Когда в это утро мы продолжили путь, я все еще думал о загадочной крепости. Интересно все же, видел ли ее Куэйн? Когда он попросил меня рассказать о том, что я видел, он не подтвердил мой рассказ. Но ведь он первый привлек мое внимание к облакам. У Братьев по Мечу были свои потаенные знания. Они обследовали эту землю, прежде чем мы прошли через Ворота. Возможно, они узнали нечто такое, что решили не разглашать, а может, они поделились этим только со старейшинами.

Я медленно ехал на коне, приноравливаясь к скорости движения повозок, а мысли мои бились над разрешением двух загадок. Первая: зачем Форгу понадобилось выслеживать Мудрую и ее служанку, как будто он был шпионом во вражеском лагере. Вторая: то, что я видел на облаках. Душа моя отметала все разумные рассуждения. Мне казалось, что земля, по которой мы сейчас ехали, совершенно отличалась от всего того, что я знал прежде, и поэтому в ней могли происходить необъяснимые вещи.

Куэйн был прав. Мы наконец пришли к углублению в скалах, откуда начиналась долина. Это место не могло быть портом, потому что горловина долины была слишком узкой, зато дальше она расширялась и за ней простирались земли, сплошь покрытые блестящей весенней травой. Такую красоту не мог охаять даже лорд Тагнес. Здесь его люди свернули, и один из Братьев поехал с ними в качестве проводника.

Мы наскоро попрощались, потому что особой дружбы между нами не было. Нас объединяло лишь то, что какое-то время мы были попутчиками, отправившимися в дорогу из одного и того же места. Я слышал разговор наших землепашцев о том, что на первый взгляд земли Тагнеса очень хороши для посевов. Они надеялись, что и наши почвы будут не хуже. Однако в этот момент меня больше волновало то, что Мудрая повернула свою повозку вслед за людьми Тагнеса. Жаль, что она предпочла ехать с ними, а не выбрала нас.

Мы медленно продолжили путь. На ночь мы опять разбили палатки на берегу, правда в этот раз луна пряталась в облаках. На вахту я заступил в то же время, что и накануне, но уже не увидел облачного острова. Вместо этого с моря подул ветер и стал обдавать нас солеными брызгами, хотя наш лагерь был разбит за линией прилива. На следующее утро нас опять поливал дождь. Тащить повозки было тяжелее прежнего. Часто приходилось спешиваться и подставлять плечо, чтобы стронуть с места повозку.

Мы были совершенно вымотаны, когда, обойдя еще одну скалу, обнаружили бухту, бывшую намного меньше остальных. Бухта эта ощетинилась рифами, острыми уступами обрываясь в море. К морякам она была негостеприимна. В нее, однако, впадала река, и подсказки Гарна мне не понадобилось, чтобы понять: мы пришли к месту назначения.

Животные сделали последнее усилие, мы подняли овец и повели скот вдоль берега реки. Небольшой его участок окружали скалы, на которых гнездились морские птицы. Скалы были белыми от вековых отложений.

Эти крылатые сердито кружили над нами. Их резкие крики усиливало эхо, отражавшееся от каменных стен. Мы наконец-то миновали этот участок и вышли на землю, казавшуюся такой же прекрасной, как и земля лорда Тагнеса. Наши животные сразу же набросились на молодую траву. А мы стали отдыхать, радуясь тому, что наконец-то обрели свою землю, которая отныне будет принадлежать нам и нашим детям.

Я преодолел крутой подъем. Сквозь тонкий слой почвы проступали каменные кости земли. В скальных карманах, где скопилось немного земли, росла грубая трава да кусты, сильно потрепанные ветром. Только вскарабкавшись на вершину скалы и ощутив порыв ветра, бросил я взгляд на долину Гарна.

Леса с высоты похожи были на клочковатый зеленый ковер (весна промелькнула быстро, и листья увеличились вдвое). Среди деревьев видны были просеки: деревья упали под ударами топоров, с них обрубили ветки и подтащили стволы к месту, выбранному Гарном для временного жилья.

На этих работах были заняты четыре тягловые лошади. Шесть остальных трудились в поле. Им приходилось нелегко. Надо было снять толстый слой дерна и подготовить землю к севу. Всем без исключения приходилось постоянно трудиться – как землепашцам, так и отпрыскам лорда. У меня в этот день был выходной, так как настала моя очередь нести охрану. Несмотря на то что земля казалась необитаемой, Гарн не исключал, что нас могут подстерегать опасности. В добавление к тем, кто патрулировал высоты, Гарн назначил охотников. Все, что они добывали, шло в общий котел.

Куэйн и двое Братьев по Мечу оставались с нами еще десять дней, а потом уехали. Отправились на запад – путешествие в неизвестность. Я караулил на скале, охраняя равнину, а Братья патрулировали все западные рубежи и вообще все вновь заселенные долины. В число обязанностей Братьев входил поиск мест обитания, покинутых людьми Древней расы, с отметкой их на карте.

Одно из таких мест находилось в нашей долине. По словам Куэйна, оно не было таким уж значительным в сравнении с другими реликвиями. Все же каждый охранник должен был обращать на такое место особое внимание. Этим я и собирался сейчас заняться.

Я отправился на дежурство в полном вооружении: взял с собой меч, арбалет и надел кольчугу, словно в любую минуту ожидал нападения, хотя в глубине души считал, что мы пришли в необитаемую страну. Перепрыгнул с одной скалы на другую и пошел вдоль южной границы наших новых владений. Народу у нас было так мало, что одновременно Гарн мог послать в караул лишь двоих бойцов. По возвращении надо было представить ему подробный отчет о дежурстве.

Животные здесь водились. Они ничем не отличались от тех, за которыми я охотился всю жизнь… разве что цветом или размером. Необычайно быстроногие олени, пасшиеся до нашего прихода в долине, покинули ее и отныне появлялись здесь крайне редко. Наверху, в горах, обитали существа размером с новорожденного жеребенка, правда более тяжелые. У них были острые когти и клыки и соответствующий этим атрибутам нрав. Охотиться за ними было утомительно, зато радовал отменный вкус.

Птиц было много, некоторые, с ярким оперением, разноцветными молниями проносились по воздуху. Были и другие, черные и непривлекательные. Облепив деревья, они резкими криками выражали протест хозяйничавшим в лесу дровосекам. Потом взмывали в воздух и, тяжело хлопая крыльями, летели в западном направлении, торопясь сообщить кому-то об уроне, нанесенном их вотчине. Я и сейчас видел, как они кружат над лесом и улетают прочь, проносясь над самым гребнем горы.

Я внимательно наблюдал за всем, что меня окружало. Накануне Роф отчитался о том, что обнаружил странные следы, глубоко отпечатавшиеся на земле в складке скалы. Казалось, тот, кто оставил эти следы, подошел к самому краю горного хребта и оттуда, возможно, подглядывал за нами. Следы эти, однако, не были похожи на человечьи. Они были широкие, с ладонь. Скорее всего, это было местное животное, быть может, хищник, готовый поохотиться за нами.

Перед тем как начать восхождение, я снял тяжелые ботинки и надел мягкую, почти бесформенную обувь, в какой ходят охотники. Мои ноги ощущали сквозь нее поверхность скалы, как если бы я шел босиком. Поступь стала абсолютно бесшумной. Легкий ветерок доносил временами слабый запах цветущих деревьев и кустарников.

То, что такие деревья здесь есть, я обнаружил очень скоро. В западной части горного хребта я заметил пропасть. Осторожно подобравшись к краю, заглянул вниз и увидел то самое место, которое когда-то покинули люди Древней расы. В центре сохранилась мощеная площадка, вокруг которой на одинаковом расстоянии друг от друга росли деревья. Деревья эти невысокие, чуть выше моего роста, но старые. Свидетельством тому были дуплистые стволы и кривые ветки.

Деревья стояли в полном цвету. Цветы – бело-розовые, большие, почти плоские, край каждого лепестка окружен темно-красной каймой. Много опавших лепестков лежало на каменной площадке. Поверхность ее была чистой, не обросшей мхом. В центре – символическое изображение луны из голубоватого камня, отливающего металлическим блеском под лучами солнца. В каждом углу площадки установлена невысокая, в мой рост, колонна. На вершине каждой колонны – по одному резному украшению: круг, полукруг, четверть круга и черный диск, отличающийся по цвету от остальных символов – синих и блестящих.