Хельга вернулась во второй половине дня. Сначала Воронцов слышал выстрелы в той стороне, куда ушла Хельга, потом стало тихо, и он уже не знал, что и думать, как вдруг открылась дверь и она вошла. Была все так же сосредоточенна и казалась сильно уставшей. Автоматов у нее было почему-то два.

– Ты нашла его? – догадался Воронцов.

– Кого?

– Третьего.

– Да. Он отстреливался, – сказала Хельга. – Я его ранила. Рана оказалась тяжелой. Он скоро скончался.

– Что им нужно от нас?

– Чтобы мы умерли.

Хельга подошла к нему и положила свою ладонь ему на лоб.

– Как ты себя чувствуешь, Саша?

– Нормально, – буркнул Воронцов.

– Все будет хорошо. Только ты побольше лежи.

Неожиданно Хельга наклонилась и поцеловала Воронцова. Он не успел отстраниться.

– Все позади. Больше нам ничто не угрожает.

Хельга, расстегнув лишь две верхние пуговицы, стянула через голову серую от пыли рубашку, швырнула ее в угол. У нее был трудный день.

– Ты все еще сердишься на меня? – вдруг спросила она.

– Я тебя ненавижу.

– За что?

– За твою ложь. За то, что я для тебя оказался всего лишь приманкой, за то…

– Я же не могла по-другому поступить! – сказала Хельга. – Кем ты был для меня тогда, в самом начале…

– И знакомство наше – не случайность, – вспомнил Воронцов. – Все подстроено было, да как! Боже, как я теперь тебя ненавижу!

– Да! – сказала Хельга. – Подстроено! Потому что ты был уже десятым бизнесменом за последние полгода, который действовал по этой схеме! Крупная сумма, переведенная за границу, и билет на ближайший авиарейс. Это прямо эпидемия какая-то была, ты же не знаешь ничего.

Она провела рукой по лицу, пытаясь успокоиться.

– Убиты те девять или им удалось сбежать – никто ничего не мог сказать. Нам поручили это дело, меня к тебе приставили. Да, просто приставили, тут уж ничего не поделаешь. И машина эта с испорченным замком, и наши с тобой отношения – все неслучайно.

– Спецзадание выполняла – лечь в постель и все выведать, – желчно сказал Воронцов. – Подпоила меня…

– Да, подпоила, – легко согласилась Хельга. – Еще и подсыпала тебе в рюмку кое-чего, чтобы крепче спал, – так надо было.

– Стерва!

– Зачем ты меня так?

– Я ненавижу таких, как ты. Циничных, наглых…

По лицу Хельги пробежала тень.

– Не нравится? – приподнялся на локте Воронцов. – Что такое? У нас, оказывается, есть принципы. Вот уж не ожидал, право.

– Твоя злость, Саша, и твои издевки – это очень неприятно.

– Нет, это еще пустяки, – ответил Воронцов и откинулся на подушку. – Неприятно – это когда влезут в душу грязными руками, покопаются там, все перевернут, а потом еще и объяснят, что ничего особенного, в общем, не произошло.

– Я действительно ничего не знала о тебе. Кто ты, как связан с Бэллом…

– Бэлл-то тебе чем не угодил?

– Он один из организаторов всего этого, Саша. – Хельга обвела рукой комнату. – И то, что он так настойчиво приглашал тебя в Англию, а потом на этот остров, – все неслучайно. Тебя хотели убить.

– Откуда ты знаешь?

– Сказал вон тот, – Хельга махнула за окно. – Который у лодки был. Он успел мне рассказать кое-что. Они выманивали наших бизнесменов за границу, убивали, деньги присваивали. Наши же, русские, это и организовали. Бэлл, Брайен – они были для отвода глаз. Чтоб больше доверяли.

Она взглянула Воронцову в глаза.

– Да, конечно, это обычная ловля на живца. Меня к тебе приставили на всякий случай – я должна была тебя и охранять, и одновременно отслеживать, как они все это проворачивают. А потом это стало для меня не только заданием. – Она улыбнулась и потянулась к Воронцову.

Он отстранился. Хельга вздохнула.

– Не сердись на меня, я тебя прошу. Да, все это не очень тебе приятно, я понимаю, но все уже позади.

– Ты хоть понимаешь, что я теперь ни одному твоему слову не верю? Этот цинизм, эта ложь…

– Ну какая ложь? – с недовольством возразила Хельга. – Умалчивать о чем-то – еще не значит лгать.

– Когда мы уедем отсюда? – хмуро поинтересовался Воронцов.

– Мы не сможем сделать этого сами.

– А лодка? Та, резиновая, на которой эти трое приплыли.

– От нее теперь никакого проку. Я ее изрешетила в перестрелке.

Воронцов вздохнул.

– Нас найдут, – пообещала Хельга.

– Кто?

– Наши, из «Антитеррора». Они вели нас все это время и потеряли в Конакри. Не успели добраться, наверное, а нас быстренько с самолета на самолет – и на острова.

– Как же нас найдут?

– По письму, – засмеялась Хельга. – Помнишь, как мы в аэропорту сфотографировались? Я дала фотографу адрес, куда он должен снимок отправить, и приписала название острова. Там прочтут и все поймут. Я нисколько в этом не сомневаюсь.

Стас прилетел в Конакри, не имея четкого представления о том, где искать следы Воронцова, но это его нисколько не тревожило. Когда-то его учили, как надлежит поступать в подобных случаях. Инструктор, преподававший ему спецкурс поиска в городе, называл это «прохождением узловых точек». Каждая точка – это место, где объект поиска мог оставить следы своего пребывания. Аэропорт, отели, пункты проката автомобилей.

Гвинейский пограничник поставил штамп в паспорт Стаса и сделал жест рукой – можете проходить. Вокруг были черные лица, много черных лиц. Здесь можно отыскать прилетевшего из Британии белого. Стас был в этом уверен.

Таксисты у входа в здание аэропорта проявили к Стасу повышенный интерес. Он не стал их разочаровывать, подошел, и они обступили его плотным шумливым кольцом. Стас, показав им фотографию Воронцова, поинтересовался, не доводилось ли им подвозить этого человека. Никто Воронцова не узнал. Стас ожидал подобного. Если у людей, которые занимались Воронцовым, все поставлено как следует, то его здесь, конечно, встречали и вывезли из аэропорта, минуя стоянку такси.

Стас показал жестом, что ехать не собирается, и стайка таксистов рассыпалась в мгновение, оставив Стаса в одиночестве. Он прошелся вдоль здания аэропорта. Пожилая француженка поинтересовалась у него, который час. Стас ответил ей по-французски, улыбнулся вдобавок широкой доброй улыбкой.

– Вы здесь отдыхали, мадам?

– Я приезжала к сыну. Вы француз?

– Нет.

– Ну надо же, никогда бы не подумала. У вас отличное произношение.

– Спасибо, мадам.

Стас чуть склонил голову, прощаясь, развернулся и замер, увидев знакомое лицо. Женщина смотрела на него с веселой и счастливой улыбкой, но глаза ее – Стас это уловил – оставались серьезными. Этот взгляд притягивал, и Стас даже не сразу увидел рядом с женщиной Воронцова. Это был тот самый снимок – Воронцов и Хельга на фоне пальмы. Чернокожий фотограф прикрепил этот снимок – один из многих – на планшет, как образец. Вокруг были в основном черные лица, и эти европейцы – Воронцов и Хельга – выделялись. Стас ткнул в карточку пальцем:

– Ты сам их фотографировал, да?

– Да. – Фотограф поднялся со стула, поставленного в тени пальмы. – Я могу и вас сфотографировать. Отличное качество. Фото я перешлю на ваш адрес.

– А они тоже оставляли?

– Да.

– Адрес! – сказал Стас. – Мне нужен их адрес.

Фотограф перебрал пухлую пачку исписанных листков.

– Вот, – он протянул вырванный из блокнота листок.

Женский почерк. Адрес российского посольства.

– А, ч-черт! – с досадой произнес Стас.

Ему только одно слово было здесь непонятно.

– Амиджеби, – прочитал он. – Это что такое?

– Я не знаю.

– А фотокарточку ты им отослал?

– Да.

– На адрес посольства?

– Да.

Что-то здесь не состыковывалось и потому очень тревожило Стаса.

– Вы будете фотографироваться?

– Обязательно, – пообещал Стас. – Но в другой раз. Договорились?

Через полчаса он уже знал, что Амиджеби – это небольшой островок.