После того как 27 июля в кэбе было обнаружено тело неизвестного мужчины, 30 июля в Сент-Килда было проведено дознание, после которого присяжные вынесли вердикт: умышленное убийство. Рост неизвестного убитого средний, волосы темные, на левом виске родинка, был чисто выбрит и одет в вечерний костюм. Сим доводится до сведения общественности, что вознаграждение в 100 фунтов будет выплачено правительством за сведения, которые приведут к поимке убийцы. Предполагается, что убийцей является человек, севший в кэб вместе с убитым на углу Коллинс и Рассел-стрит ранним утром 27 июля.

— Что же, — промолвил мистер Горби, обращаясь к своему отражению в зеркале, — последние двадцать лет я разгадывал загадки, но это, как видно, крепкий орешек.

Мистер Горби брился и по своей давней привычке разговаривал с собственным отражением. Будучи сыщиком и человеком молчаливым, он никогда не говорил о деле с посторонними и никому не доверял. Когда у него возникало желание излить душу, он уединялся в спальне и заводил разговор со своим зеркальным двойником. И этот прием работал превосходно, ибо приносил облегчение порой чересчур загруженному мозгу, позволяя не задумываться о безопасности. Брадобрей Мидаса, узнав, что скрывается под царским колпаком хозяина, весь извелся, храня эту тайну, пока не пошел к реке и не шепнул тростнику: «У царя Мидаса ослиные уши». Так и мистер Горби иногда ощущал необоримую потребность высказать вслух свои самые заветные тайны. Чтобы не разговаривать с пустым местом, он сделал собеседником зеркало. До сих пор оно ни разу не подвело, а в остальном ему доставляло удовольствие видеть свое довольное краснощекое лицо, кивающее, как китайский болванчик, с блестящей гладкой поверхности. Этим утром сыщик откровенничал с зеркалом особенно оживленно. Иногда на лице его появлялось озадаченное выражение. Ему было поручено расследование убийства в хэнсоме, и он пытался придумать, с какой стороны к нему подступиться.

— Черт возьми, — сказал он, задумчиво затачивая бритву. — Если у чего-то есть конец, то должно быть и начало, а если я не знаю, с чего начать, как же я доберусь до конца?

Поскольку зеркало ответа на этот вопрос не дало, мистер Горби намылил лицо и принялся скоблить щеки несколько механическими движениями, поскольку мысли его были заняты этим делом, и думалось ему примерно следующее:

«Есть человек, джентльмен, который выпил лишнего, поэтому не понимает, что с ним происходит. Другой джентльмен без всякой задней мысли подходит и останавливает для него кэб. Сначала он утверждает, что не знаком с пьяным, но потом очень наглядно показывает, что знаком, и в раздражении уходит, однако передумывает, возвращается и садится в кэб, велев извозчику ехать в Сент-Килда.

По дороге он расправляется с пьяным при помощи хлороформа, выходит из кэба, садится в другой и, сойдя на Паулетт-стрит, исчезает. Вот какую загадку мне предстоит разгадать, и, пожалуй, даже у сфинкса загадки были проще. Нужно выяснить три вещи. Во-первых, кто убитый? Во-вторых, за что его убили? И в-третьих, кто это сделал? Когда я разберусь с первым вопросом, остальное будет не так уж сложно выяснить, потому как зная, чем жил человек, легко установить, кому было выгодно переселить его в лучший мир. У человека, убившего этого парня, должен был иметься серьезный мотив, и я обязан выяснить, что это за мотив. Любовь? Нет, это не то. Влюбленные мужчины в реальной жизни до такого не доходят. В романах да пьесах подобное происходит постоянно, но я с таким никогда не сталкивался. Ограбление? Нет, у него в кармане нашли приличную сумму. Месть? Это возможно… Желание отомстить иногда толкает людей на такие поступки, о которых потом приходится жалеть. Силу он не использовал — одежда убитого не порвана и не сбита, — значит, он застал жертву врасплох, прежде чем та поняла, что у него на уме. Кстати, надо бы еще раз получше осмотреть одежду убитого, вдруг что-нибудь найдется. Во всяком случае, с этого можно начать».

Мистер Горби оделся, позавтракал и отправился в полицейский участок, где попросил выдать ему одежду убитого. Получив ее, он сел с ней в углу и начал дотошный осмотр.

Во фраке не было ничего примечательного. Обычный добротный и ладно скроенный фрак. Недовольно вздохнув, мистер Горби отбросил его в сторону и взялся за жилет. Здесь он обнаружил кое-что интересное, а именно внутренний карман на левой стороне.

— Гм, зачем это ему понадобилось? — почесал голову мистер Горби. — Насколько я знаю, на фрачных жилетах карманы внутри не пришивают, да и потом, — продолжил сыщик, приходя в волнение, — это дело рук не портного. Он сам его пришил, к тому же очень неумело. Выходит, он сам приладил к жилету карман, чтобы об этом никто не знал, а сделано это было для того, чтобы носить в нем что-то ценное, настолько ценное, что, даже надевая вечерний костюм, он не хотел с этим предметом расставаться. Ага, шов сверху немного надорван! Из него что-то резко достали. Начинаю понимать, как было дело. В распоряжении убитого находился некий предмет, который был очень нужен убийце, и убийца знал, что тот носит его с собой. Он видит его пьяным, садится с ним в кэб и пытается забрать то, что ему нужно. Пьяный сопротивляется, тогда он убивает его с помощью хлороформа, который имел при себе, потом, боясь, что кэб остановится и его увидят, выхватывает желанный предмет из кармана так быстро, что надрывает шов, после чего уходит. Это понятно, но остается вопрос: что находилось в кармане? Шкатулка с драгоценностями? Нет, это было что-то не такое объемистое, иначе убитый просто не смог бы носить его под жилетом. Это было что-то плоское, что можно без труда положить в карман. Бумага! Какая-нибудь ценная бумага, которая была нужна убийце и ради которой он пошел на убийство… Что ж, замечательно, — сказал мистер Горби, бросая жилет и вставая. — Второе я выяснил раньше первого. Первый вопрос остается: кто убитый? Он не из Мельбурна, это понятно, иначе по описанию в объявлении о вознаграждении его бы уже кто-нибудь узнал. Может быть, у него здесь есть родственники? Нет, вряд ли, родственники бы уже забили тревогу. Одно можно сказать точно: если он не спал под открытым небом, то должен был снимать где-то частное жилье. В гостинице он не мог жить — владелец любой гостиницы в Мельбурне узнал бы его по описанию, тем более что сейчас весь город гудит от разговоров об этом убийстве. Скорее он квартировал у домовладелицы, которая не читает газет и не интересуется слухами. Значит, если он действительно снимал частную квартиру, как я предполагаю, и неожиданно исчез, его хозяйка не станет молчать. После убийства уже прошла целая неделя, и если квартирант не появляется на квартире и не дает о себе знать, она на- верняка начнет наводить справки. Впрочем, если я прав и убитый — иногородний, она не будет знать, где искать его. Следовательно, в таких обстоятельствах самым естественным шагом для нее будет дать объявление о его пропаже. Нужно просмотреть газеты.

Мистер Горби взял пачку газет и внимательно изучил разделы, в которых обычно дают объявления о розыске пропавших друзей и людей, которым необходимо сообщить «нечто важное».

— Он был убит, — размышлял вслух мистер Горби, — в пятницу утром, между часом и двумя, так что до понедельника его отсутствие могло не вызывать подозрений. Но в понедельник домовладелица почуяла бы неладное, а уже во вторник дала бы объявление. Поэтому, — промолвил мистер Горби, ведя жирным пальцем по очередной колонке, — искать нужно в газетах за среду.

Объявления в газетах за среду не обнаружилось, как и в газетах за четверг, но в пятничном выпуске, вышедшем ровно через неделю после убийства, мистер Горби неожиданно наткнулся на следующее сообщение:

Если мистер Оливер Уайт не вернется на виллу «Поссум», Грей-стрит, Сент-Килда, до конца недели, его комнаты снова будут сданы.

Рубина Хейблтон.