— Будьте так любезны, заткнитесь, — процедила Джен.

— Вы намерены застрелить меня? — На губах Януса мелькнула знакомая быстрая улыбка. — По зрелом размышлении я сомневаюсь, что вы это сделаете. Последнему Герцогу необходимо узнать то, что известно мне. Не так ли?

— Я намерена предать вас суду, — сказала Джен, едва заметно приподнимая пистолет. — Насколько это будет возможно.

И вновь наступила тишина.

— Джен… — начал Маркус.

— Только без глупостей, — предостерегла она. — Прошу тебя, будь разумен. Ты сам не понимаешь, с кем связался.

— Напротив, — вставил Янус. — Я думаю, теперь он это наконец понял.

— Я не позволю тебе застрелить его, — продолжал Маркус. — Мы вместе вернемся в лагерь и все обсудим. Я уверен, что…

Что–то промелькнуло над плечом женщины, и больше Маркус ничего не успел заметить. Он нырнул вперед, врезался в Джен, и оба они, проехавшись по пыльным каменным плитам, уткнулись в постамент одной из статуй. Рядом с металлическим лязгом упал пистолет. Узкая серебристая тень просвистела в пустоте, где только что стояла Джен, ударилась о ближайшую статую и, коротко звякнув, отскочила. Брызнуло каменное крошево. Кинжал с длинным изогнутым лезвием еще дважды подпрыгнул на плитах, словно выброшенная на берег рыба, зазвенел и наконец стих.

В проеме между двумя статуями возник молодой убийца — тот самый, которого Маркус видел в гостиной полковника. У него был еще один кинжал, который юноша небрежно перебрасывал из одной руки в другую. Из всей одежды на нем были только просторные короткие штаны, обритая голова лоснилась от масла. На обнаженной груди вспухали ярко–красные полосы, как от ударов хлыстом.

Не тратя времени на размышления, Маркус схватил пистолет, вскинул его и выстрелил. Убийца даже не замедлил шага — лишь изящным, почти танцевальным движением качнулся вбок, и Маркус услышал, как где–то в темноте бесполезно тренькнула пролетевшая мимо пуля. Он уже поднимался на ноги, ощупью нашаривая выпавшую из рук саблю, а юный убийца надвигался на него и Джен.

— Болван! — прошипела Джен. — С дороги!

Она толчком отшвырнула Маркуса вбок, и он, зашатавшись, как пьяный, навалился на статую. Убийца метнул в Джен другой кинжал, и сверкающее лезвие прочертило воздух с такой скоростью, что почти исчезло из виду. Джен вскинула левую руку, растопырив пальцы, и перед ними словно заискрилась пойманная молния. Кинжал отлетел прочь, как будто ударившись о стену, и со звоном канул вглубь пещеры.

Лицо юноши помрачнело.

— Ты — абх–наатем, — проговорил он по–хандарайски. — Слуга Орланко. Мы ждали твоего появления.

Джен сделала долгий выдох. И расплылась в ухмылке, ликующей и безудержно злобной. Маркус никогда прежде не видел ее такой. Руки женщины, вытянутые вдоль тела, расслабленно покачивались, пальцы сплетали в воздухе сложный узор — так разминается перед игрой скрипач.

— Вонючие козолюбы, — процедила она на безупречном хандарайском. — Вы не представляете, с кем имеете дело.

— Думаешь, ты первая, кто явился сюда в поисках Имен? Мы хранили их четыре тысячи лет.

— До сегодняшнего дня. — Джен подняла руку и очертила над грудью двойной круг — традиционный знак, охраняющий от зла. — Адонн иваннт ви, игнатта семприа.

Юноша сорвался с места, преодолев разделявшее их расстояние с той же пугающей, нечеловеческой скоростью, которая запомнилась Маркусу по встрече в Эш–Катарионе. Джен взметнула руку ладонью вперед, и хандарай, уже почти настигший ее, врезался в стену сверкающих ослепительным серебром искр. Он двигался столь стремительно, что от удара подпрыгнул, как мячик, проворно перевернулся в воздухе и приземлился на ноги. Теперь он действовал более осмотрительно, обходя Джен по кругу и совершая обманные выпады, чтобы проверить пределы ее защиты. Джен попятилась, поднимая над головой правую руку.

То ли юноша догадался, что за этим последует, то ли обладал иными, недоступными Маркусу чувствами, но едва Джен резко опустила руку, он отпрянул в сторону. Раздался оглушительный треск, будто неведомая сила разорвала воздух, и от Джен хлынула слепящая вертикальная волна. Она ударила в статую, за которой прятался хандарай, изображающую змееголовую тварь с древесными стволами вместо конечностей, и рассекла ее сверху донизу ровно пополам. Взметнулись клубы пыли. Половинки статуи с беспорядочным грохотом рухнули на пол.

«Демон!» Теперь у Маркуса не осталось ни малейших сомнений на этот счет. Янус рассказывал, что Конкордат охотится за Тысячей Имен, но о таком он не упоминал ни словом.

Маркус поднялся на ноги и огляделся в поисках полковника. Янус завороженно смотрел вслед Джен, которая двинулась к отступающему противнику. На лице его отражалось не столько удивление, сколько благоговейный трепет. Впрочем, это определение было не совсем точным. Маркусу припомнилась первая их встреча, когда полковник, держа в руке ядовитого скорпиона, разглядывал его с тем неподдельным восторгом, с каким поклонник изящных искусств любуется гениальной картиной или внимает божественно прекрасной симфонии.

— Незримый Доспех, — пробормотал Янус. — Бораччо сообщал, что им завладела церковь, но… — Он медленно покачал головой. — Представить не мог, что когда–нибудь увижу подобное своими глазами.

— Сэр, — окликнул Маркус. Полковник и ухом не повел, и тогда Маркус схватил его за руку. — Сэр! Нам нужно выбраться отсюда!

— Что? — Серые глубоко посаженные глаза моргнули и, казалось, вновь обрели осмысленное выражение. Новый фонтан искр озарил клубы пыли, разлетавшиеся от места схватки, и одновременно раздался терзающий уши визг — словно мастер–стеклодув провел ножом по стеклу.

— Идем! — выдохнул Маркус, дернув полковника за руку.

Ковыляя, они бок о бок двинулись прочь от крохотного лагеря к центру пещеры, туда, где отбивалась от ходячих мертвецов седьмая рота. Вскоре Янус оправился настолько, что стал задавать темп, зато Маркус начал задыхаться. Знакомый оглушительный треск вынудил обоих беглецов броситься на пол в поисках укрытия, а позади них с грохотом рушились все новые статуи.

— Что она такое? — пропыхтел Маркус, перекатившись и прижавшись спиной к каменному постаменту.

— Агент Конкордата, — мрачно ответил Янус. — Впрочем, дело зашло дальше, чем я предполагал. Я недооценил союзников Орланко.

— Она в самом деле демон?

— Да. Человек, который вызвал демона и заключил его в себе. Иг- натта семприа, Окаянный Инок. Она работает на понтифика Черных.

— Но понтифика Черных не было вот уже сотню лет!

Янус сумрачно глянул на него, но ничего не сказал. Маркус рискнул выглянуть из–за угла постамента. Пыль обрушенных статуй, белесые испарения ходячих трупов и пороховой дым, смешавшись, заволокли пещеру омерзительной пеленой, в которой мало что можно было разглядеть. Воздух густо пропах селитрой и кровью, сухой взвесью раскрошившегося камня. Вначале Маркус не увидел ни одного из участников сверхъестественной схватки. Затем слева от него густая завеса дыма колыхнулась, исторгнув Джен, которая с недовольным видом озиралась по сторонам. Она заметила Маркуса в тот же миг, прежде чем он сумел отпрянуть назад, и лицо ее исказила недобрая ухмылка.

— А я‑то гадала, куда ты подевался, — проговорила она. — Маркус, если ты просто сядешь и без лишнего шума подождешь, пока все это закончится, я обещаю, что тебе будет обеспечено прекрасное будущее. Я позабочусь об этом хотя бы ради того, что было между нами.

— Между нами? — Маркус оперся о постамент и, тяжело дыша, поднялся на ноги. — Ты даже не человек!

— Это как посмотреть, — ответила она. — Впрочем, я избавлю тебя от метафизических рассуждений. Просто отойди в сторону.

Маркус стиснул зубы:

— Не отойду.

— Болван, — вздохнула Джен и подняла правую руку.

Юный убийца вынырнул из завесы дыма, словно акула из недр морских, словно снаряд, летящий на немыслимой скорости. Джен едва успела развернуться, чтобы встретить его лицом к лицу, и между ними полыхнула искрящаяся стена. Упираясь босыми ногами в каменный пол, юноша всей своей нечеловеческой силой навалился на Джен, и пальцы его сгибались, лихорадочно выискивая брешь в ее незримом щите.