— Мы будем ужинать в армии? — переспросил он. — Вы, мои маленькие куропатки, хотите ужинать в лагере? Вот так идея!..
— Конечно, — Бланш состроила невинную рожицу и стыдливо опустила веки. — Неужели наш дорогой покровитель мог предполагать, что мы отпустим его одного подвергаться опасностям войны? Я не могла бы спать ни одной ночи спокойно, думая об опасностях похода и не имея возможности разделить их!
— Да, да, — ворковала мадемуазель Нинет, кладя свою белую, изящную ручку на плечо фельдмаршала, — мы отправимся вместе на войну; мы не могли бы перенести разлуку с нашим дорогим покровителем...
— Мы станем плести венки, — присовокупила мадемуазель Доралин, схватывая руку Апраксина, — чтобы венчать победителя. О, как чудесно будет!.. Я ещё никогда не видала военного стана, ещё никогда не слыхала грома настоящих пушек... И все эти красавцы офицеры, окружающие нашего друга, как планеты солнце!.. Какое это будет новое, очаровательное наслаждение!
— А так как повар едет вместе, то всё в порядке, и я не вижу никаких препятствий, — добавила мадемуазель Эме, продолжавшая придвигать к себе одно за другим блюда и с удивительной быстротой опустошавшая их.
Фельдмаршал громко расхохотался.
— Вот безумная мысль! — сказал он. — Идти на войну со штабом из четырёх дам балета её величества!.. Но, пожалуй, это вовсе не так дурно; так как лавры, — вполголоса прибавил он, — по древнему сказанию, принимают на себя качества кислого винограда, то можно предохранить себя лёгкими розовыми лепестками, раз так опасно срывать ветви дерева серьёзной Минервы[6].
— Не правда ли, мы едем вместе! — воскликнула мадемуазель Нинет. — Да, да, мы едем вместе. Для этой цели мы выбрали прелестные костюмы: амазонки, высокие шляпы самого изысканного вкуса, а чего ещё не будет хватать, мы можем ещё достать.
— Мы едем вместе, мы едем вместе! — хлопая в ладоши, закричали Бланш и Доралин, и лишь мадемуазель Эме, наклонив головку, спокойно трудилась над крылышком фазана.
— Нет, нет, — внезапно воскликнул фельдмаршал, испуганно вскакивая с места и отстраняя смеющихся дам, — нет, это невозможно!.. Поход — серьёзное дело; вы мне не нужны там, вы должны оставаться здесь, — сурово прибавил он.
Апраксин вспомнил, что согласно приказу императрицы он должен был сопровождать фрейлину де Бомон, и ему казалось невозможным заставить друга императрицы совершить путешествие в обществе своих беззастенчивых питомиц кордебалета.
— Невозможно? — капризно спросила мадемуазель Доралин. — Невозможно, когда мы просим?
— А мы так горячо просим, — сказала Нинет, в то время как Бланш целовала руку фельдмаршала, а Эме умоляюще сложила руки, не выпуская из них вилки.
— Нет, нет, — решительно воскликнул фельдмаршал, — это невозможно! Война — не игра, вы остаётесь...
Между тем как молодые дамы, испуганные решительным тоном этих слов, опустили взоры, не зная, что им сказать, в комнату явился камердинер и доложил о приезде мадемуазель де Бомон.
Фельдмаршал быстро поднялся.
— В армию вам ехать нельзя; позже, может быть, а теперь убирайтесь! — сердито закричал он.
— О, у него другая женщина! — воскликнула Доралин. — Поэтому он хочет оставить нас здесь! О, почему её нет здесь?! — прибавила она, сверкнув глазами. — Я слегка познакомила бы её лицо с моими ногтями!
— Убирайтесь же, говорю я вам! — с бешенством взревел фельдмаршал. — Или я позову солдат, чтобы выгнать вас отсюда.
Пока он пытался вытолкнуть в боковую дверь прекрасных танцовщиц, не привыкших к такому обращению, в комнату вошла мадемуазель де Бомон. На её коротко зачёсанных волосах была надета небольшая шляпа с золотым шитьём, плюмажем из страусовых перьев и белой французской кокардой; тёмный, длинный плащ совершенно закутывал её фигуру.
— Я готов, сударыня! — воскликнул фельдмаршал, с почтительною вежливостью направляясь к ней. — Экипажи запряжены, и ничто не мешает нашему отъезду.
— Я крайне сожалею, что явилась слишком рано, — с улыбкой проговорила де Бомон, — и помешала вам завтракать в таком приятном обществе.
— Вы нисколько не помешали мне, сударыня, — возразил фельдмаршал, кидая сердитый взгляд в сторону танцовщиц, вызывающе оглядывавших свою предполагаемую соперницу. — Эти молодые дамы — подруги моих офицеров, просившие у меня разрешения отправиться вместе в армию, разрешения, в котором я, естественно, должен был отказать.
— Мне кажется, что вы поступили неправильно, — сказала де Бомон. — Наше путешествие в обществе этих дам будет неизмеримо привлекательнее, а ваши офицеры несомненно будут сражаться храбрее, раз их сердца не будут стремиться сюда. Я, со своей стороны, точно так же прошу вас исполнить желание этих дам.
— Это невозможно, — нерешительно проговорил Апраксин, — вы не знаете их, мадемуазель! С этими маленькими чертенятами очень трудно справиться...
— А так как мадемуазель, — язвительно вставила Нинет, — несомненно, принадлежит к ангелам, то наше общество и будет действительно неподходящим для неё и мы предпочитаем ей одной предоставить фельдмаршала, чем ежедневно подвергаться увещеваниям и уговорам добродетельнее вести себя; правда, эти увещевания всё равно будут бесполезны, потому что, — пожимая плечами, добавила она, — у меня, по крайней мере, слишком крепко укоренился чертовский нрав!
— Да, да, при таких обстоятельствах мы предпочитаем лучше остаться здесь, — подтвердили Бланш и Доралин, мрачными и неприятными взорами окидывая всё ещё закутанную девушку.
— Пожалуй, только разве ради повара, — задумчиво заметила Эме.
— Вы не правы, опасаясь моего общества, — воскликнула де Бомон. — Ведь вы — мои соотечественницы и, если я не ошибаюсь, чистокровные парижанки; для меня будет особенным удовольствием путешествовать в вашем обществе.
Она сбросила с себя плащ, и пред изумлёнными зрителями появился элегантный французский драгун; светло-голубой мундир с белыми отворотами ловко облегал прекрасные формы стройной фигуры, блестящие до колен сапоги с серебряными шпорами показывали маленькую ногу, его рука опиралась на золотую рукоятку небольшой, но прекрасной шпаги.
— Ну, медам, — воскликнул неожиданно появившийся драгунский офицер, галантно и вполне по-мужски подходя к танцовщицам и по очереди целуя у них руки, — слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы офицер его величества Людовика Возлюбленного стал читать добродетельные нравоучения таким прелестным дамам, даже если бы вы действительно были демонами пламенного царства Люцифера?
— Офицер!.. Драгун!.. — с широко раскрытыми от изумления глазами воскликнул фельдмаршал. — Вот это пикантно, это — действительно такая неожиданность, какой я никогда не предполагал!
— Какой любезный кавалер! — воскликнула Доралин, в восторге хлопая в ладоши.
Бланш и Эме точно так же дружелюбно смотрели на красивого молодого человека, соединявшего в себе фигуру пажа с рыцарским достоинством настоящего воина и самоуверенностью светского кавалера.
Но Нинет подозрительно спросила:
— А это — не маскарад?
— Судите сами! — воскликнул шевалье де Бомон, быстро обнимая рукой её стан и крепко целуя её в губы.
— Действительно, это — мужчина, он должен быть мужчиной! — сказала с загоревшимся взором Нинет.
В следующее мгновение шевалье де Бомон дал возможность всем остальным пройти через такое же испытание, и все, казалось, были убеждены, что этот внезапно появившийся из оболочки их соперницы офицер действительно был мужчиной.
— О, это превосходно! — захохотал Апраксин. — Превосходно!.. И этот предприимчивый капитан был фрейлиной её величества?
Шевалье повернулся к нему, серьёзное и угрожающее выражение появилось на его лице, затем он молча приложил палец к губам.
Фельдмаршал испуганно потупил взор.
— А теперь, — снова весело и громко воскликнул шевалье, — так как мы познакомились, фельдмаршал разрешит нам оказать сперва честь остаткам превосходного завтрака и затем отправиться всем в весёлый поход к славным победам.
