Ухватившись за ручку и постаравшись держаться в стороне от линии огня, он повернул ее, почти ожидая тут же услышать доносящуюся из-за нее череду выстрелов.

Тишина. Он распахнул дверь настежь, все еще прячась за стеной, а затем — одним резким движением с пистолетом наготове, ворвался в комнату, развернулся и пронесся по ней по диагонали. Здесь было пусто — за исключением кровати с матрасом, шкафа и ободранного плюшевого медведя, лежащего на полу. Окно было выбито, осталась лишь рама, через которую проникал лунный свет вкупе с ледяным ветром. За окном виднелся мрачный пейзаж акватории Лонг-Айленда.

Осмотрев пол, Озмиан увидел, что следы Пендергаста ведут в ванную комнату. Дверь в ванную была закрыта, но, разумеется, не заперта. Его собственная медицинско-тюремная камера была совершенно идентична этой. В примыкающей ванной комнате тоже присутствовало окно, но оно было слишком маленьким, чтобы человек мог в него протиснуться. Итак, если Пендергаст вошел туда, то он сам себя загнал в ловушку. Озмиан снова осмотрел пол. Следы явно вели в ванную, но не вели из нее.

Он улыбнулся и поднял пистолет.

Холодный ветер стонал и свистел за углом здания.

Пендергаст затаился на выступе и глядел вниз с высоты десятка этажей. Небольшой кирпичный карниз с четырехдюймовыми каменными перемычками представлял собой весьма ненадежную опору. Удерживая «Лес Баер» правой рукой, он направил его вниз, найдя на фасаде опору для руки, чтобы в случае необходимости погасить отдачу. Агент ждал момента, когда Озмиан высунет голову в окно, чтобы проверить, не удалось ли Пендергасту сбежать этим путем. Он наверняка так поступит после того, как поймет, что его предполагаемая жертва не спряталась в ванной.

Пендергаст простер свой обманный маневр настолько далеко, насколько смог. Он действительно вышел из комнаты через окно. Но сначала из ванной он запрыгнул на раму кровати с лежащим на ней истлевшим матрасом и уже оттуда, дотянувшись, закрыл дверь ванной, после чего — все еще оставаясь вне пола — взобрался на подоконник. Все эти манипуляции он проделал ради того, чтобы не оставить следов. Оттуда он осторожно перебрался на край внешнего выступа и понадеялся, что Озмиан все же купится на его обман. Но затем он обнаружил небольшую каменную кладку и кирпичный карниз и забрался на десятый этаж, заняв непредсказуемую высоту. Озмиан будет ожидать найти свою жертву справа или слева от окна, на одном из выступов девятого этажа, но не выше. По крайней мере, Пендергаст на это очень надеялся. Охотник ожидал засады… но не с этого направления. Тем не менее, рассматривая свой план, Пендергаст должен был признать, что до сих пор Озмиан удерживал первенство в игре обратной, двойной-обратной и двойной-двойной-обратной психологии.

Он ждал. И ждал. Но Озмиан все не появлялся.

Содрогаясь на кирпичном карнизе под порывами ледяного ветра, Пендергаст начинал понимать, что совершил еще одну ошибку в суждении. Выходило, что Озмиан снова отреагировал не так, как ожидалось. Либо он снова превзошел его, либо сейчас он занимался разработкой совершенно другой — его собственной — стратегии. Возможно, впервые в жизни Пендергаст чувствовал себя в замешательстве и искренне… боялся. До сих пор ничего, из того, что он пытался противопоставить Озмиану, не срабатывало. Это было похоже на кошмар, из которого он не мог вырваться, как ни старался. И теперь, стоя на карнизе, он представлял собой легкую мишень. Ему нужно было как можно скорее вернуться внутрь здания.

Крадясь по выступу, он лихорадочно размышлял. Каждый охотник знал, что ключом к успешной охоте является понимание поведения жертвы и образа ее мышления. «Ты должен думать, как добыча», — так однажды сказал ему наставник. Значит, сейчас ему нужно было «стать» Озмианом и понять: как он мыслит, чего хочет и что его мотивирует. В этот момент его посетило внезапное озарение, которое, в конечном счете, могло бы помочь ему одержать победу — при условии, что Озмиан будет действовать так, как агент на то надеялся.

Он двигался по выступу к разбитому окну на десятом этаже. Достигнув его, он остановился и быстро заглянул внутрь. Это была еще одна комната, похожая на тюремную камеру, залитую лунным светом. Она была пуста — за исключением каркаса кровати и стула. Легко, как кошка, Пендергаст спрыгнул с подоконника на пол и снова присел на корточки, обводя комнату пистолетом. Чисто. Он подошел к двери и повернул ручку.

Заблокировано — снаружи.

Внезапно к нему пришло понимание, что это была та самая ситуация, которой он сам хотел добиться. Действуя инстинктивно, он стал разворачивать пистолет по направлению к закрытой двери ванной комнаты, но опоздал. С удивительной скоростью и бесшумностью рядом с ним возник Озмиан, и Пендергаст почувствовал, как ледяной ствол пистолета Палача прижался к его уху, в то время как другая рука противника ухватила его за запястье и резко вывернула руку, заставив его выпустить пистолет и согнуться до пола.

Теперь настал момент истины.

После долгой мучительной тишины Пендергаст услышал вздох.

— Восемнадцать минут? — раздался голос Озмиана. — Это все, на что вы способны? — он отпустил запястье и отступил от агента на пару шагов. — Повернитесь. Медленно.

Пендергаст подчинился.

— Эти обманные следы в ванной. Неплохо. Я почти сделал пару ненужных выстрелов в дверь. Но потом я понял, что это слишком просто — конечно же, вы покинули комнату другим путем. Через окно. Вы ждали на карнизе, это было ясно как день. Но потом мне пришло в голову, что вы не станете ждать там слишком долго. И уж точно не будете ждать там, где я мог бы легко вас вычислить — не слева и не справа. Нет, конечно же, вы усложнили хитрость, и поднялись на следующий этаж. Так что пока вы взбирались по фасаду, я поднялся по лестнице, прикинул, в какой комнате вы окажетесь, и устроить свою собственную ловушку. Напоминаю, это психиатрическая больница, и пациентов запирали внутри камер, а не наоборот. К моему большому везению, вы, похоже, не учли этот маленький нюанс.

Пендергаст ничего не сказал. Играя с ним, Озмиан не смог удержаться от злорадства. Это навело Пендергаста на мысль, что его рискованное предположение было верным: если Озмиан поймает его в начале игры, то даст ему второй шанс. Слишком многое зависело от остроты ощущений, которые Озмиан получал от этой охоты. Он не позволит ей закончиться слишком быстро. Для него в самом процессе охоты было заключено нечто большее, а не просто убийство. То, что магнат не убил его прямо на месте, многое ему рассказало. К тому же это позволило бросить глубокий и проникновенный взгляд на психику Озмиана и понять, что, несмотря на браваду в Здании 44, это место имеет некую власть над Озмианом.

— Я ожидал от вас большего, Пендергаст. Какое разочарование! — Озмиан навел пистолет на голову агента, и когда тот увидел, что палец противника надавил на спусковой курок, он вдруг понял, что ошибся: Озмиан не собирался давать ему второго шанса. Когда он закрыл глаза, готовясь к выстрелу и последующему забвению, в его сознании вдруг совершенно неожиданно возник образ Констанс Грин — прямо перед обжигающим всполохом выстрела.

Марсден Своуп наблюдал за бормочущей, скандирующей, поющей толпой, окружавшей его, со своего рода страстным, добродушным благоговением и ощущал к ней почти отцовскую любовь

Хотя он не мог не чувствовать небольшое разочарование в фактическом количестве верующих, собравшихся на Большой Лужайке — в темноте было трудно сказать наверняка, сколько их было, но это, конечно, не бесчисленные тысячи, на которые он рассчитывал. Возможно, этого и следовало ожидать. Многие оказались на обочине, как тот богач, который хотел последовать за Иисусом, но передумал и ушел опечаленный, когда Иисус сказал ему отдать все, чем он владел.