— Нет. Броненосцы отправятся с вами. Они возглавят ваши крейсера, а если потребуется, их можно будет отделить. Я оставляю этот вопрос на ваше усмотрение. Разумеется, вид их бывших броненосцев под японским флагом из разозлит. Таково мое намерение. Если заявят что-либо про открытие огня, вы сможете приказать им или сдать корабль, или одним русским броненосцем в море станет меньше. Но не стреляйте первыми. Если дело дойдет до боевых действий, никто не должен сказать, что Япония начала первой.

— Разве «Тацу Мару» уже не было достаточно?

— Вы сможете спросить об этом у них. Увидите, что они ответят, и держите меня в курсе. Я должен прибыть в Куре, как раз когда вы выдвинитесь на север.

— Очень хорошо, — Камимура отдал честь и собирался отправиться к своему кораблю, броненосному крейсеру «Идзумо».

— И еще одно, — сказал Того.

— Да?

— Будьте осторожны, Камимура… Будьте осторожны.

— Надводная групповая цель, пеленг 195, скорость 18 узлов[53]. Восемь отметок.

- Восемь? — Роденко лично хотел убедиться. Разумеется, это была боевая линия из восьми надводных кораблей, идущих в один за другим, словно бусины на нитке. Он подошел к передним иллюминаторам, заметив на горизонте слабое пятно дыма.

— Задействовать «Ротан».

— Есть, — ответил Николин. — Вывожу на экран.

Изображение с камеры высокого разрешения было несколько нечетким, учитывая расстояние, но Роденко увидел достаточно, чтобы обеспокоится. Это были не коммерческие суда и не маленькие миноносцы вроде тех, что столкнулись с ними в Сангарском проливе. «Киров» развернулся на юг и обошел с севера полуостров Ното, выступавший в море, словно согнутый палец, указывающий на остров Садо у северо-западного побережья Японии.

Была середина дня. Корабль шел под ясным небом и ярким солнцем в пяти милях от относительно пустынного мыса Онга-саки. Мыс достигал в высоту 285 метров, прямо у основания полуострова. Камеры высокой четкости могли различить на головном корабле два значительных размеров орудия в круглой башне в носовой части. За ней виднелся надстройка с мостиком, тремя дымовыми трубами и двумя мачтами, похожими на мачты старых парусников. Роденко не сомневался, что на марсах этих мачт находились наблюдатели, и если они еще не заметили «Киров», то сделают это очень скоро.

— Еременко, всегда указывайте в докладе дистанцию до цели.

— Виноват, товарищ капитан-лейтенант. Дистанция 48 520 метров и сокращается. Взаимная скорость сближения 70 километров в час при нашей скорости 20 узлов.

Роденко хотелось, чтобы рядом был Федоров, который мог бы рассказать ему, что это за корабли. Они не выглядели такими грозными, как те, с которыми они столкнулись во Вторую Мировую, но все же эти орудия смотрелись достаточно внушительно, и он не был уверен в их дальности. Они решил направиться в открытое море и проверить, как отреагируют те корабли.

— Рулевой, десять вправо, курс 220.

— Есть десять вправо, курс 220.

Он некоторое время раздумывал прежде, чем отдать новый приказ, поскольку был уверен, что Карпов немедленно прибудет на мостик. «Киров» мог развить достаточную скорость, чтобы избежать контакта, и Роденко полагал это самым главным.

— Калиничев, они смогут перехватить нас при нашем курсе 230 и скорости 30?

Калиничев произвел несколько быстрых расчетов и отметил новый курс на тактическом планшете световым пером. Система быстро вывела расчеты.

— Товарищ капитан-лейтенант, перехват возможен в данной точке, но противник должен увеличить ход до двадцати узлов.

— Мы сможем уклониться?

— В этом случае требуется изменение курса на пятнадцать-двадцать градусов вправо, товарищ капитан-лейтенант, более 230. Если мы займем курс около 250, они пройдут не более чем в 5000 метрах. При курсе 255 они смогут приблизиться не более чем на 10 000. При курсе 260 — 15 000.

Роденко обдумал это, понимая, что противник приближается с каждой минутой. Корабли Второй Мировой, с которыми они сталкивались ранее, легко могли вести огонь на дистанцию 15 000 метров. Имели ли орудия этих кораблей аналогичную дальность? Капитан изучал книги Федорова, и Роденко подумал, что и ему следовало подготовится. Не было никаких оправданий не знать возможностей противника, однако отчасти это было обусловлено тем, что он не желал видеть эти корабли противником.

Он высказал свои соображения капитану, когда тот приказал открыть огонь без объявления боевой тревоги. Менее чем через тридцать минут они окажутся в зоне досягаемости этих кораблей. Как ему следовало поступить?

— Боевая тревога два, — тихо сказал он.

— Есть боевая тревога два.

— Рулевой, курс 270. Скорость тридцать.

— Есть скорость тридцать, есть курс 270.

Они ощутили мощный импульс силовой установки «Кирова», когда корабль перешел с крейсерской скорости 20 узлов к почти полному ходу и начал широкий разворот вправо. При данном курсе Роденко просчитал, что противник сможет подойти не более чем на 25 000 метров. Это было меньше дальности стрельбы 152-мм артиллерийских установок корабля, но для противника это будет стрельба на предельную дальность, если только это будут не линкоры. Времени размышлять об этом не было. Спустя пять минут на мостике появился Карпов.

— Доложите ситуацию, — он немедленно направился к Роденко и получил полный доклад. Затем посмотрел на экраны радаров и штурманский планшет и быстро оценил обстановку.

— Куда вы направили корабль, Роденко? Наша цель на юге, а не на западе.

— Товарищ капитан, я принял решение направиться в открытое море, дабы поддержать дистанцию до определения угрозы, — это был наиболее уставной способ сказать, что он пытался избежать столкновения с противником, и Карпов понимал это.

— Очень хорошо, — Карпов посмотрел на экран «Ротана». — Федоров бы пригодился здесь, — сказал он. — Но, на мой взгляд, это не броненосцы. Больше похожи на броненосные крейсера. — Он направился на флагманский мостик и сверился с книгами, которые изучал там. — Верно… 203-мм орудия. Техническая дальность стрельбы до 18 000 метров, но реальная ближе к 8 000. Приличная броня… Максимальная скорость двадцать узлов.

— При текущих курсе и скорости мы сможем поддерживать дистанцию 25 000 метров в течение пятнадцати минут, товарищ капитан, — сказал Роденко. — Затем мы сможем легко уйти от них.

— В пределах досягаемости наших АК-152. Отлично. Переднюю башню к стрельбе.

Самсонов провел быструю проверку и доложил о готовности установки к стрельбе. Как и ранее, капитан вызвал Чекова, чтобы помочь Николину составить сообщение на азбуке Морзе. Сообщение было простым и четким. Он прямо называл корабль «линейный крейсер «Киров» Российского императорского флота» и требовал от японских кораблей изменить курс и вернуться в порт. Японский ответ был не менее простым.

— Товарищ капитан, они требуют снизить ход и приготовится к досмотру. Они говорят, что ведут поиски корабля, ответственного за потопление парохода «Тацу-Мару».

— Да неужели! Предайте им, что это мы несем ответственность, и отказываемся подчиняться их приказам. Им самим приказано изменить курс и вернуться в порт.

Роденко сложил руки, молча качая головой. События развивались именно так, как он и ожидал. Капитан точно знал, как привести врага в бешенство и заставить атаковать первым. Он хотел сам атаковать эти корабли, и это было не более чем тонким намеком на приличия в отношении насилия, которое воцарится в самом ближайшем времени.

— Товарищ капитан, они не смогут перехватить нас при нынешнем курсе. Мы можем легко уйти от них, — предложил он.

— Мы здесь не для того, чтобы бежать от них, Роденко. Рулевой, пятнадцать влево, курс 255, скорость тридцать.

— Есть курс 255, есть скорость 30 узлов.

— Так-то лучше. Мы встречаем врага в лицо, товарищ капитан-лейтенант. Мы не убегаем от них. Мы здесь, чтобы научить их убегать от нас, пока они еще могут. Чеков, передайте им, что у них есть пять минут, чтобы изменить курс, или они будут считаться враждебными.