Когда я поворачиваюсь к двери, Гровера и Лиама там уже нет. Они скрылись где-то в доме. Слышу, как подъезжают машины. Из одной выходит Джейк, из другой — Сакс и разъяренная, но очень взволнованная Роуз. Я вижу, как у нее трясутся руки. Она оглядывается, подпрыгивает и бежит ко мне. Смотрит на руку, в которой застрял нож, берется за рукоять и вытаскивает его из моей плоти.

— Где он, Лиам? — Ее голос наполнен паникой.

— Внутри.

Не стоило мне говорить ей этого. Она, не раздумывая, просто забегает внутрь, и все мы сразу же торопимся за ней. Джейк сразу за Роуз, а Сакс заходит мне за спину и выдергивает нож из плеча.

— Если ему навредят, я пырну тебя этим самым ножом, — говорит он и бросает его на пол перед тем, как войти.

Оказываясь на пороге, я слышу мотоцикл Гровера. Делаю шаг назад, наружу, и вижу, как он заводит байк. Он один. Из-под колес вылетает грязь и гравий — так поспешно эта крыса пытается смыться отсюда. Я слышу, как внутри плачет Роуз, и Лиама, который говорит, что с ним все хорошо. Джейк подходит ко мне и останавливается в нескольких шагах.

— Если бы я был тобой, то свалил бы, — говорит он, поглядывая назад.

Я не вижу, что там творится, только слышу.

— С ним все хорошо?

— С ним все нормально, но волноваться следует не об этом. Если она тебя не убьет, то это сделаю я.

— Он не твой сын.

У Джейка раздуваются ноздри, он подходит ближе.

— Я знаю. Но я был с ними все то время, когда ты черт знает чем занимался тут со своей шлюхой. Вы можете любить друг друга как хотите, но тебе очень многое надо доказать. И пока что ты делаешь это дерьмовым способом.

— Мне нужно его убить. Он должен умереть.

Джейк кивает.

— Я знаю, что ты должен это сделать, а вот она не понимает. Она хочет тебе счастья и думает, что быть с ней для тебя, это как вляпаться в какое-то дерьмо, которое, в принципе, тебе не нужно.

— Все не так просто.

— Черт, мне тяжело говорить такие очевидные вещи, но иногда только одной любви бывает недостаточно. А вот и она, я думаю.

И действительно. Выходит Роуз с маленьким Лиамом на руках. Она видит меня и улыбается, но эта улыбка ненастоящая. Я наблюдаю за тем, как она подходит ближе и передает сына Джейку. Взяв мальчика на руки, он кивает мне и направляется к машине, а Роуз становится напротив меня. Она одета только в шорты и майку, но такая красивая. Волосы каскадом спадают по ее спине, голубые глаза смотрят на меня, и во взгляде... я не могу понять... гнев, направленный на меня?

— Хватит, Лиам, просто хватит. — Она качает головой и плачет.

Эти слезы из-за меня?

— Роуз...

Прижав ладонь к моим губам, она заставляет меня замолчать.

— Я люблю тебя. Люблю так сильно, что могла бы ради тебя позволить переломать себе все кости или прыгнуть в огромную мясорубку. Но теперь я не одна. Дети сейчас на первом месте, и отныне всегда будет так.

Я хочу понять это, очень, но не могу. Это похоже на то, как ко мне относилась мать, но это было слишком давно, и я просто не могу связать все воедино, хотя вижу в действиях Роуз ее отражение. Я не думал, что материнская любовь может быть такой сильной, что она может определить наше будущее. Но это так.

— Я говорил тебе. Я сказал, что недостаточно хорош для тебя.

— Да пошел ты на хер со своими убеждениями! Открой свои гребаные глаза! Я знаю, что ты не понимаешь, что такое любовь, но, боже! Лиам, каково тебе без меня? Скажи мне?

— Как будто я тону, и совсем не осталось воздуха, — признаюсь я.

— Ну так можешь продолжать тонуть.

Больше она не говорит ничего и даже не смотрит на меня. Просто идет к машине, садится внутрь и притягивает к себе на колени нашего сына, покрывая его поцелуями.

Блэк

— Хочешь получить ее тело?

В его голосе столько злости, что ответ очевиден.

— Я тебя убью! — рычит он в трубку.

— Приезжай один, Гровер. На место, где все началось. У тебя есть десять минут.

Он знает, о каком месте я говорю.

Завершив звонок, я смотрю вниз. Я помню все: как держал ее в своих руках; что она мне говорила и как смотрела. Как любила меня. И я обеспокоен. Тем, что не смогу вернуть ее, не смогу вернуть все это. Я слишком сломлен и разбит, и разрушаю всё и всех вокруг себя. Уничтожаю всё и вся. Но я так не могу, не могу разрушить это. Нужно найти способ все исправить. Мне нужно научиться плавать и, наконец, перестать тонуть.

Он приезжает один, как я и сказал. Слезает с байка, держа в руке пистолет, и идет ко мне. Идет по краю, недалеко от меня, смотрит вниз, а затем снова на меня. И оглядывается... ищет ее.

— Где она, Блэк?

Я пожимаю плечами, и он наставляет на меня пушку.

— Ты сказал, что приведешь ее. Она тебя любила.

— Она любила тебя, Гровер.

Наблюдаю за тем, как Джейк заходит ему за спину так тихо, что услышать попросту невозможно. Он прижимает дуло к затылку Гровера, и тот застывает на месте. Единственное движение в его теле — расширяющиеся зрачки. А потом он пытается быстро развернуться, но Джейк очень шустрый, всегда был таким. Так что Гровер падает на землю, а Джейк ногой отбрасывает его пистолет в сторону. Потом наступает на руки бывшего президента, втаптывая кровоточащие ладони в грязь своими оббитыми железом ботинками.

Гровер смотрит на меня, и глаза его блестят. Он наверняка думает, что если его не убили сейчас, то оставят в живых и в дальнейшем, но он ошибается. Неважно насколько хорошо он обо мне думает. Внутри меня зло, которое только и мечтает о высвобождении. И я собираюсь сделать это. Медленно, наслаждаясь каждой секундой.

— Ты этого не сделаешь. Не сможешь. Я видел тебя там, с ними. Ты любишь их... очень сильно. И потому не сможешь.

У него кровоточат ладони, и когда он становится на колени, красные капли орошают землю вокруг. Гровер подмигивает мне, будто думает, что прав.

— Ты так подумал, верно? — едва заметно подмигиваю я в ответ.

Джейк подходит ко мне, оставляя Гровера на земле, и открывает то, что стоит позади меня. Президент делает быстрый судорожный вдох, а потом переводит взгляд на меня. Джейк хлопает меня по плечу.

— Помнишь, о чем мы говорили? — Я киваю, и Джейк отходит. — В другой жизни, брат, — говорит он на прощанье.

И в этот момент мне интересно, увижу ли я его еще когда-нибудь.

— Он любит ее, — выдыхает Гровер.

Эти слова злят меня, что абсолютно не в его интересах.

— Да что ты знаешь о любви? — Я направляю агрессию на него.

— Я узнаю любовь где угодно. И я знаю, что это такое, Блэк. Если ты любишь, то сделаешь все, чтобы ее удержать.

— Люблю. И сделаю.

— Вот почему я знаю, что ты не осуществишь то, что задумал со мной сделать. Тогда она тебя не простит, правильно?

Он испытывает меня, хочет поторговаться за свою жизнь. Но это не работает.

— Видишь ли, есть во мне кое-что, чего нет в обычных людях. Это нечто черное, Гровер. Как ты думаешь, почему у меня такая фамилия? Как думаешь, почему никто не использует мое имя? Это не просто фамилия, это символ черной тьмы во мне. Тьма окружает тьму, черный переплетается с черным.

Он пытается встать, а я подхожу и становлюсь перед ним. В его глазах мольба, он умоляет меня о прощении, но я не могу.

Он забрал мою жизнь.

Забрал Роуз.

Забрал моего сына.

Это нельзя простить, и я не могу, как бы ни пытался.

— Не надо, Блэк. Не клади меня туда, — умоляет от, цепляясь за мою штанину.

Я отталкиваю его ногой. Взрослый мужик, который творил такие жестокие вещи, стоит на коленях и умоляет сохранить ему жизнь.

Что за кусок дерьма.

Ударяю его по затылку рукояткой пистолета, и он вырубается, падая лицом вперед. Отхожу к месту, где стоит гроб, и открываю его. Он стальной, с тяжелой крышкой, идеальный по размеру. Подходит Сакс, смотрит на открывшуюся картину и качает головой.