— До свидания, — Ол не стала дожидаться, пока ей намекнут, что пора на выход и сразу направилась к двери, Кит последовал за ней.

— Кит ты мне нужен. В свободное от работы время помилуетесь, — остановил начальник помощника.

— Да, — и он с обречённым видом уселся обратно в кресло.

Когда дверь за Ол закрылась, Кит вскинул на Дэна глаза, они пылали огнём злости.

— Это что было? Ты тут нам решил устроить показательную порку, потому что знаешь, мы с Эл правы и вынужден поступать, как мы говорим? — голос Кита гремел на весь кабинет.

— Кит если ты не помнишь, я со всеми так общаюсь, а то и хуже, твоей Ол досталась облегчённая версия, — в отличии о Кита начальник был совершенно спокоен и не собирался поддаваться на провокацию, — и вы не вынудили меня, просто я решил, что так я быстрее избавлюсь от Ол.

— Что значит "избавлюсь", ты хочешь её подставить? — накинулся на него помощник.

— Кит следи за языком! — ледяным голосом парировал Дэн, — Просто, таким образом, я тебе быстрее докажу, что она совсем не такая хорошая, как ты думаешь. А дрянь дрянью.

— Да как ты меня достал, со своей паранойей, слушай, а может она тебе самому нравится? И тебя ревность мучает, вот и делаешь все, чтобы нас развести.

— Господи! Ребёнок! — это уже было верхом глупости, и начальник всё-таки начал вскипать, хотя и не планировал, — ты хоть иногда думаешь, что ты говоришь! Да на кой мне сдалась твоя Оленька. Если уж мы с тобой рассуждаем о ней как о бабе…

— Баба в деревне, а она девушка!

— О бабе! Так у неё ни кожи, ни рожи. Что ты в ней нашел, мне как мужику, не понятно. Я могу приписать твоё оголтелое состояние, только её таланту.

— Слушай, я твою Вику не трогаю…

— Вот и не трогай, женщина она красивая, и жизнью проверенная, а твоя Ол, непонятно откуда вылезла, а ты ей готов отдать наши с Эл жизни на блюдечке. Да что наши? Ты все жизни ей готов подарить!

— Всё мальчики, это слишком! — Эл встала между Китом и столом, за которым сидел Дэн.

— Да это ты готов всех сдать, лишь бы тебе жилось хорошо, лишь бы получить лишнюю похвалу у руководства. Умница Дэн! Хороший пёсик!

— Кит угомонись! — Эл уже кричала, — да что с вами обоими! Я вас не понимаю! Один совсем крышу потерял из-за девчонки. Мне плевать какая она, хорошая или плохая. Слышишь? Мне плевать! Но из-за своей любви нельзя поливать грязью людей, с которыми ты дружил до её появления, — голос её затихал, но становился зловещий, — сядь и замолчи, — фраза была произнесена почти шёпотом, но Кит подчинился, как если бы это было приказом. — А ты? — Эл повернулась к Дэну, — Ты, взрослый мужик, не можешь засунуть свои мысли себе, сам знаешь куда. Ты не можешь оставить его и дать учится на своих ошибках, сейчас ему угрожает только разругаться с друзьями, потому что один из них слишком рьяно его же и защищает. Мне плевать, слышишь, на твои предчувствия, если ты не можешь держать себя в руках. Благими намереньями вымощен путь в ад! Ты это видел! Ты это видишь каждый день! Ты знаешь, что такое потерять любимого, потому что он хотел тебе помочь? Ты знаешь, как это дышать и знать, что его нет? Очаровала она его или это любовь, плевать! Он не знает, как он день без неё переживёт, и вырвать это из него можно только вместе с сердцем. А знаешь, как это жить, без сердца?

Эл обессилено опустилась в кресло, её трясло.

— Значит так! Вы оба! Теперь работаете вместе и больше не вспоминаете об этой истории и пытаетесь друг другу доказать только одно! Что вы, друг другу, дороги и уважаете мысли и чувства аппонента.

— Но Эл он… — хором воскликнули мужчины.

— Молчать! Всё рассудит жизнь, не один из, вас не может что-то изменить сейчас, в другом. Ты, — и её палец ткнул в Дэна, — нормально общаешься с Ол, и если у тебя словесный понос по поводу их с Китом отношений, изливаешь его мне. Ты, — и палец поворачивается к Киту, — не лезешь на рожон, и если тебе вдруг не понравилось как он на неё, дыхнул или чихнул, молчишь и потом жалуешься мне, а я вас уравновешиваю и стараюсь сделать вашу совместную жизнь более приятной. Ясно?

— Слушай Эл… — Дэн поднялся из-за стола.

— Ты сегодня уже много сказал. Ответь на вопрос, тебе ясно? — Эл не давала мужчинам возможности спорить с ней.

— Эл, тебе не кажется, что мы с Дэном сами разберёмся? — Кит присел на корточки перед креслом и взял Эл за руки.

— Ты тоже сегодня слишком болтлив. Тебе ясно, что я от вас требую? Или вы оба оглохли? Или говорите, что ясно или я пишу рапорт об отстранении вас обоих от дела, и буду, со всем, разбираться сама, — она смотрела прямо в глаза Дэну, и он понимал, что с ней сейчас лучше не спорить, прибьёт и не заметит, — ну?

— Она может это сделать Дэн? — Кит удивлённо посмотрел на начальника.

— Может. Хорошо Эля, мне всё ясно, — Дэн уже и не помнил когда в последний раз называл её Элей, но сейчас случай был неординарный и такое обращение подчёркивало его понимание этого, — Я сделаю, как ты хочешь. Но запомни, ты сейчас ошибаешься, и не приходи ко мне, когда тебе это придётся расхлёбывать.

— Я к Вике пойду, она меня не бросит, лишь отмахнулась подруга, — А тебе ясно Кит?

— Хорошо Эл. Я соглашаюсь на это, что бы тебя удар не хватил, ты, по-моему, не далека от этого, — Кит хорохорился, но было видно, что эта ссора тоже далась ему с трудом.

— Не обольщайся. А теперь оба домой. Ни один из вас не сможет нормально работать. Пошли вон из кабинета! — Эл прошествовала до кресла Дэна и плюхнулась в него, — Сегодня здесь я начальник! Аста маньяна 10 мальчики, — она помахала мужчинам руками и закинула ноги на стол.

Кит вышел первый. Начальник на секунду задержался в дверях.

— Эл извини. Эта не та же история, ты же знаешь?

— Дэн я не хочу ничего слышать. Ты помнишь, как всё было тогда, и я не хочу повторения этого, ни для кого.

— Эл…

— До свидания.

Мужчина вышел и закрыл за собой дверь.

Кит (2010 год)

После этой развесёлой беседы, домой Киту совсем не хотелось, но и находиться среди людей он не мог. Хотя ссора и выбила его из колеи, и парень держал себя в кабинете, в руках, внутри него кипела и клокотала злость. Даже необычное, не привычное и даже не возможное, на его взгляд, поведение Эл, не охладило Кита. Потоптавшись у лифта, парень нажал кнопку вызова. Когда лифт пришел у него в голове, таки созрел план и, зайдя в кабину, Кит решительно нажал кнопку цокольного этажа.

Несколько лет назад, когда руководители Организации обнаружили, что на них работают в основном молодые люди, в которых ещё кипят эмоции вперемешку с гормонами, было решено, на цокольном этаже, оборудовать дополнительный тренажерный зал, он отличался от тренировочных комнат находившихся там же. В тренировочные комнаты, обычно, надо было записываться, там обучали рукопашному бою, совершенствованию имеющихся способностей, стрельбе, метанию ножей и ножевому бою, в общем, всему, что могло бы пригодиться. Тренажеры тоже были, но весьма специализированные. А этот общий спортзал ничем не отличался, от своих фитнес собратьев, разбросанных по всем Москве. Там была кардио зона и железо, чтоб накачать все группы мышц, был пятачок для аэробики, куда сотрудницы иногда приглашали обычную девушку тренера. Но Кита интересовала боксёрская груша, висевшая в углу, на железных цепях, ему хотелось что-то крушить и ломать, а она для этого отлично подходила.

Он зашел в зал и направился к шкафчикам, у постоянных посетителей тут был свои небольшие ящички, размером примерно сорок на сорок, где они могли хранить свои костюмы. Вытащив шорты и затасканную майку, парень прошествовал в раздевалку, "Надо бы футболку забрать домой, и постирать, а то скоро она начнёт жить своей жизнью" — подумалось Киту. Переодевшись, он направился к груше. Справа, на стене была прибита полочка, где хранились бинты и несколько комплектов перчаток, разного размера. Забинтовав руки и натянув перчатки, парень начал лупить по груше. Он бил с такой силой, что цепь, на которой весела груша, жалобно позвякивала. "Как может этот придурок так про неё думать" — удар, — "она же, наверное, самое милое и беззлобное существо на свете", — удар, — "да если б она была такой злодейкой, как говорит Дэн, разве бы она не выдала бы себя", — удар, удар, — "она же не умеет ставить блоки, я это чувствую, я всегда чувствую блоки", — удар, — "нельзя же всё время контролировать мысли, ведь были моменты, когда я заставал её врасплох, она пугалась и чуть ли не подпрыгивала", — удар, удар, — "И никогда! Никогда у неё не промелькнуло какой-нибудь плохой мысли!", — удар.