Особенно верится в это, когда дверь открывает сексуальная брюнетка. Он не принадлежит только мне, я знаю это.

Я смотрю, как он переводит взгляд с меня на нее и обратно, словно хочет убедиться в том, что я здесь. Только этот короткий взгляд. Он смотрит на нее не так, как на меня, я вижу это. Так же ясно, как вижу его.

— Ты должна уйти! — шипит она, будто это я явилась без приглашения.

А может так и есть?

Делаю шаг назад, не желая быть частью происходящего, хотя все еще хочу его видеть.

— Не уходи. — Его тон уверенный, как и всегда. Он не требует, не кричит.

Женщина моментально разворачивается, и ему приходится отвести от меня взгляд.

— Она не может остаться! Мы должны поговорить, тебе нужно вернуться домой.

Меня будто бьют под дых. Блэк не отвечает, ему и не нужно — вся его поза говорит о том, что он думает. Она тоже понимает ответ, и я ощущаю боль. Потому что она понимает его, знает его, настоящего его. Он больше не принадлежит только мне.

— Я тебя уже видела, — говорит она, теперь разворачиваясь ко мне.

Я опускаю голову, потому что не хочу, чтобы была видна боль в моих глазах. Но затем смотрю вверх, понимая, что она обращается ко мне. Склоняю голову к плечу, пытаясь понять, где мы могли встречаться, но ничего. Понятия не имею.

— Да ты, блядь, надо мной издеваешься. Ты все еще наркоманка?

Женщина подходит ближе. Она выше, чем я, симпатичнее. В ней все, чего нет у меня. Она носит такие короткие шорты, что они бы больше подошли моей десятилетней дочери — я же ношу платье до колен. Внезапно Блэк хватает ее за предплечье, и она перестает пялиться и переключает внимание на него.

— Что такое, малыш?

Я фыркаю, и они оба поворачиваются ко мне.

— Думаешь, это смешно, сука? Лучше подумай о том, что когда он тебя трахает, то мечтает обо мне!

— Хватит. Уходи, сейчас же. — Он подталкивает ее, держа за руку, и я отхожу в сторону.

Затем закрывает дверь перед ее лицом и запирает на ключ, оставляя нас обоих внутри.

— Ну-у-у… это было интересно, — говорю я.

Он пристально смотрит на меня, его зеленые глаза проникают прямо в душу, затем приглаживает свои темные волосы ладонью, зачесывая пряди назад.

— Какой сумасшедший день. Только сейчас приходила твоя подруга... — Кто, интересно? Уж точно не эта девка. — Одна беременная… но с совершенно сорванной крышей...

— Черт, прости. Я сказала ей куда иду. Она очень хотела знать. Но я и подумать не могла, что она приедет.

Он садится на кровать и смотрит на меня, все еще стоящую у двери.

— Сколько у тебя детей?

Я немного шокирована вопросом.

— Трое.

— А я знал, что у тебя трое детей? И все еще хотел быть с тобой?

— Это что сейчас должно значить?

Теперь я защищаюсь. Это грубо, знаю, но двое из этих детей — его.

— Я предохраняюсь. Блядь! Мне сложно общаться с людьми.

— Знаю. — Теперь он больше напоминает мужчину, которого я знала. — Этих детей ты любил, если тебе так важно.

Блэк кивает, но видно, что он не поверил мне. Просто согласился.

— Как твое имя?

— Мое имя?

— Да. Я все еще не знаю его. И поэтому зову тебя Рэд.

— А мне нравится, — признаюсь я. И вправду, нравится. Оно согласуется с его собственным — Блэк.

— Имя? — спрашивает он снова.

Смотрит на меня внимательно, так, как только он умеет. И я не могу не ответить:

— Роуз, — наконец, говорю я, глядя на него.

Его губы размыкаются, и он произносит:

— Идеально.

— Мы можем кое-куда съездить?

В ответ я получаю только кивок.

Блэк

Мы приезжаем к двухэтажному дому. Он самый обычный, но почему-то кажется особенным. Она вылезает из грузовика и останавливается, ожидая меня. Когда я подхожу, касается моего лица и снимает солнцезащитные очки.

— Мне нравятся твои глаза, они говорят больше, чем говоришь ты, — поясняет Рэд.

Я не останавливаю ее. Когда она идет к дому, слепо иду за ней. Рэд останавливается у подножия лестницы, рядом открытая дверь, а за ней свободная комната, на которой она задерживается взглядом чуть дольше, чем необходимо. Потом входит внутрь. Я смотрю, как она идет, на ее задницу, хотя знаю, что не должен этого делать. Она совершенна. Вся она на самом деле. Считаю, что дразнить мужчин такой внешностью — это преступление.

— Хватит пялиться на мой зад, — говорит она, даже не поворачиваясь.

Как будто знала. Я издаю легкий смешок, не отрицая очевидного факта. Ну, да, я действительно пялился.

Рэд открывает дверь, и внутри я вижу самую многоцветную комнату в своей жизни — стены покрыты надписями и граффити. Что тут за хрень такая? Это оформление или что? Она проходит дальше и отпирает другую дверь, за которой абсолютно черное пространство. Останавливается, не включая свет, и я встаю за ней. Эта комната совершенно не похожа на остальной дом. Все черное — стены, постельное белье, даже кровать. Ни следа другого оттенка.

— Чья это комната?

Рэд поворачивается ко мне, очки теперь у нее на голове.

— Твоя, — грустно улыбается она, и слеза скатывается по ее щеке.

Я вхожу. Трогаю вещи, надеясь вспомнить хоть что-то. Но ни проблеска.

— Я целую вечность набиралась храбрости, чтобы сюда вернуться. Даже в гостиной на полу спала. — Улыбка касается лишь уголков ее губ.

— Почему?

— У тебя были собственные демоны, знаешь ли.

— А у тебя?

— Были ли у меня демоны? — спрашивает она, прижимая ладонь к своей груди. Я киваю. — Целая куча. И, вообще-то, это ты спас меня от них.

— Правда?

Я не из тех, кто спасает, скорее уж полная противоположность. Уничтожаю, разрушаю и убиваю.

Она смотрит на меня своими голубыми глазами, делает шаг вперед, и наши пальцы почти соприкасаются. Ее рука дрожит, когда она поднимает ее и ладонью касается моей груди.

— Она может прикасаться к тебе всегда, когда захочет? — Теперь Рэд не смотрит на меня, хотя я этого очень хочу.

— Да. — Я знаю, о ком она говорит, даже если не произнесла имени. Саванна. Рэд опускает руку, но я ловлю ее ладонь своей и крепко держу. — Почему?

Когда мы говорили о прикосновениях в последний раз, она разрыдалась, и я не смог вытянуть ничего из нее.

— Ты долго не позволял мне прикасаться к тебе. Я думала, уже и не выйдет.

— Я не позволял тебе трогать меня?

Она краснеет.

— Ну, кое-где позволял, — со стеснением говорит она.

Блэк

Она хочет отвезти меня куда-то, и я не возражаю. Глупо отказываться, если это поможет вспомнить. Часть меня хочет найти место, остаться там в одиночестве, выполнить свою работу и убежать в темноту. Мне нравится, насколько мирным ощущается это место, пусть даже люди говорят, что это неправильно.

Я удивлен ее выбором машины — черный грузовик. Такой, наверное, купил бы себе я. Она не смотрит на меня, пока ведет машину, тень скрывает ее лицо. Ее ногти покрыты красным лаком, и она барабанит пальцами по рулю. Имя, которое я ей дал, и которым продолжаю называть, подходит ей даже больше, чем ее собственное.

— Где ты живешь? — притормаживая, спрашивает она.

Я осматриваюсь. Мы у железнодорожных путей, здесь тихо, никого, кроме нас, нет. Чувствую, что она смотрит на меня, несмотря на то, что ее глаза скрыты за стеклами солнцезащитных очков.

— В нескольких часах езды отсюда. В клубе.

— В клубе?

— Да. «Викториус Вайперс».

Она прикрывает ладонью рот.

— В байкерском клубе?

— Да.

Сначала начинает трястись ее рука, потом — она вся. Рэд пытается открыть дверь, но не может совладать с собственным телом, и я перегибаюсь через сидение, чтобы помочь, но она резко отстраняется. Смотрит на меня широко открытыми глазами — это заметно даже за темными стеклами очков. Наконец, я открываю дверь, и она выпрыгивает наружу, опускаясь на четвереньки и глубоко дыша.