Всё описанное в книге вымысел, какие-либо совпадения случайны.

Ты мне поверь, я сделана сияющей и лучистой

И это не смотря на то, что так низко

Приходиться летать мне день ото дня.

Давным-давно с тобой перевернули каждую кочку

Хотелось так поставить жирную точку,

Но кто-то сделать это нам не дает.

А мы перевязаны цепями и лентами

Большими надеждами и вечными "Но", "Но", "Но".

А мы с тобой связанны секундами вечности

Парим в бесконечности, вдыхая любовь.

Поверь, мой друг

Ты тоже здесь затем чтоб петь и смеяться.

И это жизнь, её не надо бояться

Все наши игры строят сотни свечей

А мы с тобой связанны секундами вечности

Парим в бесконечности, вдыхая любовь.

"Цепи-ленты" — песня, написанная Владой Куприяновой и записанная украинской певицей Ёлкой

Пролог

Черное небо на востоке начала прорезать ярко-голубая полоска. В сонную Москву приходил новый день.

Как много мыслей в этот час окружают тех, кого постигла участь встречать рассвет. Вся ежедневная суета отступает на задний план перед рождением нового дня. В этот час, хочется, думать о чём-то бестелесном, но единственно реально важном почему-то именно сейчас. Например, о сущности бытия, или о том из чего сделаны души людей, а может о том, что такое судьба, или какую роль играет в нашей жизни случайность.

В то время, когда люди только начинают просыпаться и сонно греметь посудой на кухне, молодая женщина стояла напротив большого окна и смотрела, на пробуждение любимого города. За её пока недолгую жизнь, этой молодой женщине довелось просыпаться в разных городах и в разных обстоятельствах, но Москву она любила особенно. Её мама поговаривала: "Москва как сильный наркотик, однажды попробовав, не можешь отказаться. Некоторые люди, Москву не любят, а жить в тихих городах уже не могут". Жить она могла где угодно, но вот просыпаться всегда хотелось здесь — в родном городе, даже в самую мерзкую погоду Москва давала ей силы.

Силы… Силы ей сейчас очень нужны.

Она, ещё немного постояла у окна, обняв себя руками, и решив, что пора собираться, подошла к шкафу. Надо выбрать подходящую одежду. Чувство, что день будет сложный нарастало с каждой минутой.

Эл (начало 2000-х)

Стайка девчонок, хихикая, забежала в подъезд, громко хлопнув старой деревянной дверью, без кодового замка.

— Эль, видела, как он на тебя смотрел? — сказала высокая брюнетка с короткими волосами.

— Да уж, прямо взглядом просверлил, и ещё спрашивает "Девушка, где вы живёте?". Так я ему и сказала.

— Девочки, а вдруг он маньяк? — вступила в разговор маленькая полненькая блондинка.

— Ой, Кать! Не мели чушь! Маньяки среди белого дня, на переполненной улице, не пристают, — улыбнулась брюнетка.

— Таня, ты прям великий маньяковед! Вот скажи, ты часто маньяков встречаешь? — не унималась блондинка.

— Ладно вам, девочки, спорить, лучше давайте посмотрим, ушел он или нет, — сказала Эля, хрупкая девушка с длинными светло-русыми волосами, заплетёнными в толстую, тугую косу.

Они приоткрыли дверь подъезда и высунули наружу свои любопытные мордашки. Улица шумела привычной жизнью, не обращая внимание ни на что. Странного мужчины, к счастью, нигде не было видно. Поспорив немного о вероятности преследования, девушки всё же вышли и направились домой к Эле, им предстояло ещё выбрать причёски для последнего звонка. Через пару дней история была благополучно забыта. Тем более что в их девичьей жизни было много событий: они учились в выпускном классе, впереди, грозной тучей, надвигались экзамены и торжественный выход во взрослую жизнь, про ужасы поступления в Вуз даже думать не хотелось.

Через неделю вечером Эля возвращалась домой после подготовительных курсов. Был тёплый майский вечер, воздух был пропитан ароматом молодой листвой и, одновременно, пылью, что успела подняться после вчерашнего дождя. лёгкой запылённостью, Люди, устав за долгую зиму разделись, оставшись в лёгких курточках.

Эля обожала весну. Весна в её понимании, олицетворяла радость и детство. На город тихо опускались сумерки, покрывая лёгким серым тюлем, всё то, до чего ты не мог дотянуться рукой. У самого подъезда, рядом с дверью, рос раскидистый куст сирени, который сейчас буйно цвел, девушка никогда не могла равнодушно пройти мимо него, вот и сейчас не удержалась и, склонившись к цветам, вдохнув любимый аромат.

— Добрый вечер, Элеонора, — произнес за спиной тихий вкрадчивый голос. От неожиданности она чуть не подпрыгнула. Обернувшись, Эля увидела невысокого мужчину с чёрными глазами и волосами с проседью, того самого человека, который спрашивал неделю назад где она живет… Девушке стало страшно…

***

— Добрый вечер, Элеонора! — повторил мужчина.

— Что Вам надо?! — Элино сердце затрепетало, как заячий хвост, а кожа стала липкой от ужаса.

— Да Вы не пугайтесь так. Я хочу всего лишь побеседовать. На улице это делать неудобно, может, пройдёмся до кафе, выпьем чашечку кофе, поболтаем? — он слегка дотронулся до её руки.

— Никуда я с Вами не пойду! — Элины связки выдали фальцет, она дернулась, пытаясь отодвинутся, и тут же почувствовала железную хватку пальцев, намертво сковавших её запястье.

— А вот переживать и убегать не стоит. Мы же с Вами понимаем, что я знаю, где вы живете, и мы, так или иначе, поговорим, зачем же портить впечатление? Давайте сделаем это по-хорошему, обижать я Вас не буду. Я хочу всего лишь узнать о Ваших планах на будущее.

— Отпустите меня, — девушка словно умалишенная стала дёргать рукой, пытаясь вырваться, хотя и понимала безнадёжность этой попытки.

— Элеонора, Вы меня слышали?

— Не получится у нас с Вами разговора по-хорошему, потому что я с вами не хочу говорить! — на Элю накатила истерика вместе с паникой, она была готова отгрызть свою руку, чтобы освободиться от этого типа.

— Тогда и я Вам ничего не обещаю, — в его голосе засквозили нотки стали.

— Отпустите меня, — закричала она уже во весь голос, но вокруг, как назло, не было ни души.

— Ну, раз так… Пойдём, — сказал мужчина и, развернувшись, направился к машине, не выпуская ее руку. Как Эля не пыталась вырваться, как не кричала, это не возымело никакого успеха. Мужчина волоком подтащил ее к машине, втолкнул внутрь и сел за руль.

— А теперь, спать, — сказал он, посмотрев девушке в глаза. Его зрачки блеснули каким-то демоническим светом, и окружающая действительность поплыла, заволакиваемая дымкой. Дальше Эля ничего не помнила, видимо потеряла сознание, совсем сном это уж точно назвать никак нельзя было.

Карен 70-е годы

Сидя, прислонившись спиной к перегородке плацкарта, молодой человек задыхался от радости, что, наконец, покидает это забытое Богом, а заодно и всем человечеством, место. Как же он ненавидел село, в котором провёл детство и юность!

Аул, в котором он вырос, был не беден. Нет, он был нищ. Все жители еле перебивались тем, что давали им огороды, мечтая лишь, чтоб год был урожайным. Юноша никогда не понимал ни родителей, ни соседей. Зачем было здесь жить? Ещё меньше он понимал тех людей, что здесь выросли и возвращались обратно после техникумов. Его семья не выделялась из общей массы — отец пастух, а мать доярка. У родителей был скот, огород и бесчисленное количество детей — а вот денег было, до кошмарного, мало. Вещи, изредка привозимые в магазин, были недоступны. Чаще всего мать перешивала старую одежду старших, которая попадали в дом не из сельпо, а от кого-то и была уже, несколько раз, латанная-перелатанная, но так жили почти все здесь. Зачем плодится как кошки, если ты не можешь обеспечить ни себе, ни детям нормальной жизни?