Пот тек из всех пор их тела, одежда почернела от влажных пятен, но влага сразу бесполезно высыхала в горячем воздухе. Язык казался Саймону вдвое большим по размерам, а губы превратились в раздутые куски сырой кожи.

Говорил он хрипло. Кашлял и глотал, пытаясь принести хоть немного влаги в рот.

— Богги. Нельзя взять еще пару таблеток?

— Слушай, Саймон. Этих водяных таблеток нам должно хватить на несколько дней. Может, недель. Одна вечером после захода солнца и одна утром, прежде чем пойдем дальше.

Саймон упал на землю, пытаясь спрятаться в тени за скалой. Тень дала ему иллюзию прохлады. Он снял ботинки и вытряхнул песок и обломки камня. Тонкие носки на обеих ногах порваны и потемнели от крови.

— Богги, мы шли целый день. Мы на какое-то время избавились от охотников. И уже несколько часов не видели эти чертовы вертолеты.

Лейтенант сидел перед ним, невесело улыбаясь обожженным лицом.

— Верно, Саймон. Верно во всех отношениях. Какой следующий вопрос?

Саймон закрыл глаза и потер их обратной стороной ладони. Хотя тереть глаза больно, но это как будто облегчает раздражение от засевших в них песчинок. Наконец он перестал тереть глаза и через пятно радужных красок посмотрел на Богарта.

— Где?

Юджин Богарт встал, от усилий он даже застонал.

— Слушай меня, курсант Рэк. У нас есть основания подозревать, что этот Корман вместе с танкерами задумал что-то нехорошее. Верно? И те, кто от этого пострадает, скорее всего арти. Верно? Мы не можем вернуться в Форт-Пейн. Мы не можем идти на юг к Форт-Дуру. Теперь везде известна наша внешность. Единственный путь — в пустыню. Но думаю, на сегодня мы прошли достаточно. Переночуем там, в какой-нибудь расселине.

Обычно люди в активной операции обязательно берут с собой запас для выживания. Но Богги уходил на ночь, и Саймон хотел сделать то же самое. Они не были готовы к долгому маршу по одной из самых трудных известных в галактике местностей.

У каждого был с собой кодер и кольт. Вдобавок у Богги был нож с тонким лезвием на поясе, а у Саймона кинжал, хотя такое оружие не позволено правилами ГСБ. У обоих в карманах на поясе пищевые и водные таблетки, но совсем немного, в крайнем случае они предотвратят обезвоживание в течение нескольких дней. И так как они не знали, сколько дней проведут в пустыне, припасы приходилось строго экономить.

Саймон лежал в темноте, пытаясь приспособить контуры к тела к жестким камням под собой, когда уловил движение. Тело приближалось к нему, прижимаясь все теснее. Едва сдерживая крик, он пнул это тело. Сапог с удовлетворительным звуком соприкоснулся с телом, и Саймон услышал, как кто-то застонал.

— Богги! Здесь кто-то есть. Я его достал.

Эти слова не вызвали никакой реакции. Только более громкий стон.

Потом:

— Ты, тупой ублюдок! Что ты делаешь? А? — Последовал долгий стон и звук, словно что-то растирает себя. — Это был я!

Саймон не знал, что сказать.

— Боже, Богги, мне так жаль. Я только подумал…

— Что я злобный убийца танкер?

— Это или…

— Или что?

— Ну. Знаешь, на кораблях бывает немного…ну, ты понимаешь… он-она.

Смех был таким громким, что Саймон подумал, а вдруг кто-то из преследователей поблизости.

— Он-она! — Смех сменился новым стоном. — Боже, у тебя крепкие ноги, молодой Саймон. Я не он-она. Ни малейшего шанса. Это единственное, что меня никогда не беспокоило.

Саймон обнаружил, что дрожит от холода. Потом понял.

— Дьявольщина! Чтобы… мы сохранили тепло. Прости, Богги. Давай.

Ночь проходила медленно, два человека прижимались друг к другу; каждый просыпался, когда другой шевелился; они ждали первых признаков рассвета.

Когда начало светать, Богарт с трудом потянулся, застонал и встал.

— Поднимусь на этот холм, чтобы осмотреться. Если увидишь или услышишь что-нибудь, свистни. Знаешь, как это делать? Верно. Ну, пока.

Скользя по песку, он начал подниматься. Саймон сжевал пищевую таблетку и осмотрелся. Карты Зайина, хотя планета колонизована давно, по-прежнему показывают большие пустые места. Главным образом потому, что никто не хотел картографировать поверхность пустынь. Там нет ценных минералов, и ничего не растет.

Насколько помнил Саймон, здесь ничего нет, кроме загадочной крепости арти Ксоактл. Только избранные арти знают, где она. Если она вообще существует.

Рассказывали о людях, добравшихся до Форт-Пейна с безумием в глазах и пеной на запекшихся губах. Люди, умиравшие с бредом о сокровищах Ксоактла. Утверждавшие, что они нашли эти сокровища, но что-то лишило их разума. Неспособные рассказать, где это. Но где-то они есть, это сокровища. Должны быть.

Неожиданно Саймон понял, что за ним наблюдают. Медленно, позволяя вначале перемещаться только глазам, он повернулся. Волосы у него на шее встали дыбом, и он с трудом глотнул. Несмотря на обезвоженность, он почувствовал, что его ладони стали влажными от пота. Язык стал слишком велик для пересохшего языка.

Примерно в двадцати ярдах на него смотрело рыжевато-коричневое животное. Примерно размером с полосатую кошку, снимки которой он видел. Трех метров в длину, с четырьмя лапами, вооруженными смертельными когтями. Голова с густой гривой и пасть с тремя рядами желтых зубов.

Саймон вспомнил фразу из путеводителя ГСБ по Зайину: «Кетам был самым яростным и самым прожорливым хищником бэк-лендз. Считается, что до сих пор сохранилось несколько этих животных, хотя они, несомненно, в плохой форме и почти не представляют опасности для осторожного путешественника».

— Можешь сказать это еще раз, — произнес про себя Саймон.

Кетам оскалил зубы и зарычал. Его короткий хвост метался по сторонам, поднимая легкую пыль. Медленно, передвигая одну лапу за другой, зверь начал приближаться. Стараясь двигаться как можно незаметнее, чтобы не спровоцировать нападение, Саймон извлек кольт из кобуры, нажал кнопку, переводя его на полную мощность, прицелился и выстрелил.

Ничего.

Залп энергии, которого он ожидал, не появился. Не было даже звука высвобождения заряда. Кетам гневно зашипел и прыгнул.

Не было времени вытаскивать сзади метательный нож. Да он и бесполезен против твари такого размера и ярости. Саймон мог только увернуться и крикнуть.

Кетам перескочил через него и когтем разорвал мундир на плече. Саймон покатился по земле и вскочил. Кетам остановился и снова смотрел на него. Глаза у него с красным ободком, с золотым зрачком в центре. Саймон заметил, что солнце блестит на песчинках, застрявших в шкуре.

Он снова позвал Богарта, но того не было видно. Зверь кашлянул, выбросив комки зеленой пены, которая повисла на усах вокруг прямоугольной пасти. Глаза сузились, кетам присел на задних лапах, напрягая тело, как плотно сжатую пружину. Саймон достал нож из ножен и зажал его в руке.

Снова зашипев, кетам напал на него. Но в последнее мгновение изменил курс и прыгнул в сторону. Саймон повернулся лицом к нему, готовый к следующему трюку.

— Правду говорят: никогда не верь кетаму, — негромко произнес он.

На этот раз прыжок был настоящим. Если бы кто-нибудь в этой безлюдной пустыне наблюдал за ними, он увидел бы необыкновенное зрелище. Когда большая кошка прыгнула, Саймон Рэк нырнул ей навстречу. К зверю.

Он пролетел под зверем, покатился и вскочил на ноги, прежде чем рассвирепевший зверь был готов к новому нападению. Нож вылетел из руки и устремился к цели. Кетам увидел его и попытался большой лапой отмахнуться. Слишком медленно и поздно.

Маленькое лезвие попало точно в центр левого глаза зверя, прилепившись, как необычное украшение. Из глаза ударил фонтан чистой, чуть окрашенной желтым жидкости. Жидкость падала на сухие камня, оставляя темный след.

Кетам закричал от боли и неожиданности. Он яростно тряс головой, стараясь освободиться от ножа. Но нож держался прочно. Рев заполнил ущелье, оглушив Саймона. Он сделал свой ход и теперь мог только стоять и смотреть.

Кровь полилась по морде зверя, и он закашлялся и рявкнул. Неожиданно остановился и стоял совершенно неподвижно, глядя на Саймона. Потом медленно присел на задние лапы и упал набок. Лапами забил воздух, и из его пасти вырвалось низкое рычание. Огромная голова дернулась раз, словно в недоумении. И зверь умер.