Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Злые не возвращаются оттуда, – говорила одна местная старуха.

Все местные жители гордились этой сказочной долиной, как национальной святыней, хотя никого, кто там был, так и не удалось найти ни разу за два века. Люди из Большой страны считали эти легенды просто сказками, сочиненными для своего утешения бедняками, чья жизнь была так трудна.

Живой

Однако лет восемьдесят тому назад долина была неожиданно найдена примерно там, где и указывали легенды. В том районе проводила съемку военно-топографическая экспедиция ГенШтаба, руководил ею известный путешественник майор Живой. Благодаря уникальным погодным условиям, сложившимся тогда, четырем особо подготовленным военным топографам удалось пройти обычно невозможным маршрутом по ныне исчезнувшему леднику и выйти на один из хребтов, окаймлявших долину. Высотой он был более четырех с половиной километров. И с этого хребта им открылось поразительное зрелище.

Это была долина удивительной красоты, ранее ничего подобного эти немало повидавшие путешественники не видели. Несмотря на нехватку времени, некоторое время они просто сидели в полном обалдении, глядя вниз. И даже весьма суровый Живой, их командир, не терпевший пустого времяпровождения, сидел вместе со всеми, повторяя иногда лишь: «Да-а, братцы…» Долина располагалась на высоте около трех тысяч метров, и имела в плане вид банана, вытянувшегося километров на семьдесят приблизительно с севера на юг, шириной километров двадцать и была окружена высокими и крутыми хребтами. Спускаться в нее без специального снаряжения было немыслимо. Сама долина поросла лесом, а по дну ее протекала речка.

Трудно описать словами, в чем именно заключалось очарование именно этого места, ведь и леса, и реки есть почти в любой долине. То ли это был изумительно радостный сочный изумрудный цвет листвы, то ли немыслимая игра света на окружающих скалах, то ли что-то совсем уж иррациональное, не поддающееся объяснению, – но смотревших на нее сверху она просто околдовала.

Световой день был короткий, пришлось топографам померзнуть всю длинную ночь в маленькой палатке. Но мысли о чудесной долине грели их. На следующее утро она показалась им еще более прекрасной. Они сумели провести несколько измерений, приблизительно наметив контуры долины, и прошли ледник обратно еще засветло, а в базовый лагерь спустились уже в темноте.

Своими возбужденными рассказами об увиденном эти четверо завели всю экспедицию. Они были как пьяные и непрерывно говорили об этой долине. Даже майор Живой выглядел необычно. У вечернего костра он дал команду налить всем спирту и сказал: «Ничего подобного я в жизни не видывал. Я все силы употреблю, чтоб прийти сюда снова и спуститься вниз. Бог даст, на следующий год получится. Надобно только раздобыть такое снаряжение, какое используют альпийские жители». Тогда еще слово «альпинизм» было не в ходу. Тут же многие солдаты и волонтеры стали просить его взять их с собой в следующий раз на любых условиях. Долина околдовала их всех. Вскоре она была нанесена на карты Генерального штаба как «Долина Живого», но все звали ее Живой Долиной.

К сожалению, в последующие годы никому уже не удавалось пройти тем же путем – тот ледник покрылся гигантскими трещинами и стал практически непроходим, а затем вообще исчез.

Новую экспедицию Живому организовать не удалось. Большая Страна вступила в Большую войну, и всем стало не до экспедиций. Во время войны Живой умер от тифа, также и среди остальных членов той экспедиции многие погибли, были ранены или умерли. Через несколько лет после войны некоторые участники того путешествия пытались возродить идею нового путешествия к Долине, но не нашли поддержки.

Идея то затухала, то возрождалась, в основном в разных религиозно-мистических кружках, обычно ни к каким серьезным действиям неспособных. Потом была другая Большая война, еще более страшная, и лишь спустя многие годы опять возобновились периодические разговоры и чтение разных напечатанных на машинке сомнительной достоверности текстов о Живой долине в среде альпинистов, геологов и так далее.

К тому времени в Большой Стране уже сложился заметный отряд высококлассных восходителей, покоривших уже все, что можно, у себя дома, и начавших успешно выступать на мировой арене. Особенно рвались они, естественно, в Гималаи. Препятствием служила лишь чрезвычайно высокая стоимость экспедиций на гималайские восьмитысячники.

В этом сообществе уже сложились свои традиции, обычаи, стиль, фольклор, и неувядающая сказка о Живой Долине занимала там свое, довольно скромное место. Разных сказок все уже наслушались немало, и большинство альпинистов относились к ним скептически. Солидных карт района не было, военные, конечно, работу Живого засекретили. Никаких серьезных попыток добраться туда долгое время не предпринималось: чисто спортивные достижения и высота покоренных гор ценились тогда обычно более всего, а Живая Долина никаких подобных лавров не обещала.

Кентавр

Чтоб жизнь
наделить величьем,
Надо лишь помнить,
Что желудь здесь –
зародыш лесов
В верховьях небес.
(Эмили Дикинсон)

Кто знает, когда бы еще созрела идея новой экспедиции к Живой Долине, если бы не случай. Как-то однажды Высокий заскочил по старой студенческой привычке в Академкнигу, ту, что в Пограничном переулке. Просто хотел от внезапного дождя спрятаться, полистать книжки да поболтать со знакомыми продавщицами о новинках. Помимо профессионально нужной ему литературы (он был инженер-проектировщик бортовой электроники на крупной авиационной фирме), Высокий еще любил рыться в исторической и «литературной» литературе. И тут вдруг он видит такое:

К. Хирон «Эволюция мифа и структурные инварианты. Опыты нового анализа мифов». Издательство «Научное слово». Тираж 300 экз.

Книжка была в дешевеньком зеленом картонном переплете. «Не просто Хирон, а К. Хирон, надо же! Эстет, блин…» Научные книги обычно не подписывают псевдонимами, и Высокий скептически открыл этот неказистый томик. Так, смотрим оглавление. И неожиданно видим: «Глава 17. Структурный анализ легенды о Живой Долине».

И тогда несколько нот великой музыки Бетховена вдруг постучали в сердце Высокого:

Долина - i_001.png
* * *

Два слова курсивом. Зов судьбы

Бетховен говорил об этих нотах, как о главном мотиве первой части своей Пятой симфонии: «Так судьба стучится в дверь» (примечание, украденное автором из одной энциклопедии).

* * *

Высокий простоял с книгой час, потом купил и читал ее дома весь вечер. Книга была сугубо научной, насыщенной специальной терминологией, разбираться в ней было непросто. Мысль автора, как ее понял Высокий, была примерно такова.

Возникший однажды миф (былина, сказка, легенда…) претерпевает в процессе исторической эволюции значительные изменения, но некоторые сюжетные и лексические элементы и соотношения между ними или остаются почти неизменными, или, чаще, изменяются, но по определенным правилам. Это и есть структурные инварианты. Их набор в данном тексте дает важную информацию, в том числе о происхождении мифа. Это в какой-то мере было известно и ранее. Заслуга автора заключалась в акцентировании указанной идеи и в существенном пополнении этой коллекции инвариантов с претензией на полноту. В частности, он утверждал, что по структурному набору мифа, прежде всего по сочетанию инвариантов, можно сделать важные выводы о достоверности излагаемых в нем событий. В качестве примеров был разобран ряд известных сказаний, причем относительно изображенных в них событий имелись серьезные исторические документы, и было показано, что предложенный метод работает.

6
{"b":"640132","o":1}