Когда стрелки настенных часов показали час дня, на подиум вышел мэр. Загорелись телевизионные огни, фотографы хищно столпились впереди, распихивая друг друга локтями и бормоча ругательства, сливающиеся в один непрекращающийся гул, похожий на гудение крыльев саранчи.
Мэр де’Лилло крепко сжал своими большими жилистыми руками боковые стороны трибуны и одним своим присутствием обратил на себя взгляды всех представителей прессы, олицетворяя воплощение компетентности, уверенности и авторитета. Он был крупным человеком во всех отношениях — высоким, широкоплечим, с густыми седыми волосами, огромными руками, массивным лицом и большими глазами, сверкавшими под густыми бровями.
— Дамы и господа, представители прессы великого города Нью-Йорк, — произнес он своим легендарным низким голосом. — Политика нашего полицейского департамента заключается в информировании общественности по вопросам, представляющим особый интерес. Вот, почему мы собрались сегодня здесь. Могу заверить вас, что на ведение этого расследования направлены все возможные ресурсы города. И сейчас капитан Синглтон сообщит вам обстоятельства дела, — он уступил место у микрофона. Аплодисментов не последовало — дело было весьма серьезным.
Синглтон занял его место, ожидая, пока общий гул чуть стихнет.
— Сегодня в два четырнадцать ночи, — начал он, — полиция Ист-Гэмптона среагировала на многочисленные сигналы тревоги в резиденции на Фердер-Лейн. Прибыв на место, оперативники обнаружили на территории поместья и внутри него в общей сложности семь тел. Все они стали жертвами серийного убийцы — шесть охранников и владелец поместья, гражданин Российской Федерации по имени Виктор Богачев. Сам мистер Богачев был обезглавлен, голову убийца унес с собой.
Это заявление спровоцировало шквал активности в зале. Синглтон продолжил.
— Полиция Ист-Гэмптона обратилась в управление полиции Нью-Йорка с просьбой о помощи в установлении того, связано ли это убийство с недавним похожим случаем — с убийством мистера Марка Кантуччи в Верхнем Ист-Сайде…
Синглтон вкратце рассказал о деталях этого дела, поглядывая в заметки, которые подготовил для него д’Агоста. В отличие от мэра, Синглтон говорил монотонным голосом, оперируя полицейскими терминами, неторопливыми движениями перелистывая страницу за страницей. Он говорил около десяти минут, излагая лишь голые факты трех убийств, начиная с последнего и постепенно вернувшись к смерти девушки — Грейс Озмиан. Когда он закончил освещать информацию, которую в достаточной мере и так уже знали все присутствующие, д’Агоста почувствовал, как начинает нарастать нетерпение толпы. Он знал, что следующим выступать придется ему.
Наконец, Синглтон закончил.
— Сейчас я уступлю место лейтенанту д’Агосте, командующему следственным отделом, который сообщит вам больше деталей, а также ответит на вопросы об убийствах, возможных связях между ними и о некоторых основных отрабатываемых его отделом версиях расследования.
Он отступил, и д’Агоста вышел к микрофону, пытаясь спроецировать на своих слушателей ту же силу и уверенность, что мэр и Синглтон. Он взглянул на собравшихся представителей прессы, его глаза заслезились от ярких телевизионных огней. Он опустил взгляд в свои заметки, но они слились для него в колеблющуюся серую массу. По опыту он знал, что не очень хорош в публичных конференциях. Он попытался сказать об этом Синглтону и попросить его не давать ему слово, но капитан остался глух к этой просьбе.
— Просто выйди туда и сделай это. Если хочешь совет, старайся быть настолько скучным, насколько это вообще возможно. Просто выложи им ту информацию, которую должен сообщить. И, ради Бога, не позволяй никому из этих ублюдков брать контроль над ситуацией. Там ты — альфа-самец, не забывай об этом.
Этот ретроградный совет капитан дал ему вкупе с мощным ударом по спине.
И вот, он стоит у микрофона.
— Спасибо, капитан Синглтон. И, спасибо вам, мэр де’Лилло. На данный момент следственный отдел прорабатывает несколько перспективных версий расследования, — он позволил себе сделать паузу. — Хотел бы я поделиться с вами деталями, но большая часть данных, которыми мы обладаем, подпадает под категорию информации, не подлежащей разглашению, и которую наш департамент разделяет на несколько подкатегорий: первая — «информация, подвергающая неоправданному риску личную безопасность членов отдела, членов семей жертв и других лиц», вторая — «информация, которая может помешать проведению полицейских операций» и третья — «информация, которая отрицательно повлияет на права обвиняемого, негативно скажется на расследовании и раскрытии преступления».
Он прервался и услышал коллективный тихий стон толпы. Что ж, Синглтон ведь сказал ему быть скучным.
— Поскольку вам уже известны обстоятельства первых двух убийств, я сосредоточу особое внимание на том, что мы на этот момент знаем об убийстве, совершенном прошлой ночью в Ист-Гэмптоне, — д’Агоста продолжил, описывая третье убийство гораздо более подробно, чем Синглтон. Он рассказал о шести мертвых телохранителях, об обнаружении лодки и других свидетельствах, однако придержал информацию о тринадцатом размере обуви — эту важную деталь он хотел сохранить в секрете. В своем докладе лейтенант так же сообщил о многочисленных исках, поданных на Богачева, и о его сомнительных сделках. Например, утверждалось, что Богачев сколотил свое состояние, выступая посредником в продаже снятого с вооружения ядерного арсенала и деталей ракет через китайские военные компании, связанные с северокорейским режимом.
Затем он вернулся непосредственно к преступлению, восхваляя прекрасную работу полиции Ист-Гэмптона, пока его вдруг не прервал возмущенным выкриком голос из толпы:
— Эти убийства связаны?
Д’Агоста замолчал, потеряв нить повествования. Неужели это тот сукин сын — Гарриман? По крайней мере, внешне похож. Спустя мгновение, вновь просмотрев свои заметки, он продолжил рассказ о сотрудничестве своих людей с полицией Ист-Гэмптона, когда тот же голос снова прервал его.
— Так они связаны или нет? Вы можете ответить на вопрос?
Да, это был проклятый Гарриман. Д’Агоста поднял глаза от бумаг.
— Пока что мы рассматриваем все три убийства как отдельные случаи, но это не значит, что мы исключаем их возможную связь.
— Что это значит? — воскликнул Гарриман.
— Это значит, что мы еще не решили.
— Три обезглавливания за неделю — и вы говорите, что они не связаны? И это новое убийство — оно ведь похоже на второе, верно?
— Это так. Третье убийство действительно имеет некоторое сходство со вторым, — ответил д’Агоста.
— Но не с первым? Это вы хотите сказать?
— Мы все еще изучаем этот вопрос… — д’Агоста вдруг понял, что позволяет Гарриману делать именно то, о чем его предупреждал Синглтон: позволяет ему контролировать ситуацию. — Если вы не против, хотелось бы закончить то, о чем я говорил чуть ранее. Согласно заключению полицейского управления Ист-Гэмптона, основная версия расследования заключается…
— Значит, вы подразумеваете, что убийц двое? Первый убил Грейс Озмиан, а второй совершил второе и третье убийство? Другими словами, первое убийство вдохновило серийного подражателя на совершение двух других? И ведь, если разобраться, их не два и не три, если учесть количество убитых охранников, но в общей сложности их получается девять!
Ситуация накалялась слишком быстро.
— Мистер Гарриман, приберегите свои вопросы до заключительной части пресс-конференции.
Но дисциплина в толпе рассыпалась на глазах, и еще несколько громких вопросов полетели в сторону подиума. Синглтон вышел вперед, подняв руку, и толпа затихла. Д’Агоста почувствовал, как его лицо начинает пылать.
— Я думаю, что мы уже готовы к вопросам, — сказал Синглтон, поворачиваясь к д’Агосте.
Толпа моментально взорвалась выкриками.
— Мисс Левитас из «Слейт», — сказал д’Агоста, указывая на женщину в задних рядах, как можно дальше от Брайса Гарримана.
