— А мы можем... прямо здесь? — спрашивает она, оглядываясь.

— Можем и сделаем.

Роуз берет меня за руку, переплетая наши пальцы, откидывается назад и смотрит на меня. Свободной рукой касается моего лица, обводит черты сквозь бороду, пока не касается губ.

— Я хочу запечатлеть себя в тебе, — говорит она, опуская свободную руку к краю моей рубашки, — чтобы ты запомнил.

Холодной ладонью она касается моей кожи и скользит вверх, освобождая мои руки и стаскивая рубашку. Дальше я снимаю ее сам, одновременно с этим выбрасывая из головы все мысли. Роуз отклоняется назад и смотрит на меня. Но не в глаза.

— Запечатлеть? — спрашиваю я.

Роуз утвердительно кивает.

— Полностью.

Больше я не даю ей говорить, ни слова. В этом попросту нет необходимости. Разговоры только разрушают все, приносят боль, которую я не хочу причинять ей, но неизбежно причиню, когда мы однажды пойдем разными путями.

Она скользит ладонями вверх и вниз по моей спине, а я прижимаюсь губами к ее ключице. Потом целую в губы. Поцелуи повсюду, руки везде. Начав, мы не можем остановиться. Это невозможно. Мне нужна она вся без остатка, а я нужен ей.

Роуз через голову стягивает с себя рубашку и отбрасывает ее куда-то за меня. Прижимается губами к моей коже, дает моему телу все, что оно пожелает. Она нетерпелива, ее тело дрожит и трется о мое во всех нужных местах. Роуз расстегивает мой ремень, вытаскивает его и хочет уже отбросить, но я забираю и кладу его рядом с ней. Ее глаза широко распахиваются, а на лице появляется мягкая улыбка. Отстранившись от меня, она встает прямо там, в кузове грузовика, нагая по пояс, одетая лишь в шорты. Я протягиваю руки и прижимаю ее к себе. Не хочу никакого расстояния между нами, хочу быть как можно ближе. Собираюсь подняться к ней, но она останавливает меня, покачивая указательным пальцем.

— Будь хорошим мальчиком.

Схватившись за пояс шорт, она приспускает их. И пусть они не такие короткие, но достаточно облегают, чтобы показывать ее чертовски сексуальные изгибы.

— Роуз, — говорю я нетерпеливо.

С каждым вздохом ее груди поднимаются, и она не прячет их от меня. Знает, что я считаю их красивыми, всегда считал. В том, что они изменили форму, есть и моя вина. И если я не приму ее такой, естественной, это обязательно оставит в ее душе шрамы. Так что я ценю ее и все, что является ее частью.

Роуз сбрасывает шорты, оставшись в розовых стрингах, и я не выдерживаю. Поднимаюсь к ней за долю секунды, хватаю ее и опускаю вниз, спиной прижав к заднему окну. Голова ее откинута назад, длинные волосы каскадом рассыпаны по крыше грузовика, а ноги обернуты вокруг моей талии. Я молниеносно снимаю штаны. Пара мгновений уходит, чтобы стащить с нее стринги, а потом — она вся моя. Я смотрю на Роуз сверху вниз — руки раскинуты в стороны, рот приоткрыт от удовольствия — она похожа на ангела в дьявольском экстазе.

С каждой фрикцией ее попка ударяется об оконное стекло. Пальцами я потираю ее клитор, другой рукой обхватываю грудь и ласкаю сосок. Роуз сцепляет руки над головой, она на грани удовольствия, и я тоже. Но я не хочу пока ее оргазма, мне мало. Она нужна мне всю ночь, неважно какой ценой и сколько сил мне понадобится.

Роуз дважды кричит мое имя — ее глаза закрыты, когда она кончает, голова запрокинута. Я кладу голову ей на грудь и только теперь замечаю, что все вокруг залито лунным сиянием. Я даже не заметил, когда стало темно.

Немного отодвинувшись, я тяну Роуз чуть ниже к себе. Ее бедра остаются широко раскрытыми, и я ощущаю, как снова твердею, несмотря на то, что только что занимался сексом. Как такое возможно?

Подхватываю Роуз под попку, и она слегка приподнимается, чтобы обхватить руками мою шею, будто я последнее, за что стоит держаться. Забив на весь остальной мир, я кладу ее на постель, которую соорудил ранее. Обнаженная и прекрасная, она лежит там и смотрит в небо, но не бросает ни одного взгляда на меня.

По ее щекам бегут слезы. Она не хочет, чтобы я заметил их, но это невозможно скрыть.

Роуз

Как можно любить кого-то так сильно и отпустить его? Разве это не разрушает изнутри? Не ведет к самоуничтожению? Я пытаюсь как-то это осмыслить, но ничего не приходит на ум.

Мое тело устало и болит. После того, как мы занимались сексом первый раз, Лиам привязал меня к грузовику с вытянутыми над головой руками. Я не могла ничего сделать. Вся власть была у него. И я позволила ему это, позволила взять все, что он желал от меня, и даже то, о чем он не осмеливался просить. Даже мое сердце.

Иногда мне хочется попросить вернуть все — я хочу свое сердце обратно. Не желаю ощущать, что сломана изнутри. Жажду быть собой, но не могу. Все мои чувства стремятся к нему.

Он украл мои мысли.

Похитил мое сердце.

Забрал мою душу.

Мы занимались сексом дважды, но в этом не было любви, только чистая потребность тел. Несмотря на это, когда Лиам скользил руками по всему моему телу, я знала, так он выражал свою любовь. Показывал то, что не способен рассказать или объяснить.

Когда встает солнце, я просыпаюсь в его объятиях от того, как щекотно он водит руками по моей спине. Потом перемещается на бок и поглаживает так нежно, вверх и вниз, а сам снова скользит в меня. Мы мало спали, мало говорили, но много кричали от удовольствия. Теперь наше время практически истекло и пора прощаться. Интересно, надолго ли? Я не знаю, но очень хочу узнать.

Кусаю его за губу, и в ответ он обхватывает ладонями мою попку, подталкивая к краю. Дальше, глубже, сильнее, мягче. Губами он касается каждой части моего тела, боготворит меня. Я жадно смотрю, как он делает это, иногда замечая, что дыхание его становится тяжелее, когда он вдыхает, желая ощутить мой запах.

Лиам поднимает меня, и я оказываюсь верхом на его коленях.

В его глазах я вижу и рай, и ад.

— И что мне делать без тебя? — спрашиваю я его.

Он кладет голову мне на плечо, не зная, что ответить.

— Жить, Роуз. Просто жить. Без проблем, которые появляются, когда любишь меня.

Сказав это, Лиам прижимается губами к моей коже, не поднимая головы.

— Что ты имеешь в виду?

Мы сидим неподвижно: я на его коленях, он во мне, лбом уткнувшись в мое плечо.

— Я разрушаю людей. И тебя я тоже разрушил.

Я отодвигаюсь, заставив его поднять голову.

— Ты разрушил меня?

Лиам кивает.

Я прикрываю груди ладонями, хотя он не говорил ничего и не смотрел на них так, будто они повреждены. Лиам смотрит на меня и, качая головой, тянет мои ладони на себя.

— Твое тело идеально. Я говорю о том, что разрушил тебя изнутри, Роуз. Заставил тебя поверить, что, если будешь любить меня, ты получишь все, о чем мечтала. Но ты заслуживаешь больше, намного больше.

— Ты ничего такого не делал. Нельзя заставить кого-то влюбиться, Лиам. Если тянет к кому-то, то это наша внутренняя природа, то, чего желает сердце. Я не разрушена любовью к тебе, нет. Я выжила благодаря этой любви.

Мы собираемся молча, в тишине. Мне нужно время, чтобы осознать его слова. Он думает, что, присутствуя в моей жизни, этим самым причиняет мне боль. Что все происходящее — это его вина. И теперь мне понятно, что это не только из-за работы. Все из-за жизни, которую он ведет. Ему страшно.

Лиам Блэк боится.

Ему страшно потерять меня навсегда.

Безопаснее держаться от меня подальше.

Но это не так работает.

Я дам ему столько времени, сколько потребуется, а потом верну назад. Так уже было, я выжила без него и смогу сделать это еще раз. Только теперь будет легче, ведь я знаю, что он жив.

Усевшись за руль, он надевает солнцезащитные очки, поэтому я не могу угадать, о чем он думает. Намного легче читать его мысли, если смотреть прямо в глаза, потому что на лице Лиама редко отражаются эмоции. Оно недвижимо, словно камень.