Он вытащил меч и протянул его Мескарлу.

— Милорд, теперь вы знаете о нас всю правду — кто мы такие и почему здесь. Мы оба клянемся вам на мече. Будем вашими вассалами пожизненно и до конца. Без колебаний отдадим жизни за вас. Вы берете нас, милорд?

Мескарл повернулся к де Поиктьерсу.

— Не хмурься, старый медведь. Если они не шпионы, то подходят нам. Я тебе потом сам расскажу, что они сегодня тут натворили. К тому же, мой бесценный сенешаль, если они все же шпионы, то нет для них лучшего места, чем быть в твоей компании, находиться под твоим присмотром с рассвета до заката. Улыбнись, черт возьми, де Поиктьерс! И присмотри за ними.

Саймон и Богарт поклонились в спину удалявшемуся барону и следовавшим за ним лордам и леди. Затем де Поиктьерс приказал одному из стражников сбросить им веревочную лестницу. Когда они предстали перед ним, он даже отшатнулся — такие они были грязные и провонявшие.

— Первым делом посмотрим, на кого вы похожи под этим слоем грязи. Найдите старшего сержанта Мэтью, представьтесь ему и скажите, чтобы он отвел вас в баню. Потом доложитесь мне. И не пытайтесь провести его. Ничто не ускользнет от соколиных глаз старого Мэтью. Ясно? Четыре.

Горячая, с паром, вода хлынула из медных кранов так сильно, что у них перехватило дыхание и кожа покраснела. Грубое мыло, казалось, было сделано из песка, но оно отлично смывало вонь подземелий замка и черный гной того отвратительного бассейна.

Грязь стекала со сбившихся в колтун волос по их лицам, пузырилась на белом кафеле и исчезала в круглых дренажных отверстиях. Вода струилась по телу Саймона, и столь же быстро текли его мысли. Перед ним сейчас встало очень много проблем. Поскольку уж он оказался в замке Фалькон — правда, в сомнительной роли одного из телохранителей Мескарла, — сможет ли он установить правдивость слухов о заговоре высокородных на Сол Три, об угрозе возвращения к рабовладению и, что самое главное, об угрозе галактическим запасам ферониума — жизненно важного элемента для распространенного привода всех звездных кораблей?

Но в данный момент перед ним и Богартом стояла непосредственная угроза — угроза их жизням. В другом конце душевой, невидимый из-за клубов пара, стоял мастер сержант Мэтью Скримжор. Вероятно, единственный человек во всем замке, от которого можно было ожидать, что он узнает в коммандере Рэке — или, вернее, в лекаре Симеоне — того мальчишку, которого он воспитывал на свой лад целых четыре года, юношу, которого он проводил в возрасте четырнадцати лет в Галактическую службу безопасности. Мальчика, в которого не удалось вколотить понятия о дисциплине и который не подошел на роль пажа для де Поиктьерса. И что самое главное, этот человек помогал повесить отца и мать Саймона за браконьерство на лесной полянке пятнадцать лет назад.

Теперь, далеко перевалив за средний возраст, Мэтью больше не скакал за своим лордом по зарослям, не гонялся за лесными жителями. Глаза его не утратили остроты, но окостенение суставов плеч заставило его заниматься в основном административными обязанностями внутри замка.

— Эй, вы там! Достаточно! Вы уже и так истратили почти месячный водяной рацион. Выходите, посмотрим, что скрывалось под грязью. Быстро! Выключаю воду.

Горячие потоки превратились в тонкую струйку, но пар все еще висел в воздухе, делая их почти невидимыми. Самсон дернул к себе голого Богарта и что-то шепнул ему на ухо. Богги кивнул, внезапно рухнул на пол и застонал.

— Сержант! Мой приятель Зебадия наступил на мыло и подвернул ногу. Дайте руку.

Мэтью осторожно прошел через душевую, шлепая сапогами по лужам на кафеле.

— Кровь господня, волосатая задница, что за недотепа! Он стоять на ногах не умеет, а собирается быть сержантом-телохранителем! Давай руку, обними меня за плечи, да осторожно, черт возьми!! Ну, пошли! Между прочим, не думайте, что вас уже зачислили. Окончательное решение будет принимать милорд сенешаль, а его не так-то просто убедить в своих достоинствах.

Задохнувшись под весом Богарта, сержант, поскальзываясь, вывел того из душевой и мягко положил на сосновую скамью в предбаннике, где они скинули свои провонявшие одеяния — вернее, то, что от них осталось.

Положив ладони на бедра, Мэтью выпрямился, со стоном развел плечи и откинул голову назад. Тут-то Саймон и ударил его. Удар был жестоким и предназначался для того, чтобы причинить человеку страшную боль, полностью вывести его из строя, но не убивать. Он был нанесен жестким ребром правой ладони в мягкое подбрюшье, не защищенное броней в безопасных условиях замка.

Здоровяк задохнулся, схватился руками за пах и сложился вдвое. Он изверг из себя все, что съел на ужин, забрызгав весь пол, и упал на колени, постанывая и бормоча что-то себе под нос.

Саймон подошел к нему, осторожно обогнув рвоту, схватил его за волосы и откинул назад голову сержанта. Перед ним оказалось старческое лицо, искаженное яростью и болью. Мэтью видел перед собой только расплывчатое лицо, смотревшее на него сверху вниз. Старик выдавил из себя «За что?», и Саймон почувствовал, что вся его многолетняя ненависть к этому человеку улетучилась. Но он зашел слишком далеко, а ставки были слишком высоки, чтобы позволить жалости овладеть собой.

Богарт открыл краны во всю мочь. Перегретая вода свистела и бурлила в трубах, и даже предбанник начал наполняться паром.

— Богги! Выключи.

— Но ты же сказал…

— Выключи, черт побери!

— Я думал, ты хотел сварить его… представить дело так, будто произошел несчастный случай и он ошпарился насмерть, когда упал.

— Хотел, но теперь не хочу. Возьми швабру и подотри здесь.

Постепенно проблески сознания стали снова появляться в глазах старого Мэтью, и он пригляделся к Саймону, пытаясь отыскать ключ к происходящему.

Молодой человек присел над ним на корточки и взял его голову в руки.

— Повешение. Много лет назад. И мальчишка, который не плакал. Помнишь, старик?

Рот приоткрылся, раздался шепот:

— Саймон. Саймон Рэк. Ты вернулся, чтобы убить меня. Чертовски издалека, и только для того, чтобы убить меня. — На лице его отразилась гордость.

— Да, Мэтью. Только чтобы убить тебя. Ты учил меня слишком хорошо. Слишком хорошо, Мэтью. Ты говорил, «не оставляй врага в живых». Потому что настанет день, когда этот враг припомнит тебе прошлое и лишит тебя будущего. Помнишь?

Седая голова качнулась.

— Я дам тебе время, чтобы прийти к согласию с Создателем. Такой старой собаке, как ты, это ох как не помешает. Боюсь только, для этого тебе потребовалось бы больше дней, чем у меня есть минут. Так что придется сейчас.

— Быстро? — голос был таким слабым, что Саймону пришлось наклонился. И когда он приложил ухо к губам Мэтью, сержант предпринял последнюю попытку: руки его потянулись к глазам Саймона и вцепились ему в лицо. Но на его руках все еще были толстые боевые рукавицы, и он не смог вцепиться как следует. Саймон достаточно легко отбил нападение и крепко ухватил его обеими руками за подбородок. — Да, хитрый старый ублюдок, быстро. — Улыбка тронула губы Мэтью — хотя он и понимал, что время его вышло, но по нему этого не было заметно. Тогда Саймон изо всех сил стукнул его затылком о каменный пол. Пышная грива волос не защитила от такого зверского удара, и череп треснул с тем звуком, с каким спелое яблоко падает на камень. Тело того, кого Саймон так долго ненавидел, обмякло — перед ним лежал труп.

Богарт посмотрел на него.

— Старый чертяка был настоящим игроком. Но почему ты не заставил его заплатить сполна за все преступления?

— Он всего лишь выполнял приказы своего командира, де Поиктьерс. И, Богги, посмотри на него — ведь он уже старик. Он теперь гораздо старше, чем был мой отец тогда. Должно быть, верно говорят, ненависть — такое блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Боюсь, за годы ожидания мое блюдо остыло слишком сильно. Мальчишкой, когда я укладывался спать на соломенную подстилку вон в той Башне Источника, я представлял себе, как убью каждого из того отряда. Теперь они все мертвы, или жизнь разбросала их по свету. Толстый Саймон погиб два дня назад. Сейчас Мэтью. Остались только двое главарей. Я постарался, чтобы старик ушел легко. Теперь давай приберем здесь и позовем на помощь. Старика подвело сердце. Он схватился за грудь и упал. Мы ничем не могли ему помочь.