Он неплохо знал расположение всех императорских апартаментов во дворце, но ему дважды пришлось останавливаться и спрашивать у слуг, куда пройти. Каждый раз они сбегались к нему как мыши и говорили, что могут проводить его. Ему было нелегко убедить их, что ему надо указать только направление. Только направление.

Наконец он попал в тот коридор, который находился на самом высшем уровне, где-то поблизости от покоев самого императора.

Целые роты охраны патрулировали коридоры, и он был рад, что захватил с собой буклет приглашения… или директивы? Он не был уверен в точном определении.

У дверей стояла охрана, состоящая из нескольких молодых девушек в легкой одежде. Самая старшая из них провела его через серию ярко освещенных приемных, пока они не вошли в обширную сводчатую комнату и остановились у тяжелой двери. Девушка указала на дверь, захихикала и убежала, зажав рот рукой. Саймон отметил, что нижние слои общества Капуи обладают очень низким развитием ума, иногда граничащим с идиотством.

Он шагнул вперед и слегка толкнул двери с выгравированными рисунками. Они отворились легко и бесшумно, представив взгляду комнату неопределенных размеров, слабо освещенную, так он мог едва что-то рассмотреть.

Голос донесся из темного угла, где он смог рассмотреть массивную кушетку.

— Пожалуйста, закройте дверь, посол. То, что я хочу вам сказать, не для ушей слуг. Только для ваших ушей. Садитесь поближе, и мы поговорим.

Двери с шипением закрылись, и он услышал пугающий шум тяжелых задвижек. Сжимая рукой рукоять кольта, он двинулся вперед, ступая по ковровому настилу, редкому на Алефе, и сел на пуфик, стоявший рядом с кушеткой.

Улыбаясь как хорошо откормленный котенок, на кушетке возлежала принцесса Сильва. Она была гораздо моложе своего кузена Алифа, но обладала той же нежной красотой. Темноглазая, с ирисами странно-золотистого цвета, отражающими мерцания неясного света какого-то.

На ней было простое платье, прямого покроя, со вставками полос желтого и голубого цветов. Саймон, посетивший мириады миров, привыкший к разным формам морали и сексуальных обычаев, был почти шокирован, заметив, что ее платье оставляло неприкрытыми груди, соски которых обведены по кругу радужными красками грима.

Принцесса могла себе позволить и такое!

Она снова улыбнулась, заметив его взгляд, ощупывающий ее тело.

— Отдыхать — это прекрасно, посол. Не так ли?

— И мне нравиться отдыхать. Но мне вначале хотелось бы выполнить возложенную на меня работу.

Она скорчила недовольную гримасу, как школьница.

— О, если вы хотите рассердить меня, мне придется повторно обдумать, сообщать ли вам мой маленький секрет.

На манер котенка, она пососала кончик своего пальчика.

Саймону она напомнила одного его любимого писателя. Человека по фамилии Чандлер. Его герой повстречал очень схожую девушку в одном из своих приключений. Девушка, довольно испорченная и богатая, привыкшая жить на свой собственный манер. Со странной, врожденной испорченностью, которую она скрывала за маской своего поведения. Что же тот мужчина сказал слуге? Ах, да: «Пора вам отучить ее». Ему всегда нравилось то, что следовало дальше, и ему всегда хотелось узнать, появится ли у него возможность воспользоваться этим самому. Может быть…

Если Сильва обладает каким-то секретом, то он явно касается ее семьи. Это означает Алиф и, возможно, Тсадия. Саймон внутренне вздохнул, подозревая какую ему плату придется платить за ее секрет. «Астра либератта» — таков лозунг Галактической службы безопасности. «Звезды должны быть свободны». Это касается звезд, а как же поступать ему?

Нельзя сказать, что Саймон Рэк питал отвращение к женской компании, нет, совсем не так. Он только предпочитал свободу в выборе женщин, чтобы заниматься с ними любовью. Да еще в подходящее время и в подходящем месте. Однако Сильва была довольна красива. В его голове возник замок Фалькон и трагическая фигура Иокасты, кузины барона Мескарла. На это потребовалось усилие ума и воображения!

Здесь же присутствовала совсем другая кузина. Она была молода и, возможно, совсем не умна. Будет наверно трудно обмануть ее и заполучить информацию, тогда он мог бы ускользнуть как утренняя роса.

Он протянул руку и взял ее ладонь, коснувшись центра ладони кончиком своим указательного пальца, затем повел кругами, мягко потирая кожу ногтями. Сильва вздрогнула и томно вздохнула.

— Какие дурные мысли вы вызываете во мне, Саймон. Надеюсь, я могу называть вас Саймон?

— Конечно, моя принцесса.

— А вы зовите меня Сильва. Но только когда мы одни и вместе.

— Хорошо, Сильва.

Он прижался губами к ее руке, проведя языком между пальцами. Ее рука поднялась и прижалась к его рту. Без предупреждения Саймон чуть кусанул круглый шарик кожи в основании большого пальца. Холмик Венеры — так его называли в античности. Реакция была пугающей.

Принцесса обхватила его свободной рукой за затылок и потянула его лицо к своему. Саймон послушно последовал за этим движением, приоткрыв рот, чтобы ее язык мог свободно двигаться. Ее дыхание свидетельствовало о ее нежности и испорченности.

Неожиданно он отдернулся от нее и глубоко задышал.

— Принцесса! Сильва. Пожалуйста. Я не могу сосредоточиться на любви, пока не узнаю о вашем секрете. Скажите его мне, и тогда мы можем играть столько, сколько вам понравиться. Пожалуйста.

У Рэка не было ни малейшего сомнения, что она будет сопротивляться его требованию. Он достаточно знал женщин, чтобы подчинить их умному и веселому мужчине. И тогда он сбежит так быстро, что его обувь даже не коснется пола.

Так мягко как муха касается поверхности ручья, ее пальцы касались его тела, находя его пенис мягким и податливым.

— О, так твой маленький помощник не хочет играть больше в игры с маленькой Сильвой?

Его живот сводило от ее детского лепета. Боже милостивый, неужели она еще не удовлетворена? Три раза он удовлетворял ее, и не мог придумать никакого другого слова, поскольку они только что закончили заниматься любовью. А теперь ей хотелось еще раз.

Столько ума и столько веселья!

Часы проходили в глубоких потемках, и она все держала про себя свой секрет. Если он вообще существовал. Но зайдя так далеко, будет глупостью остановиться на этом.

— Если маленький помощник не удовлетворит Сильву снова, — сказала она с холодностью в голосе, — то она покончит со всем и забудет о своем секрете. Что скажет на это наш строгий посол?

Молча он сосчитал до десяти. Потом еще раз сосчитал. И вот он уже был готов снова.

— Моя дорога, моя любимая Сильва, поскольку ваш большой и строгий посол едва может улыбнуться, то он хотел бы показать вам, что есть еще один способ войти в ваш портал любви.

Он соскользнул с кушетки и начал снова послушно удовлетворять ее. Последние слова, которые он мог услышать, поскольку его уши были зажаты ее мягкими бедрами:

— Посол, теперь мне понятно, как вы добились своего высокого положения. У вас очень убедительный язык.

Ей так понравилась эта маленькая шутка, что она даже повторила ее еще раз, когда он оторвался от ее колен; его челюсти болели, затылок затек, а язык устал, будто он им производил ту же работу, что и маленьким помощником, губы и щеки его кололо, и они тоже болели.

Ту уж ему было не до смеха.

Сильва лежала на спине, широко раскинув ноги, на лице ее светилось довольство. Она схватила его за волосы и потянула вверх так, что его голова оказалась на ее грудях как на подушке, соском груди она коснулась его рта. Тогда он закрыл глаза, она оделась и вытерла ему губы.

— Теперь, когда мой чемпион благополучно завершил свой труд, мы наградим его за старание. Клянусь, я не чувствовала ничего лучше с тех пор, как мне этот советник привез это приспособление с очень странной… но хватит об этом. Желает ли мой воин получить награду?

— Если госпоже так будет угодно.

Саймон чувствовал себя так плохо, что с трудом мог переносить боль.