконец, что тайны их более бесполезны.

— А он как-нибудь влияет на сознание людей? Ведь если так, то это, должно быть, запрещено?

— Нет, что ты! Обрядовые танцы предназначены для богов. А люди лишь могут наслаждаться им со стороны. Хотя… да, завораживает.

— А сами они расскажут о нем? Как я могу с ними поговорить?

— Хе! Они не любят общаться с посторонними. Но вечером можно попробовать. Хотя, не обещаю, что что-нибудь из этого выйдет. Уж слишком замкнуты.

Этим же вечером, когда площадь опустела, и день уступил место чернильной ночи, Арик повел меня к фургонам феллитов.

— Дальше я сама, — остановила я Арика, когда мы подошли к повозкам огненных жрецов.

— Ну, как знаешь, — озадаченно пробормотал он мне в след.

А я уже шла дальше. Между заканчивающих последние приготовления к ночи феллитов, гасящих огни жриц, к девушке, которая сидела на краю повозки, перебирая струны незнакомого инструмента. Когда я подошла, та равнодушно смерила меня взглядом, не удосужившись даже спросить, что мне надо. Но я и не ждала ее слов.

— Ваш танец… Что это было?

— Ты о чем? — все так же равнодушно спросила жрица, вновь склоняясь над своим инструментом.

— Арик сказал, что он не влияет на разум людей. Но я… Это будто гипноз..

— Что ты видела? — Феллитка отложила свой инструмент и спрыгнула с края повозки. В ее золотистых глазах, что горели прямо напротив моего лица, плясал огонек интереса и еще что-то.

— Сначала белый туман, — я несколько растерялась от такого интереса, уже боясь, что увидела что-то, чего не должна была видеть. И десять раз пожалела о своем желании спросить о танце феллитов. Но продолжила: — А потом… Будто я стала огнем. И танцевала среди вас, слыша слова песни, которая не была песней. А чем-то большим…

— Дитя богов, — прошептала феллитка.

— А?

— Мы нашли тебя! После стольких лет!

Она опустилась передо мной на одно колено. Я оглянулась, ища какой-нибудь неожиданной поддержки. Но увидела лишь еще два десятка склоненных голов. Присев перед девушкой на корточки, чтобы не выделяться из толпы — это её очень смущало — я шепотом спросила:

— Что это всё значит?

Жрица подняла на меня глаза:

— Ты — Дитя богов. Дарованная Тэолу ушедшими богами, чтобы помогать и наставлять на путь истинный в темные времена и времена смуты. Тридцать шесть лет назад был знак, что вновь рождено дитя богов. Но потом оно пропало. И теперь, после стольких лет, мы нашли тебя!

— Нееее… Вы что? Меня уже наградили парой титулов, — я нервно засмеялась. — Еще одного я не потяну. Тем более такого. Вы ошиблись. И родилась я позже….

— Это не может быть ошибкой. Зов могут слышать лишь боги. И их дитя.

Жрица поднялась с колен, и я встала вместе с ней. Следом поднялись и остальные феллиты.

— Но я не хочу спасать мир! Или что там от меня надо?

— От своего предназначения не уйти.

— Ладно, — я улыбнулась, и попятилась, чтобы уйти от этих сумасшедших и вернуться к Арику. — Я очень рада. Мое предназначение… Это просто отпад! Завтра обязательно выясню, что от меня требуется…

Жрица смотрела на меня и улыбалась. А потом сказала:

— Мы служили твоим прародителям и тебе, во всех твоих воплощениях. И послужим вновь. Тебе многое не понятно, страшно. Однажды ты примешь то, что принадлежит тебе. Главное, чтобы это не произошло слишком поздно…

Я развернулась и побежала прочь, жалея, что пришла сюда.

И все-таки она была странной, эта девушка, думал Арик, рассказывая очередную известную даже малому дитя историю их необычной гостье. Она не знала абсолютно ничего. Ну разве что пару мелочей, которые она могла узнать в своем предыдущем путешествии. У Арика даже мелькнула было мысль, что она пришелица из другого мира или из-за Последнего моря, за из которого еще не возвращался один корабль. Мало ли, откуда мог притащить её маг-перевозчик, с которым, по рассказам девушки, она путешествовала до встречи с караваном. Арик видел несколько раз иномирцев. Они даже ощущались, как что-то чужое. А эта девушка была «своей». Да еще и направлялась в Сенвилд — в город, к которому Арик был привязан тонкой незримой нитью. И ему даже иногда казалось, что возможно один из концов этой нити в руках девушки. И тогда ему становилось не по себе — что ни говори, он уже привык к своей относительно спокойной жизни. Не привлечет ли эта особа беду?

Да и о прошлом своем девушка предпочитала молчать. На вопросы отвечала неоднозначно и быстро меняла тему разговора, если кто-то настаивал на рассказе о ее прошлом. Иногда казалось, что она вот-вот скажет что-то, что откроет тайну о ее жизни и том ощущении смерти, которое Арик почувствовал при их первой встречи. Но девушка быстро осекалась, вновь бормотала что-то незначительное и переходила к другим более нейтральным темам.

И Арик с охотой рассказывал ей о караване известные всем вещи, подробно отвечал на вопросы, ища хоть какую-то зацепку. Он попытался познакомить ее с магами. Их маг Седрик всегда «прощупывает» приходящих в караван волшебников, чтобы сразу отсеять «опасных» попутчиков. Может он что-то почувствует. Однако девушка отказалась, ссылаясь на нежелание обсуждать методы волшбы и участвовать в непременно вспыхнувшем бы по этому поводу споре. Отговорка так себе, но в этот момент Арик уловил в глазах девушки ужас. И тогда в нем укрепилось убеждение, что надо обязательно посоветоваться с Седриком.

Того сильно упрашивать не пришлось, и при первой же возможности он вместе в Ариком наведался в повозку Грима. Настя при их появлении несколько напряглась, но Седрик обратился к Адели по какому-то обыкновенному для каравана делу, по которому, по сути, мог бы и не обращаться. И попутно проверил их спутницу. Но ничего не обнаружил. Даже стандартных защитных щитов, которые обычно ставят маги. И когда он попробовал копнуть глубже, чтобы найти еще что-то, девушка никак не отреагировала, словно и не заметила его действий. И даже тогда был обнаружен лишь небольшой маячок, который обычно ставят спутникам маги в опасных путешествиях, чтобы не потеряться.

Не укрылась от Седрика и аура смерти, что витала вокруг девушки. Все, что он смог предположить Седрик, сопоставив все факты, что когда-то девушка побывала в руках некроманта, который мог ставить над ней запрещенные опыты, а если так, то они просто обязаны ее защитить. Хотя и нападать этот маг вряд ли станет — уж лучше потерять свою жертву, чем быть уличенным в экспериментах над людьми, а тем более — магами. Ведь таких сильных магов, как эта девица, не так много. И если ее хорошо обучить… Но учиться или нет, дело её. А сейчас можно спокойно продолжать путь. Расспрашивать девушку о прошлом маг не рекомендовал — мало ли, что с ней было. Все равно откажется рассказывать.

И Арик эту версию принял. Временно. Потому что все равно чувствовал что-то не то. Да и сама Настя иногда говорила о своей прошлой жизни. Мельком, размыто, но все равно складывалось ощущение, что жила она не замкнуто. Не может же быть такого, что где-то на Тэоле есть целое поселение, неизвестное и принадлежащее какому-нибудь коварному некроманту? Хотя, кто его знает, ведь и про них исситов не думали никогда, что им перестанет отвечать природа. А вот дриады уже не отвечают.