Новость была настолько поразительной и необычной, что Саймон на мгновение потерял сосредоточенность. Офицер Галэсбэ с одиннадцатью годами стажа не может позволить себе подобное. Но ведь он всего лишь человек.

Неожиданно за ним послышался смешок, и он начал поворачиваться, поворачивая кольт по дуге мгновенной смерти. Но его глаза были быстрее, и они рассказали ему историю тщетности.

Человек стоял на самом краю растительности, он улыбался. Глаза его были огромными. Рубашка, свисавшая с костлявых плеч, порвана в нескольких местах. Прыжок через окно стоил ему не только материала рубашки, локоть его был в крови, кровь покрывала обнаженный живот.

Блестящее оружие в его правой руке совершенно неподвижно, смертоносное жерло нацелено на Саймона. Прямо ему в лицо.

Единственное обстоятельство, которое еще зарегистрировало зрение Саймона, — невысокий человек, появившийся справа от него. С кольтом в руке. С раскрытым в предупреждении ртом. С глазами, раскрытыми в ужасе.

Саймон продолжал поворачиваться. Понимая, что в этой гонке он проиграл.

Когда-то это должно было случиться.

К своему удивлению, он действительно увидел стремящийся из ствола поток энергии. С бесконечной медлительностью, как в замедленной съемке, поток по дуге устремился к нему. Ошеломляющий момент, когда он ударил в лоб, между глазами, потом боль, словно кто-то разрезал ему голову и выбрасывает наружу мозг. Мозг казался таким перегруженным, что вот-вот лопнет.

В голове взорвался яркий желтый свет с золотым оттенком. Саймон видел, как рука подняла его оружие, бесполезный выстрел ушел в теплый воздух. Он видел, как изогнулись его пальцы, словно царапая пространство. Было ощущение отступления.

И падения. Медленного падения.

Падения вниз. Через золотой свет.

На краю сознания он услышал крик, его звали по имени. Он падает. Золотой свет. Сознание его перестало воспринимать происходящее. Назад. В золотой свет. Назад. Падение.

Золото. Золото. Золото.

Золотой огненный свет через открытое окно падает на стол полоской чистого цвета. Он добирается до груды бумаг и отбрасывает тень, тонкую, как лезвие клинка. Над головой небо цвета охры висит над бесплодной местностью планеты Зайин. Ни малейшего ветерка. Он приходит по ночам. С таким холодом, который раскаливает скалы и замораживает глаза в глазницах.

Пьянящий аромат кустов зилакса снаружи заполняет комнату, делая мысль о написании отчета еще более ненавистной. Курсант с корабля «Искатель приключений» жалобно кашлянул и почесал укус насекомого на запястье. Всего четыре дня на Зайине, и уже нужно писать отчет начальству. Он в отчаянии просмотрел записи, надеясь, что они каким-то образом сами организуются в подобие порядка.

Его преследовали разрозненные фразы — смесь из видеобиблиотеки «Искателя приключений» и собственных ограниченных исследований. Каким-то образом их нужно свести вместе, чтобы они обрели смысл и связали прошлое и настоящее этой необычной планеты.

«Обычная атмосфера, пригодная для дыхания, и приемлемое тяготение». Это само собой разумеется. Не будь оба эти обстоятельства в нужных параметрах, на планете вообще не оказалось бы земной колонии. «Язык — основной фед-англ». Конечно. Обязательное требования для участия в Федерации.

Но что здесь необычно? Социальная структура. Необычное разделение на две крайности. Ни одна из них не обладает полнотой власти, однако…

— Песет!

Он оглянулся. Никого нет. Снова снаружи этот звук.

— Песет! Саймон.

Лилаен! На лице его появилась улыбка. Отчет может еще немного подождать. А вот Лилаен ждать не будет. Он с решительным щелчком захлопнул блокнот и встал. Вышел и закрыл за собой дверь. Солнце по-прежнему светило на бумаги и книги на столе. На книге было написано «Курсант Саймон Кеннеди Рэк, 2987555, Галактическая служба безопасности».

Полтора дня назад «Искатель приключений» тяжело взлетел с площадки космопорта главного города Зайина Форт-Пейна. Штат офицеров службы безопасности и экипажа был почти полон.

— Скажите еще раз, коммандер. Этот курсант Рэк, давно ли вы его знаете?

Проведя пальцами по несуществующей складке форменных брюк, коммандер службы безопасности заговорил сквозь сжатые зубы. Этот странный обычай он использовал, только когда говорил со старшими офицерами. Самым старшим из них был полковник, командир «Искателя приключений».

— Два года, сэр. Ему почти восемнадцать. Зачислен в состав с Сол Три в минимальном возрасте в четырнадцать лет.

Офицеры устало смотрели на папку. Эти молодые офицеры-курсанты все одинаковы. Дайте им недельный отпуск на планете фронтире, таком, как Зайин, и половина из них сойдет с рельсов. Очень вероятно, что курсант Рэк сейчас лежит мертвым в канаве с перерезанным горлом. Со снимка 3D из папки на них смотрело улыбающееся лицо. Красивый парень. Хорошие данные об учебе. Он с Сол Три. В наши дни это необычно.

— Хорошо. Запишите его отсутствующим и сообщите ближайшим родственникам. Вы знаете порядок, коммандер.

— Сэр! — рявкнул офицер, делая быструю запись в большом черном блокноте.

Полковник поднял голову, ожидая, что он выйдет.

— Да? Дело только в молодом Рэке или есть еще дурные новости?

— Как посмотреть, сэр. — Коммандер позволил себе редкую роскошь — он слегка улыбнулся. — Есть еще один отсутствующий, сэр. Лейтенант Юджин Богарт, два-восемь-девять-пять…

— Семь-семь-пять, — закончил за него командир. — Его номер я знаю лучше своего собственного. Значит, он опять в бегах?

— Сэр. Не явился после короткого отпуска, сэр. Открыть его файл, сэр?

— Да. Нет смысла проходить через все это снова. Не удивлюсь, если он снова появится, как личинка. На самом деле… — Он помолчал, потому что ему пришла в голову новая мысль. — На самом деле, коммандер, держите оба файла открытыми. Если Рэк встретился с Богартом, чертовская удача этого парня может вытянуть их обоих. Я помню, как он вернулся с историей о дочери этого священника… где же это было? Утверждал, что у него были спазмы мышц, которые длились восемь дней, и им обоим сделали нейтронические уколы, чтобы их разлучить.

Оба офицера улыбнулись при этом воспоминании.

— Да, держите оба фала открытыми. Мы вернемся через тридцать дней. Тогда и закроем их, если они не вернутся.

Коммандер щелкнул каблуками и пошел к выходу из каюты полковника, добавив на ходу:

— Или, конечно, сэр, если узнаем, что они мертвы.

Лилаен искушала его с того момента, как он снял комнату в этом доме. Примерно на год моложе его, с роскошным теплым телом, которое обещало больше, чем, казалось, способно дать. У него был опыт поцелуев с несколькими девушками из обслуги замка Фалькон, и дважды он бывал на расстоянии прикосновения к цели. Но каждый раз происходило что-то такое, что мешало завершить дело, и он сохранил вечную девственность.

После четырех лет службы в ГСБ, при строжайшей из существующих в галактике дисциплине, Саймон начал думать, что таким и останется. Были обычные внешние сигналы и незаметные предложения со стороны гомосексуалистов, потому что он красивый парень. Но он и не дурак.

И теперь, на Зайине, у него появился хороший шанс.

Каждый раз как он видел Лилаен, она щеголяла свом телом, позволяла ему коснуться свой груди, которая выпирала из низкого корсета. Или «случайно» проводила пальцами по передней части его брюк и хихикала.

Он пытался застать ее одну, но она всегда заявляла, что слишком занята. В Форт-Пейне есть район красных фонарей, который запретен для персонала ГСБ, и она, в свою очередь, пыталась заманить его туда выпить в одно место, по существу бордель, которое называлось «Красная дыра».

— Пойдем со мной туда, — говорила она, — и сможешь получить что-то получше, чем трогать мои груди. Гораздо лучше. Там есть комнаты для мужчин и женщин, которые хотят остаться наедине.

Последние слова она умудрилась пропитать почти видимым ореолом чувственности. Саймон чувствовал, как возбуждены его чресла, и ему хотелось уйти подальше от этого проклятого отчета и лечь с ней в постель. Ходили пугающие рассказы о том, что бывает с молодыми курсантами, когда они уходит в запретные районы на планетах фронтира. Их находят плавающими лицом вниз в вонючих реках, раздетыми и безоружными.