Эта тирада, произнесенная в привычной мягко-медовой аристократичной манере Пендергаста, не произвела на охранников абсолютно никакого впечатления.

— Мистер Озмиан не принимает посетителей без предварительной записи.

Для создания пущего эффекта Пендергаст на мгновение замешкался. Затем, в очередной раз, он засунул бледную руку в карман своего черного пиджака и извлек бумажник со значком и удостоверением ФБР. Продемонстрировав его в открытом виде сначала одному охраннику, затем другому, он позволил своим уполномочивающим отличительным знакам оставаться перед взором каждого из них примерно по десять секунд. Покончив с этим, он сделал вид, будто изучает их именные таблички и, вроде как, запоминает их.

— Просьба о встрече была простой вежливостью, — произнес он, позволяя стальным ноткам промелькнуть в его мягком голосе. — Как специальный агент Федерального Бюро Расследований, занимающийся текущим делом об убийстве, я отправляюсь туда, куда сочту нужным, тогда, когда мне это угодно, если на то у меня есть веские мотивы. Теперь я предлагаю вам поговорить с вашими непосредственными начальниками и незамедлительно организовать мне аудиенцию у мистера Озмиана. В противном случае у каждого из вас будут большие неприятности.

На обоих громил эта речь мгновенно произвела должное впечатление. Они неуверенно переглянулись.

— Подождите здесь, — запинаясь, произнес один из них. После чего он повернулся, пересек большую зону ожидания и исчез за парой дверей из березовой древесины, в то время как второй продолжил стоять на страже.

Прошло пятнадцать минут, прежде чем охранник вернулся.

— Следуйте за нами, пожалуйста.

Они прошли через двойные двери, и сразу за ними попали в скопление внешних офисов. Но вместо того, чтобы пробраться через этот лабиринт к следующим массивным дверям, которые вели в личный кабинет Озмиана, охранники увели Пендергаста в другую сторону, в боковой коридор, каждая дверь внутри которого была закрыта. Остановившись напротив одной из них, один из охранников постучал.

— Войдите, — раздался голос.

Охранник открыл дверь и жестом указал Пендергасту войти внутрь, а затем, сам оставшись в коридоре, тихо закрыл за агентом дверь. Пендергаст оказался в хорошо оборудованном офисе с видом на здание Вулворт. Одна из стен кабинета была от пола до потолка заставлена стеллажами с книгами по юриспруденции. За аккуратным столом сидел худой лысеющий мужчина в круглых очках, которые делали его немного похожим на сову. Он нейтрально воззрился на Пендергаста, и его губы тронуло что-то вроде легкой и ироничной улыбки, которая почти мгновенно исчезла.

— Специальный агент Пендергаст, — произнес он высоким твердым голосом и указал на несколько стульев, расположенных напротив его стола. — Прошу вас, присаживайтесь.

Пендергаст сел. От трех сотрудников службы безопасности до двух телохранителей и одного адвоката — интересная прогрессия.

— Меня зовут Уайлман, — представился мужчина за столом. — Я — адвокат господина Озмиана.

Пендергаст склонил голову.

— Мне сообщили, что вы проинформировали сотрудников мистера Озмиана о том, что, выполняя свою работу в качестве агента ФБР, вы имеете право приходить и уходить, когда вам будет угодно, и при желании опрашивать всех и каждого. Мистер Пендергаст, мы оба знаем, что так это не делается. Я не сомневаюсь, что господин Озмиан будет рад поговорить с вами, но только если у вас на это будет постановление суда.

— У меня его нет.

— В таком случае мне очень жаль.

— Учитывая тот факт, что я расследую смерть его дочери, я имел смелость предположить, что господин Озмиан будет заинтересован помочь мне в дальнейшем расследовании.

— И это так! Но я так понимаю, мистер Пендергаст, что вы уже говорили с мистером Озмианом. Он согласился на беседу с вами, которая, к слову говоря, оказалась для него чрезвычайно болезненной. Он также помог вашему расследованию, опознав тело своей дочерью, что было для него еще более трудным шагом. В свою очередь, в ответ на это сотрудничество, вы отплатили ему лишь полным отсутствием прогресса по этому делу и шокирующим молчанием следователей. В результате, он не видит причин, по которым должен подвергать себя дальнейшим болезненным опросам — особенно учитывая то, что он не верит в то, что вам или полиции Нью-Йорка удастся раскрыть это дело. Мистер Озмиан уже предоставил вам всю возможную информацию о своей дочери. Я бы посоветовал вам перестать давить на него и сосредоточиться на раскрытии этого дела.

— Дел, — поправил Пендергаст. — В общей сложности погибло уже четырнадцать человек.

— Мистер Озмиан может позволить себе не беспокоиться о других смертях. Если только речь не о смертях людей, которые каким-либо образом могут помочь раскрыть убийство его дочери.

Пендергаст медленно откинулся на спинку стула.

— В таком случае, общественности может быть интересно, что мистер Озмиан отказывается сотрудничать со следствием.

Теперь настал черед Уайлмана откинуться на спинку кресла, в то время как на его бледном лице сверкнула снисходительная улыбка.

— Имя мистера Озмиана в течение многих лет выставлялось перед публикой в, скажем так, нелестном свете, — адвокат сделал многозначительную паузу. — Позвольте сказать вам прямо — заранее прошу меня простить за вульгарность — но мистеру Озмиану плевать с высокой колокольни на то, что думает общественность. В настоящее время у него только две проблемы: управление компанией и поимка убийцы его дочери.

Поразмыслив над этим, Пендергаст понял, что адвокат сказал ему правду: как царь Митридат, который принимал все больше доз яда, пока не перестал быть восприимчив к его воздействию, Озмиан все меньше заботился о своей репутации. Это сделало его обычные методы угроз и сопутствующего шантажа неэффективными.

Жаль.

Но он не собирался отступать. Агент постучал по нагрудному карману своего пиджака, который на самом деле был пуст, с выражением предельного спокойствия.

— Как бы то ни было, недавно мы совершили незначительный прорыв, и ФБР хотело бы поделиться им с мистером Озмианом. Он не только найдет это интересным, но и сумеет предоставить информацию, которая позволит нам продолжить расследование в более быстром темпе. В настоящее время это открытие является конфиденциальным, поэтому я не стал упоминать о нем раньше. Посему я попросил бы вас сразу же забыть о его упоминании, как только вы снова попросите мистера Озмиана об аудиенции для меня.

Примерно пару секунд они оценивающе смотрели друг на друга. А затем едва заметная улыбка снова возникла на лице адвоката.

— Потрясающая новость, агент Пендергаст! Если вы просто дадите мне описание того, что вы прячете в своем кармане, я немедленно сообщу об этом мистеру Озмиану. И я не сомневаюсь, что, если прорыв и впрямь столь многообещающий, он не преминет тотчас же с вами встретиться.

— Протокол требует, чтобы я передал информацию лично, — ответил Пендергаст.

— Конечно-конечно. После того, как я передам ему описание.

Комната погрузилась в тишину. Через мгновение Пендергаст убрал руку от кармана пиджака и встал.

— Простите, но эта информация доступна только для самого мистера Озмиана.

При этом улыбка адвоката — или, скорее, ухмылка — сделалась немного шире.

— Разумеется, — кивнул он, тоже поднимаясь. — Когда у вас будет судебное постановление, можете показать ему, все, что пожелаете. А сейчас могу я проводить вас до лифта?

Не говоря больше ни слова, Пендергаст последовал за адвокатом прочь из его кабинета, после чего они прошествовали через огромное помещение с высокими потолками, по которому эхом разносились их шаги, направляясь в сторону дверей лифта.

«Тюильри» — ресторан, отмеченный тремя звездами Мишлен — располагался в тихом жилом квартале Ист-Сикстис, недалеко от Мэдисон-Авеню. Этим вечером накануне Нового года в зале было людно, и дела у владельца ресторана шли довольно оживленно. «Тюильри» был одним из редчайших экземпляров французских ресторанов старого стиля в Нью-Йорке — все здесь было отделано темным деревом и патинированной кожей. Зал представлял собой полдюжины отдельных комнат, больше напоминавших элегантные уютные закутки, заставленные диванчиками, которые прятались от любопытных глаз в укромных уголках, украшенных масляными полотнами в тяжелых позолоченных рамах. Всюду сновало множество официантов и прочих представителей обслуживающего персонала — помещение буквально кишело ими, как травматологическое отделение больниц кишит медицинскими работниками. Официанты бросали на гостей обворожительно-заискивающие улыбки и были всегда приветливы и милы.