– Вам легко говорить с вашим прошлым. А я? В детстве завидовал, когда вы все в море уходили, потом – когда били шведов… Опять оставаться в стороне не хочу. Я все-таки поручик гвардии и мичман флота российского.

– Так ведь никто не подвергает сомнению твое мужество. Ты его тоже успел доказать. – Командор на ходу затянулся трубкой.

Левая рука у него до сих пор побаливала, однако по сравнению с прошлым это было уже терпимо. Мало ли болячек бывает по жизни?

– И потом, Максим, никто сейчас не знает, где будет опаснее и тяжелее, – дополнил он. – В общем, тебе-то знать это можно, наши конкуренты откуда-то пронюхали про цель экспедиции и теперь собираются нас упредить. Место они точно не знают, если доберутся, будут наугад ползать по всему району, но мы в любом случае обязаны оказаться там раньше. Соответствующие требования губернатору и воеводам уже посланы. Отныне экспедиция будет значительно усилена людьми, и все будет производиться одновременно. Одна часть будет медленно продвигаться вдоль Америки, повсюду учреждая форпосты и остроги, другая сразу отправится в Калифорнию. Нельзя исключить столкновения или с испанцами, или с британцами. Пусть мы не в состоянии войны и блюдем нейтралитет, однако это в Европе. А в тех краях любая стычка в порядке вещей и нарушением мира не считается. Хотя избегать ее надо.

– Вот именно, – вцепился в последнюю фразу Максим. – Какие столкновения, когда формально мы не друзья, так приятели? Ну, или дальние соседи, всячески подчеркивающие хорошие отношения?

– Формальности оставим формалистам. Приятели в политике большая редкость. Сейчас союзники, потом – противники, сегодня дружба, завтра – мордобой… У нас просто границы общей нет, чтобы хорошенько подраться. И повода. Мы же недавно на мировую арену вышли. Однако желающих вогнать нас в резервацию уже хоть отбавляй. В тех же краях пока никакие договоры особо не действуют. Полная свобода. Хочу – воюю, хочу – дружу. А ты что молчишь, Григорий?

– Слушаю, как отпрыска моего воспитываешь, – улыбнулся старший Ширяев. – Меня он не очень послушает, а вот тебя…

– Так скажи, что ты тоже согласен. Нам сейчас остро необходимо золото. Торговля – торговлей, однако в промышленность постоянно вкладывать надо. Жаль, Юрки здесь нет. Он бы тебе в момент все объяснил.

– Я не торговец, а офицер, – отрезал Максим. – И папа мой тоже.

– Папа твой когда-то тоже был предпринимателем, – вспомнил прошлое Командор.

– А дядя Юра – пиратом, – не удержался молодой Ширяев.

– Уел. – Мужчины невольно рассмеялись.

Впрочем, Григорий смотрел на сына с гордостью. Сам он прошел срочную, побывал в подчинении Кабанова в чужих горах, уже в девяностые занялся бизнесом. В детстве же грезил морской романтикой, а потом никогда не жалел, что очутился в прошлом.

Да и не офицером он был уже давно, генералом. А положение обязывает.

– Между прочим, Макс. Я сам всерьез думал возглавить экспедицию. Необходимы нам и местное золото, и наш форпост на тех землях. Да и предприятие даст такой толчок развитию Сибири, какого в иных обстоятельствах в ближайшие пару веков и ждать нельзя. Просто я по положению своему заняться этим не могу. В европах сразу подумают: а куда отправился русский фельдмаршал? И зачем? Знаешь, есть своя прелесть в невысоких чинах. Круг ответственности меньший, можешь позволить себе гораздо больше. Лишь бы службе не мешало.

Командор не стал добавлять, что постоянно находиться рядом с Петром порою бывает тяжело. Первый русский император благоволил к Кабанову, уважал его и частенько слушал советов, однако при вспыльчивом царском характере милость в любой момент могла смениться на гнев. Подлаживаться к кому-то Сергей не любил, по многим вещам имел отличное от монарха мнение и никогда не скрывал этого.

Только куда убежишь от ответственности? Война опять же. Выдающимся стратегом Кабанов себя не считал, во времена прошлой службы ему так и не удалось подняться выше капитана по званию, а по должности – начальника штаба батальона. Но все-таки он обладал опытом будущих веков и иных войн и уже потому был на голову выше многих. Где другие слепо копировали Запад или же не могли вырваться из рутины шаблона, Командор мог предложить нечто еще неведомое, для него очевидное, а для нынешних современников – революционное. Потому и шведов удалось разбить гораздо легче, чем в знакомой Кабанову истории.

– А я наверх пока не рвусь, – не понятно было, искренне ли сказал это Максим? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.

– «Пока» – как понимаю, ключевое слово? – подал голос отец. – Скажем, лет до двадцати пяти. А что? Молодой генерал, гроза окрестных женщин.

– Папа, ты скажешь тоже!

О женитьбе Максим не помышлял. Куда надевать хомут на шею, когда предстоит еще столько сделать! Юность дается лишь раз, и надо успеть все испытать, все перепробовать, успеть прославить свое имя. А не привязываться к дому, когда дела вечно зовут то на один конец света, то на другой.

– А что? Я в твои годы только о девушках и думал, – улыбнулся Григорий.

– Да ладно вам все о бабах, – скривился Командор.

Он вновь вспомнил прекрасные глаза незнакомки. И почему ее невозможно забыть? Ладно бы, был юношей, а то человек в летах, давно и счастливо женатый, с положением… Фельдмаршал, граф, тьфу, уже князь Крымский, совсем забыл о новом недавно пожалованном титуле.

И неожиданно вспомнилась история, рассказанная хорошим другом. Советские годы, друг-срочник в числе других солдат посылается доставить катушки с кабелем. Старший машины – подполковник. Катушки тяжелые, в кузов накатываются по доскам, да и то требуют столько усилий…

На обратном пути машину тормозит женщина со словами:

– Товарищи военные, помогите вытащить молоковоз!

Подполковник – офицер! – не может отказать женщине.

– Поворачивай!

А дальше – картина. На размокшем проселке в грязи застыл молоковоз. Чего его понесло этой дорогой? Даже подъехать не удалось – метрах в пятнадцати армейский «газон» сел в грязь по оси. Вытащить его солдаты не могли.

– Разгружай!

И вновь та же утомительная процедура уже выкатывания гигантских катушек.

Бесполезно. Не помогли и лебедка, и подкладывание досок под колеса, и попытка выкапывания… Веселье продолжалось долго, пока из части не прибыл вызванный БТР. Лишь с его помощью удалось вытащить и свой грузовик, и колхозный молоковоз. В итоге вернулись солдатики не только после ужина, но и после отбоя. Пока почистились, хоть как-то привели себя в порядок, а там уже скоро подъем.

Хмурым от недосыпа утром один из бойцов улучил мгновение и спросил у отца-командира:

– Товарищ подполковник! Разрешите обратиться? Она вам хоть дала?

Надо же знать, были ли ненапрасными труды?

– Ну вот, с собственным сыном о животрепещущем поговорить нельзя! – притворно скривился Ширяев. – Мне, между прочим, хочется внуков понянчить!

– Понянчишь со временем. Зачем события торопить? Тем более война нынче. Если еще не забыл.

– С вами забудешь! Лучше скажи, твое сиятельство, куда мы по весне направимся? Или лучше турок в гости пригласим? Понравилось мне их бить по мере высадки.

– Кажется, это называлось «по обращению неприятеля». Будет называться. Только метод этот не наш. А если и наш, то от большой беды.

Максим навострил уши, уже прикидывая, в каких краях будет совершать подвиги.

– А ведь ничего не решено, – понял его Командор. – Макс, ну, пойми сам. Ты уже хоть немного знаком с дальневосточным театром. Не так много у нас толковых морских офицеров. Все больше иностранцев, а свои пока в чинах не подросли. Да и Валера там один.

– У меня тоже чин небольшой. И толку от меня там немного. Что я, не понимаю? А драться вы меня сами учили. Любым оружием и без оного. Командовать егерями и артиллеристами. Готов быть и моряком, и пехотинцем…

– Вполне вероятно, что придется тебе побыть в тех краях и моряком, и сухопутным воином. Регулярные войска мы отправить туда пока не можем. Потому нам там любой умелый человек позарез необходим. Раз есть вероятность схлестнуться не с англичанами, так с испанцами… И поддержки никакой. – Командор смотрел на юношу серьезно. – Вам надлежит отправиться в Калифорнию сразу. А на Камчатку уже Беринг направляется.