— Зачем ты здесь?

У нее такие мягкие розовые губы. Не могу отвести от них взгляд. Она не накрасила их, но так даже лучше.

— Потому что ты здесь.

Крепко зажмурившись на секунду, она снова распахивает глаза и качает головой.

— Я всегда была тут, Лиам. Все пять лет. Я всегда была здесь.

— Роуз, ты злишься?

— Нет, Лиам, мне больно. Это другое.

— Скажи мне, в чем разница. Поясни, чтобы я понял.

— Как ты можешь не знать этих ощущений? Ты совсем их не понимаешь? — спрашивает она, слегка покачиваясь.

— До тебя я ничего не чувствовал. Чувств не было.

Роуз поворачивается всем телом и прижимается ко мне. И я надеюсь, что именно она решила поцеловать меня в этот момент, а не алкоголь в ее крови. Потому что, попробовав ее, я не могу от нее отказаться. Это невозможно.

Крепче сжимая Роуз в объятиях, я скольжу ладонями по ее бедрам к попке. Она кусает меня за губу и погружает язык в мой рот, такая быстрая и яростная. Это так возбуждающе... Значит, так целуются, когда злятся? Или это поцелуй «я тебя сейчас трахну»? Я теряюсь, потому что она никогда не целовала меня так. Наконец, Роуз прерывает поцелуй и прижимается еще теснее.

— Я пила коктейль «Мокрая киска». Он сработал. Я мокрая.

Ну все, с меня хватит. Мне было трудно просто смотреть, трудно просто целовать ее, но теперь я ощущаю, что просто взорвусь, если не смогу прикоснуться к ней. Она хватает меня за руку и идет вперед, а я следую за ней, наблюдая, как в такт шагам покачивается ее попка. Мы выходим через переднюю дверь, и она тянет меня в сторону. Туда, где в темноте припаркована одна единственная машина.

Прислонившись к стене, Роуз проводит ладонями по моей груди. Затем, схватившись за воротник рубашки, притягивает к себе и трется о меня. Захватывает мои губы яростным поцелуем — это сексуально и грубо, и совершенно на нее не похоже.

— Пойдем. — Я отстраняюсь от ее губ.

Она отрицательно качает головой и задирает свое платье, показывая стринги. А потом быстро стягивает их, позволяя нижнему белью упасть на землю. Потянувшись к моим брюкам, Роуз расстегивает ремень, а затем и ширинку.

— Нет, трахни меня прямо здесь, — говорит она сбивчиво.

Но я не хочу трахать ее здесь, у стены клуба. Хочу ее там, где она не сможет сбежать, откуда никуда не денется сразу после секса.

Но я просто не в силах отказать.

Она обхватывает меня ногами, направляет под нужным углом член и опускается на него. Все внятные мысли покидают мою голову — я поглощен сексом, весь во власти Роуз. Ее глаза закрыты, я подтягиваю ее выше, и она крепче обнимает меня ногами, а затем начинает двигаться вверх и вниз и продолжает держать глаза закрытыми. Схватив Роуз за бедра, сжимаю их и жестче насаживаю на себя, стараясь оказаться как можно глубже. Она не смотрит на меня, пока скользит вверх и вниз, просто вцепляется в мои плечи, потом наклоняется и кусает меня за шею, не давая дотянуться до ее губ. Тогда я впиваюсь в ее шею и ставлю засос, как символ принадлежности мне, словно хочу заклеймить ее. И, наверное, так и есть. Мне хочется сказать ей и всему миру, всем, кто может увидеть, что она — моя.

Кончив, Роуз кладет голову на мое плечо, лишь на пару секунд, а после отталкивает меня обеими руками. Я опускаю ее на землю, и она, не глядя на меня, одергивает платье.

— Мне нужно идти, — говорит Роуз.

— Роуз… — Я хватаю ее за руку.

Я еще не сказал того, что хотел. Что в моих мыслях только она.

— Лиам, это ничего не изменило. Ты все еще тот, кто не смог поставить семью на первое место. Это... — она показывает рукой между нами, — ничего не изменило.

Она вырывается из моей хватки, бросает на меня взгляд и уходит.

Больше ничего не говорит, не хочет меня.

Я не уверен, что мне стоит делать, как поступить. Не знаю, как доказать ей после всего случившегося, что мне важна и нужна только она и наша семья.

— Я трахнул ее, — говорю в трубку и точно знаю, что он скажет еще до того, как слова будут произнесены.

— Ты тупой ублюдок! — сыплет он ругательствами. — Я сказал тебе завоевать ее доверие, а не заниматься с ней сексом!

— И как я, черт побери, должен завоевать ее доверие? Какого хрена я должен сделать?

— Как, блядь, она вообще могла в тебя влюбиться? Ты... серьезно... ты чертов недоумок, — ругается на меня Джейк.

— Я все еще работаю над этим.

— Ну, блядь, хреново работаешь.

— Иногда я думаю, лучше бы никогда не встречал ее, — признаюсь я честно.

Он сначала молчит, а затем спрашивает:

— Почему?

— Проще не чувствовать ничего.

— Они обманывали тебя. Сделали таким, как было им нужно, чтобы было легче тобой управлять, и это сработало. И если уж они смогли превратить тебя в это, то ты сможешь сделать из себя человека, которого хочет она.

— Не думаю, что смогу.

— Она не хочет цветочков и радуги, Блэк, тебе бы стоило это знать. На таких условиях ты ей не нужен. Ей нужна страсть и тьма. Так что давай, соблазни ее.

— Послушать тебя, так ты великий гуру любви, — дразню его я.

Если бы он был рядом, то определенно попробовал бы врезать мне.

— Я о любви ничего не знаю, Блэк. Зато я знаю тебя. И Роуз.

— Ты найдешь ее. Свою Роуз.

— Да, наверное. — Его голос затихает.

— Ты где?

— Неподалеку.

— Не скажешь?

— Неа. И не думай, что я тебе изменяю или что-то такое. Или ищу нового брата, чтобы тот меня о-о-обожал! — дразнится он.

— Пошел ты.

— Да, да... — На минуту он замолкает. — Начни с детей. Узнай их получше.

— Черт.

— Они хорошие, Блэк, ты это поймешь.

— Возвращайся быстрее, хорошо?

— Ага, — отвечает он и вешает трубку.

Значит, пора завоевать доверие детворы. Только как это, черт возьми, сделать?

Изабель открывает дверь. Она выглядит и разговаривает в точности, как Роуз. Так же искренне улыбается при виде меня, затем шире открывает дверь и отходит в сторону, пропуская в дом. Она делала так же, когда была маленькой. Помню ее хорошо, особенно как прямолинейна она была и как распознавала ложь, особенно в голосе.

— Лиам, — говорит она, отступая назад.

— Лиам? — слышу я голос Роуз, а потом и вижу ее. Она краснеет при виде меня, а потом притягивает к себе Изабель. — Я не знала, что ты придешь.

— Собственно, я пришел увидеться с Лиамом.

Глаза Роуз удивленно распахиваются, и она крепче обнимает Изабель, заставив ту отстраниться.

— Правда? — спрашивает она.

Я киваю, и она машет рукой, приглашая меня в дом, а потом запирает дверь.

— Он в своей комнате. Хочешь, я провожу тебя? Или ты хочешь просто поздороваться?

— Я сам к нему пойду.

Это глупо. Не знаю, почему я выбрал именно этот вариант. Проще и безопаснее было бы, если бы Роуз была с нами. Она показывает дорогу в его комнату. Я иду, вдыхая цветочный аромат, который присущ только ей.

— Нужно поговорить о том, что произошло вчера, — говорю я.

Она кивает, а я продолжаю идти к его комнате. Открываю дверь и вижу своего сына на полу. Его комната заполнена игрушечными машинками — от огромных грузовиков до спортивных мини-моделей, а он сидит, уткнувшись в свой планшет. Серьезно, что не так с этими тупыми взрослыми, которые показывают детям игры на планшете?

Лиам-младший поднимает голову, смотрит на меня и тянется к своим игрушкам.

— Поиграешь со мной?

Я смотрю на него, наверняка, странным взглядом, но он не замечает этого, хватает машинки и начинает играть, сталкивая их друг с другом.

— Мистер, ты собираешься садиться?

Его отношение к ситуации понятно: играй со мной или вали отсюда, поэтому я сажусь на пол перед ним, пока он продолжает сталкивать машинки между собой.

— Лиам, ты знаешь, кто я? — спрашиваю я. Он смотрит на меня и кивает. — Кто я, Лиам?

Он не отводит взгляд, но пальцем показывает в сторону своей постели. Там висит мой портрет в рамке. После тихого стука дверь открывается, и я вижу Роуз. Она осматривает комнату в поисках меня и Лиама и, заметив нас, улыбается.