— Мсье Кадиша будет убит завтра, — спокойно ответил Деода.

— Слушай, парень, перестань издеваться надо мной! — рявкнул ошарашенный шеф отдела информации.

Деода энергично замотал головой.

— Издевательства над кем-нибудь — это не моя сильная сторона, мсье Арван. Обычно это люди издеваются надо мной, а не я над ними. Но в том, что касается мсье Кадиша, я уверен, что не ошибаюсь.

Арван хотел обрезать наглеца, и даже открыл рот, но ничего не успел сказать, так как юноша пробормотал с упреком:

— Мне будет не хватать вас, мсье Арван, когда мне придется взяться за грамматику; это совсем не то, чем мне нравится заниматься!

Он отвернулся и побрел, сгорбившись, в сторону, маленький и тощий в своем жалком желтом плаще.

— Если все как следует взвесить, — проворчал он, — то он не должен вести себя, как в прошлый раз, только потому, что раскрытие убийства на улице Круа-де-Пьер оказалось потрясающим успехом!

В восемь часов вечера, когда Арван просматривал толстую пачку бумаг, которыми репортеры завалили его стол в послеобеденное время, зазвонил телефон.

Деода сообщил шефу своим высоким голоском:

— Помимо всего прочего, я думаю, мсье Арван, что дом господина Кадиша будет сожжен сегодня ночью.

— Идите к черту! — заорал выведенный из себя журналист.

— Именно туда я и отправляюсь, — ответил студент, — поскольку я возвращаюсь домой, где мне придется заняться заданием по стилистике. Только представьте, что мне дал профессор в качестве темы для работы: «Установите параллели между Карлом Великим и Наполеоном». Я до сих пор не вижу никаких параллелей между ними, а вот одно различие мне удалось установить: Карл Великий был с бородой, тогда как Наполеон гладко выбривал подбородок.

— Ах, мой малыш Деода! — нежно проворковал шеф. — Я никогда не перестану жалеть, что по телефону кое-кому нельзя дать хорошего пинка ногой. А ведь вы были бы первым кандидатом для подобного мероприятия…

На этом их увлекательный разговор закончился.

На следующий день Арван быстро позабыл за повседневными заботами про предсказание Деода, а вот послезавтра ему стало не по себе, когда он прочитал краткое сообщение из полиции: «Антикварный магазин господина Самюэля Кадиша, расположенный у сквера Четырех Дубов, был полностью уничтожен пожаром этой ночью. Владелец магазина оказался жертвой трагедии, и его сильно обгоревший труп был обнаружен среди развалин. Начато расследование».

Арван кинулся клифту, спустился вниз со скоростью падающего камня, вскочил в машину и на бешеной скорости помчался к скверу Четырех Дубов.

От дома господина Кадиша осталась только груда дымящихся развалин, которые пожарные продолжали заливать водой. Цепочка полицейских держала на расстоянии от места происшествия группу любопытных.

Деода Мьетт сидел на той же скамье, что и прошлый раз, хотя и повернувшись лицом к сгоревшему зданию, и курил дешевую папиросу с безмятежным выражением на лице.

Арван схватил его за руку и поволок к машине.

— Подождите, мсье Арван, — запротестовал студент, — мне нужно идти в коллеж, я довольно удачно поработал над стилем и рассчитываю сейчас получить хвалебный отзыв.

— Еще одно слово, Мьетт, и я сделаю котлету из вашей физиономии, — рявкнул журналист. — Сейчас я привезу вас в свой кабинет, и вы все расскажете мне…

— Да, конечно, я понимаю вас! — вскричал Деода. — Мои рассуждения понравились вам, но в них не было ничего сложного… Осторожнее! Вы задавите этого парня, а он задолжал мне двадцать франков!

Арван успел увидеть отскочившего в последний момент из-под колес студента, погрозившего ему кулаком.

— Его зовут Плише, — объяснил Деода. — Он медик, и всегда занимает деньги у всех друзей и знакомых. Он должен мне, как я уже говорил, двадцать франков, и я понятия не имею, когда он их мне отдаст… Я веду очень скромный образ жизни, и покупаю себе только одну пачку сигарет два раза в месяц.

Арван вздохнул. Он все хуже и хуже понимал этого странного мальчишку!

Когда они прибыли в редакцию газеты, Арван поволок пленника в свой кабинет, расталкивая по пути сотрудников и посетителей.

— Садитесь в это мягкое кресло, — приказал он, — в нем вам будет достаточно удобно. А сейчас я налью вам стаканчик портвейна.

— Боже мой, — перепугался Мьетт, — не делайте этого, мсье Арван, я никогда не пробовал спиртное! У меня даже от кружки пива начинает кружиться голова!

— Тогда рассказывайте! — коротко потребовал журналист.

— Сначала выясните у директора коллежа Сен-Грегуар, отпустит ли он меня на весь день, — потребовал студент.

Просьба была немедленно передана по телефону и тут же был получен положительный ответ.

— Замечательно! — воскликнул Деода. — Я так люблю долгие прогулки на машине… А ваша так хорошо ведет себя на дороге… Мы едем?

— Как едем? Куда?

— Но… — Мьетт посмотрел на Арвана с хитрым видом. — Это должен быть сюрприз; кроме того, я хотел немного развлечься… Сколько вам нужно времени на дорогу до Старого порта?

— Примерно два часа, если немного поторопиться.

— Мы едем туда, мсье Арван… Ах, как это будет замечательно! Кроме того, в итоге может получиться статья для вашей газеты!

Арван, одновременно рассерженный и заинтригованный, подчинился.

Через десять минут они уже мчались по широкому асфальтированному шоссе, с каждым мгновением приближаясь к морскому порту.

Деода молчал всю дорогу, с детским любопытством рассматривая пейзаж, убегающий назад за стеклами автомобиля.

Однажды он потер руки и пробормотал:

— Плише должен сильно удивиться; я готов поспорить, что он не получит ни гроша, а ему, этому любителю транжирить, очень нужны деньги.

— Какое отношение имеет Плише ко всему происходящему? — поинтересовался Арван.

— О, весьма, весьма существенное, — ухмыльнулся Деода.

Некоторое время они ехали молча. Потом Деода спросил:

— Мсье Арван, ведь вы хорошо разбираетесь в живописи, не так ли?

— Да, неплохо. Тем не менее, как вам известно, меня однажды здорово провели, — ответил журналист.

— Я ничего не понимаю в живописи; впрочем, я никогда и не видел настоящих картин — с меня достаточно было репродукций в журналах… Вы знаете картину Рембрандта, которая называется «Урок анатомии»?

— Да, знаю, — сухо ответил журналист.

— Это что-то ужасное! Но на труп я могу смотреть спокойно… Значит, вы знаете эту картину. Вы никогда не замечали, что труп, над которым проделывают опыты прозекторы, чем-то напоминает погибшего мсье Кадиша?

— Что вы несете? — воскликнул Арван, совершенно сбитый с толку неожиданным поворотом их разговора. — Вообще-то, если подумать, сходство есть. Это изможденное костлявое лицо…

— Вот именно! — подтвердил Деода.

— Деода, друг мой, — проворчал шеф отдела информации, — перестаньте нести неизвестно что и непонятно для чего, если не хотите, чтобы я вас придушил до нашего приезда в Старый порт!

— Ладно, ладно, — фыркнул студент, — с вами, мсье Арван, невозможно говорить ни о чем серьезном без того, чтобы вы не рассердились.

Может быть, вы хотите, чтобы я проспрягал какой-нибудь глагол? Но я не уверен, что не наделаю при этом ошибок…

После поворота дороги показались первые строения порта, и он замолчал.

Потом снова заговорил, словно с самим собой:

— Почему люди с длинным лицом носят длинную бородку? А те, у кого физиономия напоминает голландский сыр, носят бороду узкую и короткую?

— Вот и Старый порт, — сказал Арван, давно потерявший надежду понять хоть что-нибудь.

— Узнайте, какой пароход уходит в ближайшее время в Голландию! — потребовал юноша.

Арван после непродолжительных расспросов выяснил, что через час в Голландию уходит пароход «Гельдерланд». Деода, похоже, был вполне удовлетворен этими сведениями и попросил подъехать на набережную.

На «Гельдерланд», пассажирско-грузовое судно, продолжали подниматься пассажиры; продолжалась и погрузка в трюмы тюков с товарами, которые кран подхватывал из грузовика, стоявшего на набережной.