Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Спокойно ночи, Богги.

— Спокойной ночи, Саймон.

На несколько минут наступила тишина. Потом Богги зашептал в пространство между ними:

— Эй, Саймон.

— Что?

— Ты в порядке.

И Саймон Рэк уснул, улыбаясь от удовольствия.

* * *

Спали хорошо, и их разбудили лучи солнца, ползущие по их телу. Как и все другие дни на Зайине, этот будет солнечным и жарким.

За ними, чтобы отвести к месту встречи, пришел старший мужчина Хуальпа с несколькими другими арти. На всех были только пояса с сумками и обувь. После холодной ночи от плащей отказались.

Их приняли вежливо, но отстраненно и предложили поесть. Им больше всего хотелось пить, и они попросили и напитков, и еду.

— Когда позавтракаете, я вернусь, и мы поговорим. Мы хотим знать, почему вы здесь. Почему ваша Федерация решила послать вас в такое время? Но ешьте и пейте. Поговорим потом.

— Если вообще поговорим, — пробормотал Богги, когда арти ушли.

Им принесли подносы с едой. Полоски какого-то сушеного мяса в соусе с овощами. Необыкновенно сладкие пудинги, тяжелые и замороженные где-то в глубине Ксоактла. Лучше всего были напитки. Светло-зеленые, с серебряными кусочками льда, в замечательных кубках из хрома и хрусталя.

За едой и питьем они окончательно договорились о том, что расскажут.

— Убийство обойдем. Расскажем о Кормане и тинкере, а остальное предоставил им. Хорошо?

Богарт кивнул.

— Хорошо. Слава богу, я чувствую себя гораздо лучше, чем вчера вечером. Этот наркотик, которым они нас угостили, ублюдок. Настоящий ублюдок.

Они допили и вышли наружу, мигая от желтого блеска. Их сирк спокойно сидел на горячей красной скале, его ярко раскрашенные стороны резко контрастировали с жесткостью гор.

По раскачивающейся лестнице они спустились к основанию утеса на природную арену. Когда-то, должно быть, сверху лилась вода, вырезав чашу — шириной в несколько сотен метров. Но это было столетия назад. Уже много лет вода не касалась здесь камней. Жара расширяла выемку, а ночной холод раскалывал ее края.

Цвета переходили от бледно-желтого до темно-оранжевого и коричневого. Выше по склонам блестели рудные выходы. Саймон и Богги остановились и посмотрели на пустыню, на слабый дым на далеком горизонте. Это Форт-Пейн. Хотя было еще рано, жара не давала ничего рассмотреть на удалении.

— Поторопитесь. Совет ждет вас.

Саймона толкнули в спину, чтобы напомнить ему, что они скорее пленники, чем гости. Арти, которые вели их по коридорам в глубь Ксоактла, были вооружены бластерами, которые они держали за своими нарядными поясами. Хотя явной угрозы не было, Саймону и Богги не оставляли никаких сомнений в их истинном статусе.

Влажные пещеры освещались трубками, которые горели необычным красным огнем. Стены повсюду покрыты яркими картинами, сложными многоцветными орнаментами, терявшимися в темноте между огнями. Звуки их шагов опережали их, и вскоре их передали новым стражникам.

— Эти картины стоят дорого, — сказал Саймон, глядя наверх на самые верхние полотна, которые поднимались до самой сводчатой крыши коридора.

— Самые дорогие они держат где-то внутри этого чертового лабиринта.

Толчок кулаком в спину заставил их замолчать. Им преградила дорогу массивная дверь из тусклого метала, украшенная гравировкой. Из скрытого источника послышался голос, и глава группы стражников шепотом произнес пароль. С негромким шипением правая створка двери раскрылась, и они прошли внутрь.

И оказались на полукруглой арене, окруженной сиденьями, уходящими до потолка. Помещение было такое огромное, что скудное освещение не доходило до потолка. Здесь были места по меньшей мере на десять тысяч человек.

Но занимало их не больше пятисот.

Передний ряд кресел был заполнен, очевидно, старейшинами общины. Тот, кто говорил от их имени — Хуальпа, — сидел в центре. В конце ряда сидела Дайен, пожалуй, самая молодая из всех. Она с откровенным любопытством смотрела на них.

Самое большое сиденье — почти трон — в середине, его спинка и ручки украшены дорогими камнями. В нем сидит хрупкий мужчина с седыми волосами, падающими на плечи. С явными усилиями он встал и улыбнулся.

— Добро пожаловать в Ксоактл, последний и единственно истинный дом колонии артистов на Зайине. Города на юге умирают, и в них осталось мало красоты. Меня зовут Энгс, и я последний отец Ксоактла.

Саймон поклонился старику.

— Думаю, вы знаете, кто мы такие. Я курсант Галактической службы безопасности. Меня зовут Саймон Кеннеди Рэк. А это мой друг и… партнер. Его зовут лейтенант Юджин Богарт. Мы рады быть здесь и благодарим вас за теплый прием. Хотя, — он потер ушибы на лице, — некоторые элементы приема можно было и опустить.

Собравшиеся засмеялись. Лицо Дайен оставалось неподвижным, но Энгс улыбнулся.

— Да. Наши женщины всегда готовы к действиям. Думаю, более готовы, чем большинство мужчин. Но мы бы хотели знать, зачем вы здесь. Вы знаете, что мало кто из инопланетян посещал это место.

— И остался жить.

Голос был полон горечи. Он хриплый от эмоций. Принадлежит он молодому человеку, сидящему в первом ряду в трех местах от Дайен. Он привстал, словно собирался говорить еще, но передумал и снова сел.

— Как видите, Саймон и Юджин, среди нашей молодежи есть такие, кто хотел бы возвращения к старым путям. — Он повернулся к молодому человеку и обратился к нему непосредственно: — Вспомни, Ниокл, что мы обсуждали это во многих дебатах, и такова воля большинства. Разве это не так?

Опустив глаза, Ниокл кивнул.

— Ниоклу не нравится, что прежние обычаи изменились. Было время — и совсем недавно, — когда любой человек, натолкнувшийся на Ксоактл, никогда не мог об этом рассказать. Газ, который усыпил вас, слабей того, что мы использовали раньше. Если бы он применялся в полную силу, вы бы навсегда сошли с ума или умерли.

— Могу ли я спросить, Энгс, почему вы изменили обычаи?

И опять крикнул молодой человек, Ниокл:

— Нет! Сначала услышим их историю. Они просто пытаются выиграть время.

Голос старика хлестнул, как невральный хлыст:

— Молчи. Я прикажу принять меры, если ты снова нарушишь работу совета. Если я решу ответить на вопрос, то это сделаю. Потом мы услышим их историю. Ясно?

С побледневшим от гнева лицом Ниокл снова сел.

Энгс повернулся к Саймону и Богарту.

— Вы должны знать нашу историю. О нашем конфликте с учеными. Теми, кого вы называете танкерами. Наша планета достигла почти критического уровня, и некоторые говорят, что она не сможет выжить. Мы, артисты, всегда определяли правила морали. Но мы держались отчужденно. Выживали только за счет продажи своих работ. Теперь наше положение стало отчаянным. На Зайине больше нет спроса на то, что мы производим. Поэтому мы решили открыть свои внутренние помещения и продать на другие планеты небольшое количество наших лучших статуй и картин.

В пещере поднялся гул, но Энгс не обратил на это внимания и продолжил:

— Только очень немного. В Ксоактле не только лучшая в галактике коллекция произведений искусства. Здесь также хранится тайна того, как мы смогли…

В возбуждении своей речи старик зашел дальше, чем рассчитывал.

Его прервала Дайен:

— Отец! Остановись! Ты не должен осквернять нашу величайшую тайну!

Энгс замолчал и смущенно потер голову.

— Я… я… сожалею о своем энтузиазме… ты поступила правильно, укорив меня. — Он с усилием взял себя в руки и продолжил: — Поэтому вы сейчас здесь и живы. Если танкеры получат доступ сюда, мы будем побеждены.

Стараясь сосредоточиться на том, что он услышал, Саймон обнаружил, что мысли его разбегаются. Он видел, как живут артисты. Жизнь немногим лучше, чем у тех, кто на планетах фронтира занимается физическим трудом. Но они считают себя лидерами планеты. Умирающего, истощенного, пустынного, бесполезного, обожженного куска углерода, который называется Зайин.

Он хорошо понимал, насколько беспочвенны и бесполезны их мечты о возрождении. Зайин получает гранты Федерации. Но они все более и более сокращаются и удерживаются. И очень скоро Зайин не будет получать ничего.

74
{"b":"645958","o":1}