Арван почувствовал, что его обуревают крайне сложные мысли; к счастью, он не утратил хорошее настроение.

— По-вашему, мсье Мьетт, достаточно быть тупицей и лентяем, чтобы успешно работать журналистом?

— Я ожидал этот вопрос, скажем честно, не слишком глубокомысленный, прошу извинить меня, — улыбнулся юноша. — Меня сочли тупицей только потому, что я не хочу запоминать несколько сотен дат исторических событий, а мои географические познания ограничиваются умением разбираться в справочниках и расписаниях движения судов, поездов и самолетов. Да, я никогда не смог выучить наизусть десяток поэм Буало, и прелесть произведений Расина оставляет меня холодным, как лед. Я никогда не заучивал наизусть геометрические теоремы, но я хорошо умею доказывать их, и я хорошо разбираюсь в правилах алгебры и тригонометрии. Кроме того, моим серьезным недостатком является красивый почерк — говорят, что этой особенностью страдают идиоты.

Арван забыл про усталость от бессонной ночи; он забавлялся, хотя и плохо представлял, что ему делать.

— Кстати, — сказал он, — что это вы придумали про трубку, которую собирались вернуть мне? Я никогда не курил трубку!

— Ошибаетесь! — холодно заявил Деода Мьетт.

— Ну, уж это слишком! — воскликнул Арван. — Надеюсь, вы не пришли сюда только для того, чтобы напрасно отнять у меня время, мой дорогой?

— Подождите, — поднял руку посетитель, — я сейчас вам все объясню, после чего вы принесете мне извинения, если, конечно, захотите.

Вы работаете начальником отдела информации газеты «Сиз Ер» всего лишь год; до этого вы были репортером, занимавшимся вечерними новостями в «Пти Суар», причем блестящим репортером; это не лесть, прошу мне поверить.

Ваше последнее достижение как репортера — это серия великолепных статей о воровском мире портов.

Чтобы завоевать доверие бандитов, вы переоделись матросом, и при этом стали курить трубку, хотя вас и тошнило от нее.

Однако, появление нескольких статей, одной за другой, позволило бандитам догадаться, что в их среду затесался репортер. В итоге они разоблачили вас. Вам удалось бежать, но один из преследователей оказался быстрее; он уже кинулся на вас, когда камень, посланный неизвестно кому принадлежащей, но очень точной рукой, попал ему в голову. В схватке вы оказались на земле, но, воспользовавшись посланной вам Провидением передышкой, смогли вскочить и скрыться. Во время схватки вы выронили трубку… Вот она.

И Деода Мьетт протянул журналисту отвратительную носогрейку, которые в любом порту продают по дешевке умельцы-матросы.

Арван, узнавший свою трубку, молча взял ее.

— А откуда появился камень, позволивший мне бежать? — подозрительно поинтересовался он.

Юноша улыбнулся.

— Ваши статьи в «Пти суар» вызвали у меня энтузиазм, — признался он. — Я мечтал, что когда-нибудь буду писать, как вы. Поэтому я следил за вами. Я сразу узнал вас в обличье матроса, и даже заметил небольшую ошибку, которую вы допустили, когда курили трубку. Видите ли, матрос никогда не будет курить трубку, держа ее посередине рта. Он всегда сдвинет ее или вправо, или влево, чтобы она косо свисала с губ.

— Значит, это вы швырнули камень прямо в рожу гнавшемуся за мной бандиту?

— Должен вам сказать, — смущенно пробормотал юноша, — что я хотя и небольшого роста и выгляжу очень тощим, тем не менее, единственные призы, завоеванные мной, были по гимнастике… Я неплохо управляюсь с копьем и с диском…

Арван, внимательно присматривавшийся к юноше, заметил, что в глазах у того время от времени появляется стальной блеск, а черты рта и подбородка свидетельствовали о его необыкновенной энергии.

— Ваши родители знают, что вы собираетесь работать в нашей газете? — спросил он.

Деода Мьетт печально улыбнулся.

— У меня нет родителей. С десятилетнего возраста я живу у одного из моих дядюшек. Он тоже считает, что я вряд ли стану большим ученым, даже продолжая посещать коллеж. Он рассчитывает, что я буду работать у оптового продавца пряностей за восемьдесят франков в неделю.

— Я беру вас на работу, — заявил Арван. — Вы начнете со стажировки в конторе, получая вдвое больше того, на что рассчитывал ваш дядюшка.

— Я не согласен! — заявил Деода Мьетт. — Я не согласен с вами, мсье Арван, Да, я хочу работать у вас, поэтому и пришел сюда, но я хочу работать репортером!

— Вот как! — воскликнул начальник отдела информации. — Значит, только репортером, и ничто другое вас не интересует?

— Для начала я принес вам сведения об одном сенсационном деле; на эту тему можно написать несколько потрясающих статей!

Что вы скажете о преступлении на улице Круа-де-Пьер?

Арван посмотрел на юноше несколько встревоженно.

— Но на улице Круа-де-Пьер не было совершено никакого преступления! Я получил из уголовной полиции свежую информацию по городу всего полчаса назад!

— Дело в том, что об этом преступлении пока нет сведений не только у вас, но о нем пока ничего не знает даже полиция!

Стенные часы пробили семь раз, и сквозь шторы забрезжил рассвет.

— В это время на улицах почти нет прохожих, — сказал Деода. — Впрочем, улица Круа-де-Пьер редко бывает заполнена людьми в любое время суток. А когда вы возвращаетесь домой, мсье Арван, вам не нужно делать большой крюк, чтобы проехать этой улицей.

— Ладно, согласен! — пробормотал Арван, побежденный уверенностью юноши. И подумал, что это не слишком дорогая плата за удачно брошенный однажды ночью камень.

Деода Мьетт был прав: улица оказалась пустынной и печальной; после недавних дождей на ней остались грязные лужи.

Арван припарковал машину на углу и двинулся дальше пешком по узкому тротуару за свои странным проводником.

Он заметил, что на улицу выходили преимущественно глухие фасады, и дверями с этой стороны жильцы пользовались весьма редко. На нескольких зданиях висели объявления о сдаче помещений.

За три-четыре минуты они прошли всю улочку и вышли к небольшому запущенному скверу с несколькими кривыми деревьями.

— Ну, и где же это преступление, о котором вы говорили? — с усмешкой поинтересовался Арван.

— Как, вы ничего не заметили? — удивился Деода.

— Чего я мог не заметить? — сердито проворчал журналист. — Я видел древние грязные фасады и несколько объявлений о сдаче квартир.

— Да, таких объявлений было пять, — согласился юноша. — Но сейчас осталось только четыре, на которых можно увидеть фамилию того, кто сдает квартиру. Вы понимаете?

Арван пожал плечами, пожалев, что так легко ввязался в эту историю с бестолковым мальчишкой.

Деода, словно не заметив его неудовольствие, продолжил, словно размышляя вслух:

— Несмотря ни на что, все пять квартир сдаются, но объявление с одной из них было снято.

— Разумеется! Значит, квартиру уже сдали, — пожал плечами Арван.

Юноша с упреком посмотрел на газетчика.

— Вы видели, как и я, желтые карточки на пяти зданиях, — сказал он, — и вы не могли не заметить, что все пять зданий сдавались по одной и той же цене.

— Все пять? Тогда как текст объявления присутствует только на четырех домах?

— Простите, но бумага с пятого дома была сорвана так поспешно, что на стекле остался уголок объявления, и на этом кусочке сохранилась информация о цене… Впрочем, такой же, как и на остальных четырех домах. И это очень важно! Дом, который, как вы думаете, уже сняли, оказался самым грязным, самым неухоженным, самым нежилым из пяти!

Несмотря ни на что, шеф отдела информации почувствовал, что у него начинает пробуждаться интерес. Хотя он еще плохо представлял, что здесь может интересовать его.

Внезапно его вероятный новый сотрудник схватил его за руку и едва ли не силой потащил к скверу.

— Не стоит торчать перед этим домом, — с тревожным видом сказал он. — Здесь мы находимся на линии огня, и нас слишком легко можно подстрелить. Это очень опасный человек…

Арван отбросил всю свою сдержанность.