— Мне тоже не нравится, что мы вынуждены принимать у себя Спайка, но ты могла бы подыграть что тебе не все равно, что произошло с его отцом!
— Это не я притащила в дом вампира, — прошипела Джилас. — Ты же не думал, что мы сможем два месяца скрывать его присутствие здесь…Я, конечно, не желаю зла Костеру, но нам всем будет лучше, если его сын уберется отсюда!
Разгоряченные супруги со злостью смотрели друг на друга. Первым опомнился Готрик.
— Ладно, посмотрим, чем все закончится.
Джилас подозрительно взглянула на мужа.
— И учти, дорогой, если Костер и впрямь…пострадал, пусть мальчишка ищет пристанище в другом доме!
Максим дождался ночи. Когда часы пробили двенадцать раз, и в доме все уснули, мальчик выбрался из комнаты.
Макс выглянул в коридор: огарок свечи едва полыхал в его руках. Подросток, стараясь не смотреть под ноги: на невидимой лестнице ему было жутко и днем — на цыпочках спустился в холл. Маленькая пробежка, и парень оказался в галереи, выискивая портрет Сент-Луис. Мальчик поставил свечу на пол и в предвкушении пакости, высунул язык. Бабушку хватит удар, когда она проснется, хмыкнул он. Красную краску подросток еще днем стащил у садовника вместе с кистью.
Максим усердно закрашивал перчатку красной краской. Он так сосредоточился, что не заметил, что двери бесшумно захлопнулись, а занавески на окнах подхватил ветер.
Подросток вытер ладонью лоб, испачкав его краской. Он отошел от портрета довольный своей работой.
— Вот так-то лучше, — заметил он.
Джилас сразу же отправит письмо в общество архитектурной древности или как его там. Зафиксированный полтергейст…Максим улыбнулся и спрятал банку с краской в карман.
Напивая веселую песню, он подошел к двери. Дернул за ручку…
Порыв ветра погасил огарок свечи.
— Замечательно, только этого не хватало!
Максим повернулся к окну. Его просто окатило холодом с ног до головы. Мальчик проглотил ком в горле.
— Эй! Здесь кто-нибудь есть? — хрипло спросил он.
Огарок вновь вспыхнул.
— Ты звал меня, милый?
Мальчик вздрогнул, услышав незнакомый голос позади себя. Он зажмурился, резко обернулся, приоткрыл сначала один глаз, потом другой. Выдохнул — никого.
Послышалось!
Максим вновь повернулся к двери и открыл рот…
Прямо перед ним стояла Сент-Луис — молодая и прекрасная — с черной уродующей перчаткой на руке.
— Дай, милый, я тебя поцелую! — расхохоталась она.
Максим глупо улыбнулся: Сент-Луис скользнула к нему, протянула губы для поцелуя.
Мальчик почувствовал холод на губах, зажмурился и закричал…
Когда в галерею вбежали Готрик и Джилас, они нашли внука, забившегося в угол. На все вопросы он только мотал головой. Спустя несколько минут от него добились первых слов.
— Она…по…поце…подошла ко мне, — решил скрыть факт поцелуя Максим, — красивая, а…потом после по…ну после превратилась в страшную безобразную старуха и как давай хохотать!
— Кто? — спросила подоспевшая и заспанная Ника, ведь крик брата разбудил всех обитателей дома.
Мальчик косо взглянул на портрет, поманил сестру ближе, и когда она наклонилась, в ужасе прошептал:
— Сент-Луис!
Девочка вздрогнула, переглянулась с Джоном. Впервые в жизни они видели перепуганного насмерть брата. Готрик подхватил Нику и Джона под руки.
— Еще глубокая ночь, пора спать, а мы позаботимся о нем.
Детей выставили из кухни, куда завели дрожащего подростка, который наотрез отказывался подняться в спальню по невидимой лестнице, опасаясь вновь увидеть призрак умершей графини.
Вероника с дымящимся конвертом, перепрыгивая через ступени невидимой лестницы, поднялась наверх. Странный почтамт удивил ее еще в первый день. Это надо же — написал письмо, бросил его в пламя, и оно само ищет адресата. Условие одно, главное, чтобы рядом был огонь — камин, костер или же даже огарок свечи. Письма в основном доходили в прекрасном состоянии, они дымили, и редко у них обгорали края конверта. Вероника, будучи маленькой, всегда не понимала почему письма Деду Морозу надо сжигать. А оказывается — мир людей и магии всегда пересекался, даже если люди об этом и не помнили, и не знали.
Ника нетерпеливо постучала. Вразумительного «да» она не расслышала. Пожав плечами, девочка распахнула двери.
Спайк стоял на коленях и пытался отнять у ворона старинный амулет, который тот держал в клюве.
— Чорон, ну будь хорошим мальчикам — отдай его мне.
Ворон, наконец-то, смилостивился, раскрыл клюв, и Спайк упал на спину.
Ника рассмеялась, протянула руку и помахала конвертом перед носом вампира.
— Письмо от Костера.
Спайк выхватил письмо, чтобы замять неуклюжее падение.
Ах да, возвращаясь на несколько дней назад, скажем, что к жестокому разочарованию Джилас, вампир так и не покинул поместье Мелари. Уже в последнюю секунду, когда были собраны сумки, вернее один рюкзак и клетка с вороном, пришло письмо из мира людей.
Костер спешил успокоить сына, — он не пострадал при нападении гридов и просил Спайка оставаться в поместье. После первого письма прошло уже несколько дней, и никаких известий от ведьмака больше не было.
Газеты тоже на удивление молчали, кому-то удалось замять инцидент.
— Что нового?
Спайк пробежался взглядом по письму, расслабился.
— Отца пока не отпускают в Мессорию. Карантин и все такое. С Доти все в порядке, кажется, отцу удалось остановить ее мутацию, — удивленно произнес он.
— Но ты же говорил, что это невозможно! — воскликнула Ника. — Получается, Спайк, что он сможет найти лекарство для тебя?
Парень отрицательно покачал головой.
— Почему нет? — не поняла девочка. — Ведь…
— После моей мутации прошло десять лет. Да и отец в письме пишет, чтобы я не надеялся напрасно. Он и сам еще не понял, как ему удалось спасти Доти.
— Понятно, — разочарованно пробормотала девочка.
— Все нормально, я уже привык — быть таким.
Вероника вскинула взгляд, пристально взглянула на парня, понимая, — он лжет.
Спайк отвернулся.
— И не надо меня жалеть, — попросил вампир.
— Я… — девочка вздохнула. Тетя Лена всегда утверждала, что у племянницы слишком развито чувство справедливости. Вот оно и роптало уже который день. Вероника пока не видела ничего кроме стен поместья, но отношение четы Мелари и домовых к Спайку было показательным. Парень как-то обмолвился, что в самой Мессории дело обстояло еще хуже. Вампиру было опасно самостоятельно ходить по городским улицам.
— Знаешь, Макс сегодня, наконец-то, вышел из своей комнаты, — перевела тему разговора Ника. — Готрику удалось его убедить, что Сент-Луис ему только привиделась или приснилась.
Спайк невольно улыбнулся. Максим выпросил и у него несколько амулетов, опасаясь призрака почившей графини. Готрику пришлось даже вызвать из города своего старого друга-целителя. Однако Макс наотрез отказался ему показаться.
Вероника тоже улыбнулась, наблюдая как светлеет лицо вампира. Девочка подняла со стола потертую кожаную книгу.
— Гридус. Легенды и факты, — прочитала она.
Спайк забрал книгу и спрятал ее в рюкзак.
Брови Ники поползли верх.
— Все книги по истории Гридии были запрещены и изъяты пятьдесят лет назад. Издаются только книги под редакцией Флора Паркинса. Гридус — книга из коллекции отца, если ее найдут, не поздоровится ни ему, ни мне.
Вероника забралась в кресло с ногами, зябка поежилась от сквозняка. Спайк хмыкнул и закрыл окно, удивляясь, что за такое короткое время, он так хорошо изучил привычки и особенности девочки.
— Даже моя бесстрашная прабабка боится говорить о Гридии. И Готрик отвечает туманно. Там и правда живут страшные чудовища? — с любопытством спросила девочка.
— Мессорийцы боятся повторения великих катаклизмов. Сейчас Мессория слаба как никогда. Эльмы, дрофы и волшебники — все тянут одеяло на себя. А в Гридии все по-другому, ей удалось сохранить единство. Хотя долгие тысячелетия и ее сотрясали войны. После великих катаклизмов волшебники собрали всех чудовищ, монстров и даже безобидных существ, которые, однако, были порождением демонов и сослали на один остров. Мессорийцы надеялись, что монстры уничтожат друг друга…Так почти и случилось. Гридия распалась на семь частей — Страну оборотней, Темные земли, Королевство вампиров, Обитель Йорков, Пустынные земли, Страну великанов и Герцогство бейзаланов. Если в первых шести землях существовало хоть какое-то подобие закона, то в герцогстве бейзаланов царил хаос. Поначалу эти земли не пригодные для жизни, окруженные болотом и скалами — были пустынны. Потом со всего острова туда стали ссылать неугодных — преступников и убийц. Их клеймили особым магическим способом, чтобы они не могли покинуть страшных земель. Если же им удавалось преодолеть силу клейма, то любой грид мог убить преступника и получить награду. Бейзаланы, или клейменные, они истребляли друг друга, пока не объединились и не назвали свои земли Герцогством. Власть их с каждым годом росла и уже одно имя бейзаланов нагоняло ужас и страх во всей Гридии.
