- Гриня, тормозни. Дай полюбоваться, что мы тут поймали. Но будь готов дать по газам, если скажу.

Ложкин послушно остановил машину и я, наконец, смог упереться биноклем в лобовое стекло. Изображение перестало дергаться и я смог, наконец, настроить резкость.

На другой стороне поляны, боком к нам, стояла большая самоходная гаубица, выкрашенная в черный цвет. А на её борту красовался оранжевый овал вполне очевидного символа.

- Так-так-так, - сказал я злорадно, растягивая слова, и на всякий случай читая позывной чужой машины. - Мистер "Рон" на своей любимой САУ нам попался. Ну, вот теперь и поболтаем по душам.

Я не был уверен, возьмут ли его броню наши пулемёты, но разглядывая в бинокль неподвижную самоходку, мало-помалу терял остатки страха быть уничтоженным одним выстрелом. Чтобы развернуться, ему понадобится слишком много времени - мы успеем подъехать поближе и уйти в "мёртвую зону". Но странное поведение врага заставляло всё-таки оставаться настороже.

Когда до машины Саурона оставалось не более десятка метров, я велел Ложкину остановиться и развернуться боком, чтобы успеть при необходимости быстро выехать из зоны обстрела любого оружия. Чёрная самоходка продолжала стоять неподвижно, словно её хозяину вдруг внезапно приспичило поспать.

- Серп, а ну, попробуй разбудить сонное царство в этом тракторе, - сказал я. - Долбани хорошенько в борт.

- А можно и я, командир? - спросил азартно по внутренней связи Зверев.

- Отставить, - сказал я строго. - У нас тут дипломатическое мероприятие, а не просто стрельба по консервным банкам. Ложкин! Держи движок наготове. Если дам команду, надо будет быстро сваливать.

Ложкин демонстративно нажал на педаль акселератора, движок взревел на холостых оборотах и в кабине отчётливо запахло сгоревшей солярой.

Грохот пулемёта после недавней звуковой феерии боя, показался негромким и даже  умиротворяющим. Серия хлопков, грохот пуль по металлу и едва различимое позвякивание падающих гильз в наступившей тишине. Чёрная гаубица стояла неподвижно, как ни в чём ни бывало.

- Не пробил? - спросил я риторически, прекрасно различая абсолютно целый, без единой царапины, борт вражеской самоходки.

- Не пробил, - сказал Серпилин. - Ты, командир, в следующий раз бери бронебойные патроны. А эти, стандартные - они же против живой силы предназначены. Стоят дешевле, конечно…

- А что, патроны разные бывают? - искренне удивился я.

- У поставщиков большой выбор, - дипломатично сказал Серпилин.

- Ну вот, - расстроился я. - Выехал на войну, называется. Ладно, что делать будем? Пробить мы его не можем, значит, надо навести сюда наши танки и пушки. Хотя, если честно, они и так приедут, если будет возможность. Сейчас гляну, что там у нас.

Я посмотрел в командирский прицел и с удивлением обнаружил, что там, где ещё недавно кипел бой на склонах Барсучьей гряды, не видно ни одного танка. Причем, эхо доносило отголоски стрельбы, но где шёл бой, понять оказалось решительно невозможно. Но почему я не вижу хотя бы свои позиции?

По факту, мы оказались во вражеском тылу, и помочь нам было некому. А чёрная самоходка продолжала издевательски стоять к нам бортом, словно демонстрируя готовность снова испытать прочность своей брони под огнём наших пулемётов. А может быть, все гораздо проще? Я ничего не знаю о Сауроне, но в любом случае, он обычный человек, привязанный к повседневной жизни сотнями мелких забот. Сказала ему, например, жена, срочно вынести мусор - он бросил управление своей техникой и рысью, не вылезая из любимых сланцев, "треников" с обвисшими коленями и майки-"алкоголички", помчался на помойку.

Картинка показалась мне настолько смешной, что я даже хохотнул, чувствуя, как улучшается настроение.

- Гриня, давай подъедем поближе. Может найдём тонкое место на пузе у этого мастодонта.

- Я ещё не всё понимаю, командир, - сказал Ложкин, трогая бронетранспортёр с места, - но кажется уже начинаю привыкать угадывать, что именно ты хотел сказать.

- Это радует, - сказал я с удивлением - раньше мне даже как-то не приходило в голову, насколько изощрёнными должны быть алгоритмы у ботов, чтобы понимать, что говорит среднестатистический человек.

Мы встали буквально в десятке метров от самоходки Саурона, но на нас по-прежнему никто реагировать не желал.

- Даже как-то обидно, - сказал я. - Ездишь по лесам и болотам, трудишься, ловишь негодяя, не покладая рук, а он в самый важный и торжественный момент, просто прячется в домике.

Я включил рацию в положение слушать всех, но эфир оказался пустым - лишь слабый шум и щелчки помех. Пришлось даже напомнить себе, что рация эта - ненастоящая, а шум эфира - такая же имитация, как и всё вокруг.

- Эй, Саурон, выходи подлый трус, - сказал я на всякий случай, не особо, впрочем, надеясь, что после моих слов люк откроется и главный виновник моего незавидного положения, полезет оттуда с поднятыми руками.

- Разреши, командир, я попробую, едрить, ему гусеницу сбить, - предложил Зверев.

- Давай, - сказал я, снова склоняясь к прицелу командира.

Что же случилось? Почему я вижу просто карту местности, на которой всего две единицы техники - моя и Саурона? Почему тихо в эфире? И главный вопрос: что же теперь делать?

Длинная очередь из кормового пулемёта лишь поцарапала массивные траки широкой гусеницы чужой самоходки. Приблизив картинку насколько это было возможно, я изучил последствия обстрела. Если при стрельбе почти в упор всё свелось к отряхиванию пыли с подвижных звеньев гусеницы, значит эта маленькая крепость останется для нас неприступной.

- Дохлый номер, - сказал я разочарованно, отрываясь от прицела. - Надо сваливать отсюда.

- У нас тут самое интересное начинается, - сказал вдруг в наушниках знакомый дребезжащий и слегка картавый голос, - а он сваливать собрался. Нет, Лом. Ты меня пугал - теперь моя очередь. Посмотри-ка себе за спину.

Я вздрогнул, но моментально пришёл в себя: разве не ждал я только вот, что Саурон снова со мной заговорит?

Заглянув в командирский прицел, я обнаружил, что позади, из леса, на единственную дорогу, ведущую к поляне, выезжает длинноствольный антитанк "синих".

- Вот это поворот, - сказал я со смешком. - Бить будете, папаша?

- Не просто бить, - ласково сказал Саурон, - а воспитывать.

Я быстро выключил рацию и сказал Ложкину:

- Гриня, нужно быстро встать за этого урода. Позади нас его подельник, но бортом самоходки мы сможем прикрыться.

- За какого урода? - удивился Ложкин.

- Ты что, всерьез считаешь, что можно нарисованным выключателем на корпусе нарисованной рации вывести меня из разговора? - удивился Саурон.

- Гриня, спрячь скорее машину за самоходку!

- Давай, Гриня, - издевательским голосом поддержал Саурон, - выполняй приказы своего командира.

Бронетранспортёр рванул вперёд и с резким заносом встал позади чёрной машины.

- Отлично, - прокомментировал Саурон. - Гриня, если этот кретин тебя уволит, приходи ко мне, я тебя враз трудоустрою.

- Не понимаю, - сказал Ложкин.

- Саурон, давай спокойно всё обсудим, - предложил я, настороженно поглядывая в прицел, чтобы не пропустить манёвр антитанка. - Думаю, мы всё можем решить путем переговоров. Сколько ты хочешь денег, чтобы отпустить всех запертых в играх игроков?

- Ну, не знаю, - задумался Саурон. - У меня их много. Не уверен, что твоя конторка сумеет на выкуп наскрести.

- Ты назови сумму за одного человека, - предложил я. - А потом уже покалькулируем.

- Человек человеку - рознь, - рассудительно сказал Саурон. - За крепкого мужчину надо бы побольше, а за красивую бабу - вообще втройне спрошу!

- Ну, хорош стебаться, работорговец хренов. Я тебе о настоящих бабосах говорю - сможешь удовлетворить все свои устремления, да не тут, а в реальности. Только людей начни отпускать.

- Давай, я тебя не буду отпускать. А то, разозлил ты меня. Грозил мне, оскорблял. А совсем недавно - какой ужас! - пытался убить меня из двух пулемётов!