Юлиус Джун издал победный клич, но уже через секунду заподозрил неладное. Его двеомер Стихии Огня должен был залить пламенем и засыпать осколками всё в радиусе пятидесяти метров. Что-то во всём этом было не так!

Применив Око Гильдариуса, Юлиус рассмотрел полураспавшиеся чары своего двеомера. Однако среди них он с изумлением увидел неизвестную полиформу, чей спектр не имел никакого отношения к пране или к синтре. Очень странная магия, поглотившая взрыв и пламя.

— Это Рю? Альгеан Крови? — адепт недоверчиво замер. — Смилодон не мог его создать! Никогда не поверю в такое!

Удивление и погубило надменного выходца из Магикора.

Не успела багровая вспышка рассеяться в пространстве, как из неё вынырнул Смилодон с саблями наперевес. Оба лезвия прошили грудь мага насквозь, и Артур замер, почти вплотную прижавшись к своему противнику. Покинутые тяжело дышали, пристально глядя друг другу в глаза. На руки Артура стекала горячая кровь.

— Больно же, — мягко улыбнулся Юлиус, — только ведь этим меня не убьёшь. Сейчас я вырву твоё сердце, чтобы скормить его псам.

Неожиданно откуда-то со стороны раздался хриплый возбуждённый голос:

— Не торопись, дружище. Я сделаю это за тебя.

Фиолетовый разряд, извиваясь и треща, пронзил воздух и накрыл Покинутых, скованных воедино клинками Смилодона. Хлопнуло. Энергетический всплеск разбросал врагов в противоположные стороны, при этом сабли аккуратно вскрыли грудную клетку адепта, вывалив содержимое его нутра.

— Это было легко, — хвастливо заявил неизвестный. Он подошёл к Юлиусу, поверженному, но ещё шевелящемуся, и наградил очередной молнией, от которой кровь в теле адепта вскипела, а кожа на лице лопнула, будто перезрелый фрукт.

Артур с трудом открыл обожжённые глаза, борясь с приступом адской боли. Неподалёку от него маячила смутная фигура, расплываясь концентрическими кругами. Покинутый поморщился, протёр глаза и увидел кого-то, склонившегося над трупом адепта. Кажется, он нащупывал пульс на шее Юлиуса.

— Этот готов, — пробормотал убийца. — Остался ещё один.

Пнув напоследок мёртвое тело, неизвестный направился к Смилодону, который медленно приходил в себя. Не веря своим глазам, Артур изумлённо вскрикнул. К нему приближался Ларс Такер — тот самый Ларс, которого он несколько месяцев считал своим другом. Сердце юноши наполнилось яростью.

— Значит, вот оно как? — проскрежетал зубами Покинутый, — И мастер Осирис, и даже Келноз были правы. Это раздражает.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Ларс.

— Они предупреждали меня о том, что вашему брату верить нельзя. Особенно, когда вы клянётесь в дружбе.

— В дружбе? Значит ты действительно поверил, что мы друзья? — Такер рассмеялся. — Забавно. Вы, воспитанники Военных Домов, такие смешные и глупые ребята. Так и быть, Смилодон, я потрачу немного своего драгоценного времени, чтобы прояснить кое-что.

Артур промолчал.

— Пойми, Смилодон, я ведь действительно ненавижу тебя с самого первого взгляда. То же мне, чемпион, возомнивший о себе невесть что! Ты посмел распустить руки на первом уроке. Я презирал Юлиуса, но он был по крайней мере моей породы, а ты унизил всех нас. Не представляешь, каким трудом я тогда сдержался. А потом я увидел, что тебя привечают учителя, и это было ещё хуже. Валентин, впавший в маразм, Френэ со своими проповедями о равенстве воинов и магов. Но больше всего меня взбесило ваше сближение с магистром Садомиусом. Думаешь, я не знаю, что вы мило общались несколько раз, как равный с равным. Это абсурд. Нет, хуже, это пощёчина всему Дома Магикор. Вот почему, я не могу простить тебя, и должен наказать за твоё презрение.

— Презрение? О чём ты?

— Не притворяйся. Ты всегда презирал нас, адептов Магикора. Считал слабыми и никчёмными…

— У тебя просто болезненные комплексы, — усмехнулся воин.

В этот момент за спиной Ларса юноша увидел странную тень, в которой с трудом узнал Граникуса. Тот широко улыбнулся и пальцем прикоснулся к губам, призывая Артура молчать.

— Заткнись, Смилодон, — исступлённо рявкнул чародей, брызгая слюной. — Ты не обманешь меня. Я вижу твоё нутро насквозь. Ты полон гнили и надменности. Но сегодня я докажу тебе, что сильнее и лучше тебя. Напоследок ты узришь мою силу, которая уничтожит тебя с потрохами. И даже магия Крови, которую ты освоил, не защитит тебя. Умри же, Смилодон…

Вознеся магический жезл над головой, такой же, как и у Джуна, он на мгновение застыл. Это был последний момент, оставшийся в памяти Такера. Граникус одной рукой перехватил руку адепта, а другой резким движением перерезал ему горло. Артур увидел в руке старого неприятеля свой Шершень, который, как ему почудилось, подёрнулся тёмной зыбью, впитывая кровь чародея.

Ларс инстинктивно схватился за надрез, пытаясь удержать струю крови. А в это время Граникус приблизил губы к его уху и что-то прошептал. После чего выхватил из-за спины паладор и тремя фантастическими ударами расчленил тело Такера с хирургической точностью: конечности и голова упали на землю отдельно от туловища. Артур не выдержал и отвернулся, чтобы не видеть обрубок, который когда-то был телом его друга, пусть и фальшивого.

Келноз помог Артуру подняться и насмешливо произнёс:

— Я вернул тебе свой долг, Смилодон. Жизнь за жизнь, смерть за смерть. Теперь мы в расчёте.

— Какой ещё долг, Граникус? — спросил юноша, не понимая о чём говорит его недруг-спаситель. Ноги Артура дрожали, голова напоминала чугунную болванку, по которой без устали молотила целая кузня дварагов. Обожжённая кожа на лице болезненно саднила.

Келноз рассмеялся, протирая паладор от крови адепта.

— Ты спас мою жизнь на турнире Белой Цапли, я спас твою сейчас. Мы квиты.

Граникус размашистым шагом подошёл к отрубленной голове Ларса и без лишних нежностей поднял её за конский хвост.

— Этот типчик мне сразу не понравился. И ведь я предупреждал тебя, помнишь? Когда же ты поймёшь, что среди Покинутых нельзя искать и заводить друзей. Каждый из нас может рассчитывать только на себя, ведь по натуре мы одиночки. Надеюсь, на этот раз ты сделаешь выводы.

Отбросив голову прочь, Граникус внимательно посмотрел на собеседника.

— Не беспокойся, сделаю, — процедил Артур, отряхиваясь от пыли и каменной крошки. Плащ с адамантовой подкладкой сослужил в эту ночь хорошую службу.

— И вот ещё что, — заявил Граникус, — ты поступил очень глупо, не приняв мутаген, как советовал Тарчет. Я видел. Даже такие никчёмные Токра, как этот, способны разорвать тебя на части, освободив своего Охотника. В следующий раз не будь таким глупцом.

— А вот это уже не твоё дело. Я сам решу, как мне поступать.

— Конечно, решишь, — ядовито усмехнулся Келноз.

Его взгляд скользнул куда-то за спину юноши и остановился.

— Ага, кажется, я понимаю!

Артур тут же вспомнил о своих подопечных. Неужели они всё ещё здесь? Почему не сбежали, пока была такая возможность? Тяжело вздохнув, юноша положил руки на рукояти сабель и выразительно посмотрел Граникусу в глаза. Тот рассмеялся.

— Вот значит в чём весь сыр-бор! Ты защищал этих людишек от магикорцев? Это похоже на тебя, Смилодон. Совсем как в тот раз, когда мы были учениками. Помнишь того мальчишку, которого привёл Тарчет, чтобы мы позабавились? В тот раз ты также встал на его защиту.

— Помню, — хмуро ответит юноша. — За это ты с дружками прозвал меня «мягкотелым».

— Было дело, — кивнул воин. — Только напрасно ты за него заступился. Ведь сам знаешь, его участь осталась неизменной. Кровь — слишком ценный продукт в Кион-Тократ. И, кстати говоря, твой сегодняшний героизм также может оказаться бессмысленным.

— Почему?

— Сражение почти закончилось. Главари восстания уничтожены, а остальные мятежники скоро будут окончательно разбиты. Минут через двадцать здесь появятся мамелюки. Им приказано зачистить территорию. Лорд-канцлер Пирон велел всем нам собраться в бывшем штабе восстания. Так что оставь это, как есть, и пошли со мной.