— Я понимаю. Попроси его…

— Продолжай, — велел я.

— Лицо Брайана было все в крови, — дрожащим голосом промолвила Даниэль. — Я не сразу узнала его. Серые смеялись. Они смеялись, когда толкали его под лед. Он пытался бороться, но они не позволяли. Они говорили… Говорили, что тело должно быть замороженным, чтобы не стухло, пока его приведут к Чарльзу. Они обсуждали, как лучше его сохранить, когда Брайан был еще живой. Он пытался обратится и улететь, но серые свернули ему крылья. Он обратился вновь человеком и долго лежал и стонал… Серые ругались между собой, что не должны были его так сильно ранить, чтобы крови пролилось как можно меньше. Они все были такими молодыми. Еще дети…

А потом его вновь опустили в прорубь, и один из них сказал, что хватит играть — им надо возвращаться. Потом они его вытащили, и Брайан был уже мертв. Он наконец-то перестал страдать.

— Соня, твоему сыну повезло больше — он не страдал. Брайан знал, что ему не выжить. Знал все это время.

— Не надо, Брюс, — попросил я. — Не сейчас.

— А потом они ушли, — растерянно, все еще пребывая в шоке, сказала Даниэль. — Они прошли мимо нас и не почувствовали. Брайан и здесь спас нас — они думали, это его запах. Его протащили рядом с нами, и я посмотрела в его глаза…

— Даниэль, достаточно, — перебил ее Койот. — Тебе надо отдохнуть.

Я его не узнавал. Теперь это был настоящий оборотень, а не привычный взлохмаченный мальчишка.

— Лиззи, попроси слугам приготовить комнату для Даниэль и Брюса, — устало попросила Соня. Она, кажется, даже не осознавала, как вцепилась в мою руку волчьими когтями. Плевать. Сейчас это ерунда.

— Хорошо, Соня, — девушка поспешно поднялась с кресла. — Пойдем со мной, — позвала она Даниэль, — ты можешь пока отдохнуть в моей комнате, а я составлю тебе компанию.

— Спасибо, — поблагодарил за жену Брюс. Лиззи и Даниэль вышли. Даже с учетом чужака Брюса нас осталось так мало. Соня, закрыв глаза ладонью, плакала, Койот с перекошенным лицом, мерил шагами комнату, в попытке успокоиться, Дамьен, опустил голову, понимая, что теперь стая слаба как никогда прежде. Даже Роберт казался растерянным. Но страшнее всего было смотреть на Лорейн. «Она теперь альфа» — как-то запоздало пришло мне в голову. Сонин подарок от серого оказался не нужен. Лорейн возглавит стаю. Ей вести нас на войну, а война будет.

Лорейн.

Боже, дай мне сил нести мой крест. Дай мужества. Сохрани мою стаю. Теперь я отвечаю за них. Я больше не Лорейн Эрин Драй, только альфа. Никогда я не позволю себе полюбить кого-то, не впущу в свое сердце. Нет для меня больше чувств иных, чем жажда мести. Я никогда не прощу. Никого.

Я не стану роптать, я буду молчать. Молчать и убивать. Пока хоть один из них будет жив, я буду медленно умирать. Ничто не начнется до тех пор, пока они дышат — для меня больше не будет приходить новый день — он будет продолжаться вновь и вновь, пока над последним трупом врага ни взойдет солнце.

И я не собираюсь себя жалеть. Никакой жалости. Это мой терновый венец, и я буду нести его как корону. Корону альфы. Наступит тот день, когда я скажу — «Я выстрадала свое счастье кровью и болью». Да прибудет твоя милость со мною и денно и нощно.

Аминь.

Франциско.

Лорейн выглядела потерянной. Она просто сидела, и смотрела вперед, как больной аутизмом ребенок. Ее глаза были стеклянными, и я не мог уловить в них ни капли здравого смысла. Такое впечатление, что она была не с нами.

— Мы не можем тут сидеть, — не смотря на то, что Кеннет казался взволнованным, его голос звучал ровно и четко, — серые теперь знают, что мы уязвимы. Они передавят нас, как котят.

— Мы не можем сейчас уйти, — Роберт отрицательно покачал головой, — Даниэль не выдержит наш темп.

Мои мысли лихорадочно носились в голове. Я пытался найти выход, и мне казалось, что я вот-вот пойму, что нам всем делать. Логика никогда раньше меня не подводила. Ответ был очевиден, нужно было только соединить воедино все, что мы знаем. Нас очень мало, и это проблема. Плюс ко всему, беременная волчица, слабенький в бою койот и альфа, которая не может контролировать зверя внутри себя. Катастрофа. Но ситуация не может быть безвыходной. И тут, меня осенило.

— Роберт, в этой стране еще, кроме нас, есть огненные? — я схватился за собственную идею, как утопающий за спасательный круг.

— Да, — слава богам. Хоть одну проблему решить можно, — Ты с ними знаком?

— Конечно, — Роб натянуто улыбнулся, — Одни из них мой брат, а второй — его муж.

— Еще можно Энн найти, — подсказала Соня, постепенно подключаясь к разговору.

— Ты как?

— Плохо…

— Нужно связаться с ними. Если они присоединятся к нам, у нас будет возможность сбежать, — я поморщился. Мне не нравилось это слово.

— Я постараюсь дозвониться до них. Возможно, что они сейчас за пределами страны. Может понадобиться время…

— Роб, в том-то и дело, что у нас нет времени, — черт, ну почему в стрессовых ситуациях все становятся такими беспомощными и ничего не соображающими. Они же не по одной жизни прожили. Роберт кивнул мне и вышел. Я бросил беглый взгляд на Лорейн. Она, по-прежнему, была не с нами, думала о чем-то своем. В момент, когда всем нужен лидер. Сильный и уверенный лидер, который поведет стаю за собой. Она была не готова к этому.

Так, у нас по-прежнему остается проблема с беременной Даниэль. Но тут я уже не видел никакого выхода. Все должно было произойти само собой.

— Может тебе нужно отдохнуть?

— Я не хочу оставаться одна.

— Не останешься.

— Я боюсь, Драй.

Соня и правда была близка к истерике. Мне еще не приходилось видеть ее в таком состоянии. Бедняжка. Ей столько всего пришлось пережить. Я провел рукой по ее волосам.

— Все будет хорошо.

Шум и крики наверху перервали нашу молчаливую идиллию. Даже Лорейн встрепенулась. Она перестала смотреть в одну точку и подняла взгляд сначала на потолок, а потом на меня. Я видел, что от нее не ускользнуло ни одно мое движение. Боль и обида отразились на ее лице. Из одного из самых прекрасных на свете, оно превратилось в отвратительную маску.

— Что там? — спросила она, поднимаясь с кресла.

— Понятия не имею. Сейчас пойду и посмотрю.

— Сидеть. Я сама, — это была не просто фраза. Это был приказ. Приказ альфы.

— Неужели?

— Именно. Ты тоже почувствовала?

— Да.

Мы с Соней молча, наблюдали, как на второй этаж поместья МакКрауэнов поднимается новая альфа северной стаи.

Лорейн.

Я была измотана. Единственное, чего мне хотелось, это добраться до кровати, и забыться в спасительном сне. Но я не могла себе позволить такой слабости. Больше не могла. Теперь я отвечала не только за себя. Я чувствовала связь с каждым оборотнем в этом доме. Тоненькие невидимые нити соединяли их сознания с моим. Исключением были только Брюс, Даниэль и Роберт — пришлые. Как же все это не кстати!

Пока я поднималась по лестнице, я пыталась собраться. Когда-то Дамьен мне рассказывал, что оборотень может находиться на ногах столько, сколько ему нужно. Сейчас мне понадобились все мои силы. Все, до последней капли.

Мне навстречу вылетела малышка Лиззи.

— Даниэль рожает, — она была взволнована. Взволнована, но не испугана, — мне нужны чистые полотенца, несколько чистых простыней, теплая вода, ножницы, скальпель и что-то для дезинфекции, — она говорила так уверенно, что я поняла — она знает, что делает. Новый оборотень… А неплохо все складывается…

— Харт! — мой голос разлетелся по поместью. Я больше не была жалкой и забитой Лорейн. Я снова стала леди Драй.

— Да, мисс, — дворецкий спешил из противоположного конца коридора. Пусть это был не мой дом, но этот человек по-прежнему работал на меня, — принесите мисс Лиззи все, что ей понадобится.

Развернувшись на каблуках, я снова спустилась вниз. Голубки сидели на том же месте, где я их оставила. Отлично.