Оседлые земледельцы называют нас чичимеками, народом Пса. Потешаются над нашей примитивной утварью, именуя нас варварами, которые носят звериные шкуры вместо хлопка, охотятся, вместо того чтобы возделывать землю, едят сырое мясо, вместо того чтобы готовить его на костре. Они не понимают: то, что мы делаем, продиктовано необходимостью выжить. Кровь придаёт нам силы.

Но они не только смеются. По их поверьям, на севере, там, откуда мы явились, находится обитель тьмы, мрачное и грозное место, а это заставляет их смотреть на кучку донельзя истощавших оборванцев со страхом. Нас обвиняют не только в стремлении захватить их земли, но и в том, что мы похищаем их женщин, когда те выходят к реке стирать одежду. Аййя! Но ведь племя должно жить! Если сил, чтобы захватить их земли, у нас пока нет, то здоровые женщины из оседлых племён родят нам крепких детей, и это поможет нам продержаться до конца наших странствий.

Чего мы просим, так это всего лишь места, где светит солнце и есть вода, чтобы выращивать пищу. Мы не глупцы. Мы не ищем обители солнца. По слухам, где-то на юге есть горы, которые порой издают рёв и наполняют небо и землю дымом и огнём, целыми реками раскалённой воды, которые падают с небес и устремляются с гор, смывая всё на своём пути; там есть боги, которые сотрясают землю под ногами и раскалывают её, поглощая целые деревни, и ветры, которые завывают с яростью волков. Но всё равно это земля, где легко выращивать пищу, где есть рыба, речная дичь, в изобилии водятся олени, а значит, мы сможем там поселиться, выжить и достичь благоденствия.

Для нас всё вокруг живое — камни, ветер, вулканы, сама земля. Всем управляют духи и боги. Мы живём в страхе перед гневом богов и стараемся умилостивить их. Боги прогнали нас с севера. Поговаривают, что именно Миктлантекутли гонит нас вперёд своим гневом: ему нужны наши северные земли, ибо обитель тьмы уже переполнена. Но я не думаю, чтобы мы могли чем-то разгневать богов. Разве что предлагаем им мало подношений, но ведь мы народ бедный.

Я лежал, умирая.

Нас прогнали из очередной деревни, жители которой, оседлые земледельцы, решили, что мы позарились на их женщин и их еду. В схватке одно из копий земледельцев пронзило мне грудь.

Спасаясь от их многочисленных воинов, мы взобрались на склон холма, где земледельцам было бы трудно напасть на нас. Я — верховный жрец племени, волшебник, вождь и величайший воин. Без меня племя не выживет. И вот сейчас, лёжа при смерти, я слышу, как внизу наши враги приносят в жертву пленников-мешикатль. Но принесённые в жертву, так же как и павшие в бою, попадут в обитель солнца, в край, наполненный мёдом жизни. Мои же помыслы, до последнего вздоха, о тех, кто уцелел.

Хотя врагов значительно больше, они не в состоянии уничтожить нас полностью, потому что у нас есть два преимущества: стрелы и отчаяние. Лук и стрелы для местных жителей — диковина. Они сражаются только копьями и деревянными мечами с лезвиями из острых кусочков обсидиана. Будь у нас достаточно еды и побольше воинов, мы были бы непобедимы.

Осёдлое племя, празднующее внизу победу, по-своему право. Мы действительно стремимся захватить их маисовые поля и их женщин. Нам нужна пища, чтобы насытиться, и нам нужны женщины, чтобы рожать детей. Мы потеряли много воинов, и нам необходимо пополнить свои ряды.

Лёжа сейчас при смерти в окружении жрецов и старейшин, я, Уицилопочтли, вождь и жрец племени мешикатль, вдруг увидел пившую из цветка нектар колибри. Неожиданно птица повернулась и заговорила со мной:

— Уицилопочтли, твоё племя терпит невзгоды, потому что оно оскорбило богов. Вы просите, чтобы боги даровали вам пищу, кров и победу над врагами, но вы ничего не предлагаете взамен. Богам тоже нужна пища, и их еда — это нектар человека. Слышишь, эти люди внизу предлагают богам кровь мешикатль? Если твой народ хочет выжить, он тоже должен напоить богов кровью.

Мы, люди севера, не имели представления о нуждах богов. Мы не знали, что они требуют кровь за свои милости. Мы не ведали о соглашении между человеком и богом.

И тогда я прозрел судьбу своего народа и свою собственную. Мой путь состоит в том, чтобы, несмотря на смертельные раны, вывести свой народ из этого запустения навстречу его судьбе. Верховный жрец Теноч на смертном одре произнёс пророчество о том, что путь наш придёт к концу и судьба наша совершится в том месте, где орёл сражается со змеёй на вершине кактуса. Пока же оно не найдено, мы обречены на скитания. Я поманил жрецов и старейшин, велев им наклониться поближе, чтобы я мог дать наставления.

   — Мы должны вернуться и напасть на местное племя. В темноте перед рассветом, когда все они будут пьяны и утомлены празднованием, мы обрушимся на них и отомстим за себя.

   — Но у нас нет сил, — возразил один из старейшин.

   — Их заменят внезапность и наше отчаяние. Мы должны напасть и захватить побольше пленных. Боги обижены на нас за то, что мы не поим их кровью. Чтобы вернуть их милость, мы должны захватить как можно больше пленных и принести им в жертву. Только тогда боги вознаградят нас.

Я не мог допустить, чтобы мои люди дрогнули, ибо понимал: спуститься и сразиться вновь — это наша единственная возможность.

   — Мы должны принести жертву сегодня вечером, чтобы одержать победу над врагом уже завтра. Сегодня мы захватили двоих. Женщину с ребёнком. Принесите их в жертву. Нужно вырвать у них сердца, пока они ещё бьются. И пусть их кровь пропитает землю как дань богам. Потом разрубите их тела. Каждый из наших воинов должен отведать кусок жертвенной плоти.

А ещё я сказал своим людям, что хотя тело моё умирает, но я по-прежнему буду с ними, ибо мой дух не умрёт, но преобразится — и станет богом.

   — Боги открыли мне истинный смысл моего имени. Уицилопочтли — Волшебник-Колибри. В будущем я буду говорить с вами на языке колибри.

У мешикатль не было племенного бога. Мне предстояло стать их богом, мстительным богом войны и жертвоприношений.

   — Сердце есть место обитания духа, — сказал я жрецу, моему сыну, которому предстояло носить головной убор верховного жреца, когда я умру. — А потому сейчас, перед тем как Миктлантекутли схватит меня и утащит вниз, в обитель тьмы, возьми мой обсидиановый нож и вскрой мне грудь. Вырежи оттуда моё сердце и предложи мою плоть и кровь нашим воинам.

Я наставил сына, как наставила меня птица, — моё сердце надлежало поместить в гнездо из настоящих перьев колибри. Мой дух будет обитать в гнезде из перьев, и племя не должно принимать никаких важных решений, не посоветовавшись со мной.

   — Я буду говорить с верховным жрецом, а через него — со всем остальным племенем.

В ту ночь, неся высоко в тотеме моё сердце, воины мешикатль коварно напали на оседлое племя, захватив множество неприятельских воинов, чтобы принести в жертву, и чужих женщин, дабы те рожали нам детей.

Мы отступили к вершине холма и вырезали там сердца пленных воинов. Мы насытили богов кровью, и я дал своему народу ещё одно наставление, произнесённое через моего сына, верховного жреца:

   — Кровь принадлежит богам, но плоть пленного принадлежит тому воину, кто захватил его в плен. Устройте пир, чтобы отпраздновать победу. И накормите своих родных и друзей плотью принесённых в жертву.

Так было положено начало договору о жертвоприношениях между мешикатль и богами. В обмен на кровь боги даруют победу и пищу, чтобы насытить наши тела.