Она всегда была красива, прекрасно танцевала, была любима друзьями за доброту, да еще и жена самого Саныча – это же почти как княгиня! Но болезнь Ежика здорово подкосила ее. Нет, не сломала, но согнула. Три с лишним года, отданные борьбе с болезнью мальчика, оставили в ней главным образом материнские инстинкты, а еще воспитали невероятную волю, а вот ее женское начало как будто спряталось в какую-то душевную раковину. Но сегодня…
Она поверила. Хотя Ежик сделал еще только два шага, а она уже поверила! Материнский инстинкт подсказал ей, что это начало настоящего выздоровления.
И тогда в ней немедленно начала просыпаться (или лучше сказать – начала разгибаться) ее женская натура, которая давно рвалась на волю, но не могла вырваться. Ей необходимо было как-то высказаться, выплеснуться, загореться, взорваться. И танец стал первым проявлением этого освобождения. Танцуя рядом с костром, сама она казалась похожей на сверкающий разноцветный фейерверк, который дождался наконец своего короткого счастья.
Она танцевала для себя. Не для зрителей, даже не для Саныча, даже не для Ежика, а для себя! И все, что оставалось в мире для нее в тот миг, это колдовская музыка Арамиса да переменчивый свет костра.
Иногда она останавливалась на несколько секунд, уставая, – давно не танцевала, – но все зрители сидели безмолвно, не дыша, чтоб только не кончилось это волшебство. А потом она продолжала снова…
Несколько слов курсивом. Гении мгновения
На минуту отвлекусь, мой терпеливый читатель. Бывают в жизни гении, а еще бывают гении мгновения. И таким гением мгновения иногда может стать любой из нас.
Вот, допустим, обычный игрок высшей лиги вдруг делает «покер», растерзав всю защиту соперника, как детей, будто в него сегодня вселился футбольный бог. Его уносят с поля на руках, комментаторы бьются в истерике. Но это, увы, только один раз, ну, от силы – два.
А вот рядовой ученый вдруг обращает внимание на необычное свечение и открывает новый важнейший эффект, его имя входит во все энциклопедии. А потом всю оставшуюся жизнь он делает обычные рутинные работы без каких-то взлетов.
Или девочка пятнадцати лет пишет песню, которую поет потом многие годы целый континент, да и весь мир тоже. Но только одну, увы…
Да, да, так, всего лишь одно мгновение в долгой жизни! Но ведь это все-таки было, было! Так будем же за это благодарны судьбе!
* * *
Сегодня судьба была щедра к Эльвире. Да и Арамис был в ударе. Он уже многое забыл из ранее сочиненного, но импровизировал на ходу, и получалось очень удачно. Сегодня все у всех получалось удачно (даже у Ледокола, который, как обычно, остался жив). Зрители, подготовленные всеми предыдущими событиями, остро воспринимали своими глазами, ушами, нервами эту симфонию звука, света и движения. Окружающее слилось в каком-то невероятном единстве. Всем казалось, что они сейчас не в реальности, а в волшебной сказке. Да сейчас спроси их – и они все поклялись бы, что видели, как Эльвира летала!
В какой-то момент Арамис почувствовал, что силы танцовщицы на исходе. И тогда прогрохотали, нарастая, последние аккорды гитары. Разрезав последний раз пространство алой лентой, замерла Эльвира. И все молча смотрели на нее. И то, что они видели в это мгновение…
Это не просто прекрасная женщина стояла посреди ночной горной долины. Это богиня стояла посреди Вселенной, опираясь стопами на планету Земля. Тихий свет шел от нее…
– Эля, ты богиня! – сказал в тишине Арамис.
И никому сказанное не показалось просто пышным комплиментом. Потому что все видели, что это так и было – здесь и сейчас. Все они были свидетелями этого поразительного танца.
Даже сам Саныч стоял в обалдении перед своей женой. Потом бросился к ней, когда она уже падала без сил ему на руки.
Тут оцепенение спало со всех. Все орали:
– Элька! Молодчина! Чудо! Королева! Терпсихора! Божественно!
– Эльвира – королева гор!
– Доктор, у тебя еще осталось?
– Да вы что, утро же скоро!
– И что ж с того?
– Тем более, доктор, тем более!
– Никаких там «еще», – это уже Саныч, грозно, – только чай.
– Нет, ребята-демократы, только чай!
– А тушенку и макароны еще можно?
– Только особо одаренным!
– Давайте еще петь!
– Будем ждать рассвет!
И пели снова, и пили крепчайший чай, и ждали рассвета.
И совершенно не стеснялись они своих чувств. Как дети, все они были сейчас. Не как взрослые люди, а как наивные мальчишки и девчонки лет двенадцати-тринадцати, опьяневшие от своей молодости, свободы и вечного счастья впереди!
* * *
Из недописанной поэмы Арамиса:
Там боги слетели с Олимпа,
Чтоб пировать вместе с ними,
И сами они в эту ночь
Были почти богами…
* * *
Эля, подбежав к Арамису, обхватила его голову и целовала его, повторяя:
– Что за музыка! Ты гений, гений! Аполлон!
– Это еще очень слабо сказано, – отвечал тот, принимая величественный вид и чванливо задрав нос.
Саныч смотрел на них с улыбкой:
– Арамисище, может, хватит уже целоваться с моей женой? А то…
– А то – что? – горделиво обернулся Арамис.
– А то… дуэль! С десяти шагов, отравленными пулями!
– Ах так, значит, дуэль?
И, протянув руку к Санычу, он торжественно продекламировал:
Так пусть нас рассудит пара
Стволов роковых Лепажа…
– Ну, что ж, коли так, тогда… с шести шагов… и разрывными! Хотя нет, пожалуй, лучше с восьми, а то ты вдруг и вправду попадешь!
Публика опять веселилась, слушая их диалог. Просто день смеха какой-то!
* * *
– Смотрите, смотрите!
Все увидели, как уже начали розоветь вершины окрестных гор.
– Боже, ребята, красота-то какая!
«Как же можно сейчас быть где-то в другом месте! Как же нам всем повезло быть здесь!» – думал Высокий.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
