После финального объятия пара влюбленных исчезла за деревьями.

Ангис и Саймон посмотрели друг на друга.

— Вам следует доверять мне, Ангис. Да, я могу понять, почему вы мне не доверяли. Не видишь ли ты что, нас могут и соломинки сжать как пресс? Удачное решение. Рычаг, которым мы можем воспользоваться, способен сдвинуть и галактику.

Наставник впал в уныние, его борода и усы опустились вниз гораздо больше обычного. Дважды он пытался заговорить и только заикался.

Наконец он произнес:

— Прошу извинения, посол Саймон. Я вижу теперь, что будет лучше, если… но я подумал, что вы… можете принять это как средство для получения… Прошу прощения.

Слева от них, из леса донеслись звуки. Саймон бросил взгляд в ту сторону, но ничего не увидел. Может, просто животное какое. Но, конечно, не птица. Поскольку ни одного летучего создания не сохранилось на всей планете.

Понизив голос, боясь, что кто-то подслушает, он продолжал:

— Ангис, как долго это продолжается? Между принцем Алифом и Тсадией Тин Боа?

— Около двух лет. Они встретились во время какого-то посольства и сразу влюбились. В самом деле странно, если принять во внимание то существенное различие в культуре на Гимеле и у нас. Их страсть усилилась, когда принца послали стажироваться в дипломатии в наши владения на Гимеле. Я ездил вместе с ним, чтобы помочь ему в обучении.

— И этой помощи ему не хватало?

Его остроумная реплика была награждена тонкой улыбкой Ангиса.

— Остроумно сказано, Саймон. Очень остроумно. Они оба знают о предостерегающем их риске. Они знают об огромном риске. Им нелегко досталось на Гимеле, где мир переполнен доносчиками. Но для двух таких молодых людей, — его глаза подернулись туманом, — всегда найдется время и место. Признаюсь вам, Саймон, что я чаще занимался сводничеством, чем наставничеством.

С огромной силой кусты слева от них взорвались от толчка человеческого тела. Его палец врезался в кольт, как удар судьбы: какой-то алефец из высшего сословия решительно шел прямо к ним.

— Клянусь Гейном, учитель, придется тебе заняться спортом пред нами на стадионе! Я слышал все твои гнусные слова.

Если бы не рука помощи Саймона Рэка, возможно, Ангис искупался бы в грязи в полный рост во второй раз за последние пять минут. Его зубы застучали от страха. Отчаянно он пытался что-то сказать, но ничего не выходило, кроме придушенного визга.

Дворянин остановился прямо перед ними и насмешливо заговорил:

— Ты способен только бормотать, учитель. Прежде чем истечет завтрашний день, придется тебе распроститься с жизнью на нашем стадионе. И твой драгоценный принц вместе с тобой. У этого дерева вы играли в опасную игру, и вы проиграли! Что там, даже сам император теперь в опасности, когда все узнают о случившемся.

Яд и ненависть в голосе этого мужчины кипели и изливались на собеседников. Саймон пытался сохранять хладнокровие, найти какой-то выход из создавшейся ситуации. Выход один — убить его.

— Что вы хотите сказать, господин?

Его губы выпирали вперед от излишнего зеленого макияжа и насмешливо улыбались прямо в лицо Саймону:

— И вы, дорогой посол, вы тоже! Я услышал достаточно, чтобы поставить вас на колени. Если вы не хотите быть дискредитированы, вам следует подать свой голос на защиту права Алефа на Виррону.

Это погубило его. У него не оставалось иного выхода; Саймон не мог не убить его, чтобы заставить замолчать его проклятый язык.

— Может, нам следует тщательно обсудить ваши претензии, — сказал он и отошел в сторону, выбирая удобную позицию для огня.

Но в этом уже не был необходимости. Послышалось шипение фризера, затем сильный запах озона. Дворянин резко дернулся, его глаза в ужасе широко раскрылись. Его руки дернулись к спине, словно он хотел вытащить ядовитую стрелу. Но это был напрасный труд. Замораживающий элемент поразил все пространство над его почками, во всех внутренних органах вокруг вся жидкость превратилась в лед. Кровь в венах мгновенно замерзла, заблокировав кровообращение.

В момент смерти пальцы господина обратились в когти, и в агонии он ногтями на щеках прочертил кровавые полосы, размазав при этом свой великолепный макияж. Он беззвучно упал лицом вниз, прямо в грязь.

Странная фигура появилась из-за деревьев, засовывая за пояс смертоносное оружие. Коренастое, мускулистое, с обрезанными волосами его можно было принять за мужчину на любой планете. Но когда он заговорил, в голосе послышались мягкие женские нотки.

— Он мертв. — Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.

— Да.

Воспитатель наблюдал за быстрой сменой событий с открытым ртом, потом покачнулся и уселся на бревно.

— Я не могла ему позволить остаться в живых, он выдал бы мою госпожу.

Очевидно, это была Луа — телохранитель Тсадии. Она выслеживала этого дворянина, когда он полз под деревьями, но не могла помешать ему подсмотреть тайну любви Тсадии и Принца Алифа.

Проблема состояла в том, чтобы навести порядок. Не было способа в этой части парка избавиться от тела высокопоставленного алефца. Земля позволяла выкопать могилу, но отсутствовала вода, которая помогла бы исчезнуть. И он мог бы отыскаться, на этот счет нет никаких сомнений. Как объяснить появление тела с половиной замерзших кишок в совершенно теплые дни? Только гвардия Гимеля была вооружена фризерами. Сможет ли Луа молчать, если будет допрос? Она, вероятно, лояльна, но он сомневался в ее уме, сможет ли он выдержать допрос с пристрастием?

Нет. Оставался лишь один путь.

Он поднял Вейла на подгибающихся ногах и прошептал ему на ухо:

— Ангис, это может все нарушить. Оставь это все мне. Ни слова ни одной душе. Уходи и забудь обо всем. Я найду, как загладить событие. Иди же!

Тел охранительница смотрела недвижно, как он вытолкал наставника с места события. Бросив еще один последний взгляд через плечо на поверженного алефца, Ангис удалился.

Саймон поманил Луа пальцем. С лишенным всякого выражения взглядом, Луа подошла к нему. Ее оружие находилось в кобуре.

Был только один способ прикрыть смерть дворянина. Его смерть должна выглядеть случайным происшествием между ним и Луа. Они должны были выстрелить одновременно, и ее выстрел убил его. В то время как он…

Опасаясь ее рефлекса, если он потянется за кольтом, Саймон решил вначале положить ее. Напружинив пальцы, он ударил сбоку по ее мясистому затылку ударом, которым скала разделяет пополам водопад. Он чувствовал силу удара по своему плечу, будто ударил жесткую, сложенную в пряди вату. Он услышал, как хрящ щелкнул где-то ниже нанесенного удара.

Но Луа не упала. Ее глаза загорелись кровавым бешенством, она дернула головой, будто поправляя парик, сползший ей на лицо. Она отступила на один шаг и ухватилась за фризер.

Это был тяжелый момент для Саймона Рэка. Он не собирался бить ее со всей силы, потому что не хотел убивать ее ударом в затылок. Теперь уже все обстояло иначе.

Оставалось мало времени. Он сделал притворную атаку, пытаясь ударить левой рукой по лицу, но она сориентировалась быстрее мысли. Из-под атаки он запустил оглушающий удар в солнечное сплетение, удар, которым можно было лишить сознания на короткое время. Но на этот раз ему не удалось.

Хотя его ноги ударили с удовлетворительным стуком, шок, пробежавший по его телу, сообщил ему о наличии крепких мускул. Довольная, она заворчала и вцепилась пальцами ему в лодыжки и крутанула его на спину, воздух покинул его легкие, и мозг заскрипел в его черепе.

Прежде чем он смог встать на ноги, она насела на него, его горло оказалось у нее между ног, и он очутился в ловушке между невероятно сильным бедрами. Она начала его сжимать и тут он почувствовал силу женщины. На какой-то момент он смог вообразить, что ощущает тюбик с зубной пастой. Но только это на одно мгновение. Боль была такой сильной, что тут не до юмора. Уже он осознал, что его мозг лишен драгоценного кислорода, а затылок сжат крепким объятием.